последовало. Он копался в ящиках, перебирая всё поднятое из храма Тары, что ещё не успели разобрать. Некоторые реликвии уже нашли место на отдельных стеллажах, карты лежали на столе с подсветкой, амулеты и некоторые украшения упакованы в новые коробки. Он сверялся со списком и разглядывал различные металлы.

Михаил отвлёкся от талисмана и посмотрел в её сторону. Драгана ответила на его взгляд. Она специально оттащила кресло к стене, на её коленях лежал архивный журнал, а ноги в обуви покоились на маленьком столике, где вырезан весь магический алфавит рун. Никакого почтения от обычной девчонки, не понимающей таинства магии. Драгана заметила, как Михаил смотрел на столик, и проигнорировала его молчаливое возмущение, а ему безмерно хотелось подойти и скинуть её ноги. Но больше всего ему казалась странной собственная реакция ― раньше он бы не заметил подобного кощунства или проигнорировал, если бы вещь не принадлежала ему, а теперь ему постоянно хотелось урвать момент, чтобы посмотреть, что делала Драгана.

За эти дни она ни разу не ответила прямо ни на один вопрос: только указывала ему направление поиска по огромной картотеке. Драгана ему не доверяла и сразу дала понять, что раз Михаил не делится предметом поисков, то потеть ему в одиночку, поэтому и следила с усмешкой, когда он тонул в информации. Она была немного закрыта, пытаясь оценить для себя ущерб чужого присутствия в этом особом месте, всячески намекая, чтобы он быстрее закончил. Но Михаил не поддавался и уже который день старательно перебирал коробки и перелистывал журнал. Делал небольшие заметки в блокноте, любезно выделенным для него, но отвлекался чаще, чем того хотел.

Её медно-каштановые волосы привлекали внимание. Длинные, густые и при любой возможности локоны заигрывали с солнцем, превращаясь в насыщенную медь. И этот лукавый взгляд, точно знает ― без её помощи он провозится здесь ни один месяц, и получала удовольствие от его мучений.

— Я так и думал, что истинная цитадель в другом месте. В кабинете, где мы беседовали раньше, слишком пусто.

Драгана не спорила. Конечно, она заметила его удивление, когда они первые вошли в данную комнату. Высокие потолки, огромная люстра, стены отделаны деревянными панелями, и множество секретов, спрятанных в шкатулках, особых книгах, что хранились на небольших, но широких полках. Столы, переполненные записями и картами. Массивный стол из вишнёвого дерева, оплетённого металлическими узорами, стоял во главе и предназначался для хозяина дома.

— У твоего отца много картин.

Михаил старался не отрываться от дела, но больше всего хотел найти точки соприкосновения. После ночи, когда он её спас, она намеренно держала дистанцию.

— Что-то приглянулось? — Драгана расслабленно откинулась на спинку кресла.

Разумовский хотел иного ― заполучить союзников, что будут на его стороне, помогут найти доказательства. И оказаться хранилище их семьи ― уже большое чудо, но стоило продвинуться чуть дальше. Взгляд постоянно цеплялся за третий зал, где книги манили только своими корешками. Он даже представить не мог, что можно отыскать в подобном месте. Вдруг личные вопросы стали рваться вперёд, заглушая долг перед страной и чародеями. Никогда соблазн не был настолько велик. Подружиться с Драганой стало первым делом. Только она не доверяла ему. Даже страх за свою жизнь не мог заставить гордость пойти на уступки и помочь незнакомцу. Тем более чародею. Михаил понимал это и постоянно ругал себя за недальновидность, снова торопя события. Терпение ― не его сильная черта.

— Я видел много знатных семей, что возвели себе красивые дома, кичась перед обществом и с трудом сводя концы с концами, но вы первая семья на моей памяти, чья усадьба так скромна и всего в два этажа.

Драгана изогнула бровь, будто не соглашаясь, но спорить не стала и продолжила слушать.

— Удивительно, но в доме нет ни одного семейного портрета или каждого члена семьи по отдельности, ― продолжил Михаил. ― Не верится, что Николай не был самовлюблённым эгоистом, охотно делящимся своими успехами.

— Скромность полезна.

— Тебе она не присуща, ― подчеркнул Михаил, увидев, как Драгана расправляет плечи, и расстёгнутый ворот темно-синей рубашки распахивается ещё на один сантиметр. ― Мне нравится.

— Ещё бы, ― Драгана провела пальцами по оголившейся ключице. ― Время.

Напомнила она и вернулась к своим делам. Михаил оскалился от напоминания временного ограничения. Два часа. Не больше, но можно меньше. Даже желательно.

— Тебя не пугает, что кто-то из Совета может прийти за тобой?

— Ты единственный, кто из Совета постоянно пугает меня этим, пока кто-то уже действует.

— Неужели не испугалась?

— Не говори глупостей, ― Драгана натянуто улыбнулась, сжимая пальцами углы записной книжки. ― Никому не понравятся угрозы, особенно, если они приведены в исполнение.

Михаил нахмурил лоб.

— Библиотека Первых царей была утеряна, когда третье поколение правителей полностью сменилось. Предания гласят, в тот день буря сносила крыши с домов, и великое хранилище книг так больше никто и не видел, ― он говорил сам с собой. Драгана потупила взгляд и посмотрела на окно, пытаясь абстрагироваться от этой темы. ― За такую длинную историю Роменклава было много желающих найти её.

— Интересно, кто из всех желающих смог выбраться из неё?

— Ты смогла.

— Не пытайся, я не помню, как выбралась. ― Драгана бросила на него уничижительный взгляд. Разговор пошёл по той стезе, которая явно её нервировала. ― Сразу скажу, я пыталась вспомнить.

— Может, ты недостаточно старалась?

— Дай угадаю: у тебя есть потрясающая идея ― использовать свои силы и залезть ко мне в голову?

— Это бы облегчило нам жизнь.

— Тебе, ― поправила Драгана и провернула кольцо на указательном пальце. ― Ты ничего не говоришь, многое просишь и проявляешь наглость, находясь в моём доме. Даже почти уверена ― я пожалею, что пустила тебя сюда и в свою жизнь.

Зрительный контакт затянулся. Разговор стал развиваться невыгодно для Михаила. Любое слово могло перерасти в ужаснейший спор, и больше не будет доступа к коллекции, и не будет шансов её разговорить. Рано или поздно поднимется тема о доверии, что вставала поперёк горла при каждом случае сближения с кем-либо, и он был не готов.

— Может, со временем ты сможешь довериться мне?

— Это вряд ли.

Конечно, он понимал, что просто не будет. Они хранили секреты, к которым мир не готов и сторонились возможности работать бок о бок, пусть и понимали насколько это необходимо. Михаил опустил взгляд на архивный журнал в руках, отгоняя мысль, что он был бы рад выведать только её тайны, не подпуская к своим, и осознавал, что это уже невозможно. Обстоятельства буквально вынудили её признаться в сокровенном секрете и теперь