– Он погиб. Ты ведь это хотел знать, жив он или нет, – они почти приехали, и Эрхарт остановился в метрах десяти от предполагаемого места, – мне много хочется тебе рассказать, и я расскажу, но ты должен будешь сделать все необходимое, чтобы спасти людей. Я говорю это потому, что хочу попросить тебя остаться с ними и убедиться, что ЦРТ уважительно отнесется к каждому, оказав медицинскую помощь. Я знаю, что требовать дальнейшую свободу, если вдруг откроется правда, крайне опрометчиво, как и ждать от тебя таких возможностей. Так же, я знаю, что ты хотел уйти с Кристиной, и поверь, будь я на твоем месте, я бы хотел того же. Но те люди не смогут о себе позаботиться, а она сможет, тем более с охраной. Ты можешь к ней вернуться, я не могу запрещать такого. Но люди, из-за которых мы здесь, важней, чем ты или я.

– Я жду ответа на вопрос, который ты и так знаешь, – несколько строго ответил Соломон, сдерживая в себе недовольство от ситуации, где его вынуждают поступать противоположно тому, к чему он так стремился.

– Я знаю. Скажем-с так, если они узнают, кто я, то люди могут оказаться в опасности, – только Соломон собрался что-то ответить, как Эрхарт сухо перебил его, – скоро я все расскажу, когда буду уверен, что это того стоило.

Как только Агата отключила связь с Ильзой, оставив ту совершенно одну, в кабинет вошел сотрудник и, не проронив и слова, даже не взглянув на нее, оставил на столе ноутбук. После чего достал планшет и протянул ей, ожидая подписи в соглашении о конфиденциальности, которое, в любом другом случае, Ильза изучила бы крайне дотошно, но не сейчас. Неизвестный ей смуглый сотрудник моментально покинул помещение. Черный металлический корпус, явно предназначенный для предотвращения физического ущерба, лежал на столе закрытым. У него не было ни одного разъема – цельный кусок. Открыв его, она увидела клавиатуру и экран, ничего лишнего, все было сконструировано для безопасного хранения данных, без шанса на копирование или утечку. Запустив систему, она увидела крайне примитивную и неизвестную ей операционную систему, и таблицу с файлами. Список имен, за каждым из которых закреплены данные. Сначала ее удивило количество, но довольно быстро стало ясно, что Агата прислала ей файлы космонавтов, погруженных в «саркофаги». В файлах хранились не просто их имена и характеристики, там так же были закреплены откровения, которые они записывали в формате дневника. Затея была не только ради эксперимента, дабы проследить умственные и эмоциональные изменения, но и чтобы в случае трагичного исхода люди знали их мысли, мечты и чувства.

Ильза читала эти дневники так внимательно, как никогда и ничто прежде. Окружающий мир для нее исчез, словно его и не было вовсе, и, кроме нее и этих писем, нет более ничего вокруг, как и самого времени, течение которого она попросту не замечала. Ильза не позволяя себе излишней сентиментальности или сочувствия, но сейчас, здесь, без каких-либо внешних факторов, она не просто читала откровения космонавтов, ей казалось, будто бы она общается с каждым из них.

Пять мужчин и пять женщин были выбраны из сотни претендентов. Десять космонавтов, ожидающих, когда их разморозят в другой точке космоса, далеко от дома, и все ради того, чтобы протестировать на практике новое изобретение. Ради этого и было выбрано десять человек, ибо необходимо слишком много данных и показателей, а неудача тоже статистика. Но это и так ясно всем, куда важнее было подмечать Ильзе, то уникальное, преисполненное любовью и, даже, детским любопытством отношение самих космонавтов к этой, как иногда проскальзывает в выражении, «авантюре». Они были откровенно влюблены в работу, да и не работа была это для них – жизнь, которая самой Ильзе была неизвестна. Мужчины и женщины, на первый взгляд кажущиеся похожими друг на друга, с каждым словом, все более выделялись своими уникальными качествами. Ее так же поразило отсутствие страха, паники или сомнений, а, судя по уровню образования и знаний, люди эти были крайне эрудированы и интеллектуально развиты, хотя другие никогда бы и не смогли попасть в эту программу. Полет в космос, на станцию, которая будет домом там, где обычно нет жизни – это работа для лучших. Они открывали ей некий новый мир, где, кажется, совершенно иная архитектура, как социума, так и самого человека. Ощущения были такие же, как в детстве, когда она, погруженная в книги изгой, фантазировала о иных мирах, где все будет иначе, и, стоит ей все прочесть, она сможет открыть туда двери и, наконец, познать лучшую жизнь. Космонавты почему-то зарождали в ней те мечты, детские, наивные, которые на деле – не более чем крик о помощи того, кто жаждет лучшего, чем есть у него.

Но в то же время, она не видела в них слепого фанатизма, нет, лишь четкое осознание всех процессов и строгий контроль над собой – они заметны в каждом невооруженным взглядом. Чем больше она узнавала о них, тем более удивлялась тому, как мало подобных типажей она видела в жизни.

Каждый обладал профессиональными навыками и знаниями для поддержания жизни на Новом горизонте. Безусловно, был риск негативного влияния заморозки на умственные или физические способности, все-таки, данная акция проводится впервые, и именно поэтому число доросло до десяти. Среди них не было меркантильных эгоистов, в них не было тщеславия или алчности, они занялись этим не ради собственной выгоды. Ильза видела людей крайне доброжелательных и, что было для нее редкостью, крайне откровенных. Она никогда и никому не признается, но смотря на них, они понимала, как бы хотела, чтобы таких людей было больше.

Большинство тех, кого она в свой жизни знала – это люди малого достатка, как интеллектуального, так и эмоционального. Она чувствовала себя чужой среди всех, ведь видела их насквозь, и ничего там хорошего не было. Потому она и выбрала такую профессию, ведь умела быть лучшей среди худших, наученная понимать и общаться с такими людьми еще с детства. Тогда ей казалось, что стоит повзрослеть, уехать и всё сразу изменится, но ее постигло разочарование. И с каждым годом, она все ждала, когда же наступит лучшее время, ведь не было и дня, что бы она не старалась двигаться в, как ей казалось, верном направлении, – получении профессии, смена окружения. Последние слова, перед тем как ее мать скончалась в больнице от инфаркта стали последней каплей: «Ты меня разочаровала». Она умерла за два года, как случился Сбой, и через два, как Ильза перестала с ней общаться, практически бросив, не желая ее более видеть. Тогда она сдалась и приняла мир таким, какой он есть, потеряв веру в лучшее. До этого момента.

Изучив записи, коих было не так много, как ей казалось изначально, она была уверена, что провела целые часы за огромными томами. Ильза не успела осознать, что теперь знает каждого из десяти космонавтов так, словно дружит с ними уже какое-то время, и ждет, когда будет шанс самой обмолвиться с ними парой слов. В каждом она подмечала личные нотки счастья, а главное – любопытства перед грядущими событиями. Для них, это стало жизнью, где отдача и верность делу были настолько естественны, что любая мысль о том, что кто-то может их осудить, вызывала в ней лишь отвращение к подобному примитивному мышлению, ведь перед ней были люди, которые открыли ей, как она поймет позже, новый взгляд на старые вещи.