Тут мы сошлись во мнении, что исправление богослужебных книг было необходимо. Слишком много ошибок и бессмыслиц допустили прежние переписчики. Они исправили те древние формы православия, которые ранее были заимствованы Русью у тех же греков и не нуждались в правке: двоеперстие, направление крестных ходов посолонь и так далее. Никон взялся за дело со свойственной ему недюжинной силой и рвением. Но натолкнулся на противников любой правки, которые питались недоверием к Флорентийской унии, считали, что нечто подобное готовится и в Москве. Однако патриарх смотрел куда дальше старообрядцев. Он видел упорядочение богослужения всего православного мира, не только одной Руси. Ведь разночтения в книгах вызывали уже волнения и на самом Афоне, этом горном и горнем оплоте Христовой веры. Словом, времена были почти апостасийные, как нынешние.

Никон мыслил Русскую церковь и Москву как светоч, озаряющий все другие, как действительно Третий Рим и столицу вселенского православия. Он и царя хотел воспитать как сильного благочестивого государя, служащего Богу и церкви — в роли Удерживающего. Но прямолинейность его и нетерпимость привела к перекосам, к превосходству священства над царством. Интриги бояр довершили дело. Однако не с Никоном, а с его преемниками надо связывать преследования раскольников. Он-то уже шел на уступки старообрядцам, разумно полагая, что старый обряд не следует объявлять еретическим, постепенно он и сам отомрет, так как разногласия не столь уж и существенны. Это без него пошли гражданские казни раскольников, что и надело на них мученический венец, а сам раскол закрепило официально. А в результате оказался утрачен абсолютный авторитет и царя и церкви в глазах огромной части русского народа. Это стало неким нервным срывом людей, не одних только староверов с их массовыми самосожжениями, а всех наиболее стойких и верных идее Святой Руси. Не российская, а вселенская драма…

От Никона мы перешли к другим фигурам, которых тоже либо оболгали, либо старательно замалчивают в русской истории. Эпоху Иоанна Грозного и его самого с помощью немецких историков и Карамзина обильно мажут черной краской. Пишут как о страшном злодее и реках крови. Но Иоанн IV положил конец Астраханскому и Казанскому ханствам, вернул оттуда сотни тысяч русских пленников, одержал победу над Ливонским орденом, возвратил старые русские города на Западе и присоединил Сибирь. При нем началась славная эпоха Земских соборов, угомонилось заносчивое боярство, народ благоденствовал, а Русь крепчала. За все время опричнины было казнено около трех тысяч человек (в поминальном синодике самого Иоанна Грозного нет имени митрополита Филиппа, смерть которого приписывают ему, как и убийство собственного сына). А в те же годы в Западной Европе католическая инквизиция 300 тыс. своих противников уничтожила, как нечего делать. За одну только Варфоломеевскую ночь в Париже вырезали не менее 3 тыс. гугенотов. Вот вам и глубинные истоки общечеловеческих ценностей для сравнения. Не было тирана на троне. Был первый русский царь, строивший Русь, как и его предки — Александр Невский, Даниил Московский, Иван Калита, Иоанн III… Они создавали не только Россию, но Дом Пресвятой Богородицы. И вот пришли в него в двадцатом веке творцы катаклизмов и беззакония и принялись его разрушать. Нет сейчас в нем Хозяина. Остались одни слуги да гости. Злобные, жадные и вороватые.

Поспорили мы и о Распутине, которого также очень любят представлять исчадием. Но многое известно уже о его двойниках, скандалящих в ресторациях и дискредитирующих царскую семью. Кому это было выгодно? Повесить на мужика-старца, молитвенного охранника наследника Российского престола самую грязную ложь? А потом еще и подло убить, как терзают мучеников, готовых принять венец? Безнаказанность этого злодейского преступления, да еще совершенного членами императорской фамилии, еще больше подорвало веру народа в своего царя, Помазанника Божия, и так расшатанную всевозможной клеветой и провокациями, подобно той, что учинил поп Гапон. Собственно, гибель святого старца — это был первый шаг к убийству самого Николая II.

Выгодно это, конечно, всем ненавистникам России и православия. От Маркса, который сказал, что русские — это варварская нация и с ними, со всем славянством необходима беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть, на полное уничтожение и беспощадный террор. (Перший друг Энгельс добавил, что во всем мире не сможет быть достигнута окончательная победа, пока существует русское государство). До нынешних бжезинских, бушей-маленьких и черных кондолиз. А между ними снуют местные иудушки гайдарики, чубайсики и палочки Коха, которые тоже заявляют в открытую, что Россия, как государство русских, не имеет исторической перспективы. Куда же нам деваться-то? На Луну, что ли, улетать?

Вспомнили мы тут и слова Бенджамина Дизраэли графа Биконсфильдского, который еще в конце девятнадцатого века проговорился о том, что вся Европа покрыта сетью тайных обществ подобно тому, как поверхность земного шара покрыта сетью железных дорог, и это главная политическая сила в мире, редко когда упоминаемая, стремящаяся к уничтожению всех церковных христианских установлений. Он был прав. Современная Европа — уже пустое место. Христианство в ней закончилось, скоро придет конец и вообще. Европейцы думают, что они объединяются в единую цивилизацию? Под строгим присмотром Америки? Будет у них единая цивилизация. Но мусульмански. И Штаты со своим фашистским лозунгом: Делай, как я! Не то заговорят пушки! там же окажутся. То есть у разбитого корыта, как старуха из сказки Пушкина. Русские сказки — кладезь пророчеств и мудрости. Нет в них немецкого рационализма или французского нытья, а есть горшочек с неиссякаемой кашей, которой можно бесплатно накормить всех, есть воля и неуловимость Колобка, есть щучье веление и мое хотение и волшебное умение построить хрустальный мост через реку за одну ночь, не прикладывая к этому никаких сил. А другим цивилизованным народам этого не понять.

Поговорив о сказках, мы вспомнили и Нилуса с его Протоколами и согласились, что это уже быль, исполняющаяся наяву. Как и секретный доклад Аллена Даллеса, руководителя политической разведки США, заявившего, что мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России, посеем в ней хаос, подменим их ценности на фальшивые, будем прославлять самые низменные человеческие чувства, разовьем самодурство чиновников, взятничество, хамство, ложь, наглость, обман, пьянство, наркоманию, животный страх друг перед другом, предательство, национализм, вражду народов, и прежде всего — вражду и ненависть к русскому народу. Через пятьдесят лет после его слов такие единомышленники нашлись. Один из них, с кровавым пятном на лбу, начал перестройку, другой — пьяное туловище истукана — завершил дело, оставив после себя гору трупов в центре Москвы.

Но тут же нам обоим на ум и в беседу вошел святой проповедник и законоучитель Илларион, первый митрополит-русин. Когда он писал свое Слово о Законе и Благодати, еще живы были воспоминания на Руси об ужасах хазарского ига. Иго это, как живучая блоха, скакнула в двадцатый век, прыгает и в двадцать первом. Но: и Закона озеро пересохло, евангельский же источник наводнился. Прав он был, отмечая превосходство христианства над иудаистами-талмудистами, ибо вера Христова утверждает равенство всех народов перед Богом, а не одних избранных. Благодать и Истина — спасение всему миру, ибо благо и щедро простирается на все края земли, и человечество, приняв Христа, уже не теснится в Законе, а в Благодати свободно ходит.