За разговорами она не услышала, как Гранин открыл дверь, и заметила его, только когда он зашел в гостиную.

К семи вечера хмель выветрился, и в квартиру он приехал почти трезвый.

– Есть новости? – подхватилась Мария.

За несколько часов после расставания Маша постарела и осунулась.

– Плохих новостей нет, и то хорошо.

Гранин обнял жену. Сквозь тонкую ткань он почувствовал, как содрогается ее тело. Маша беззвучно плакала, уткнувшись в его плечо.

– Маша, ты что?! Все ведь будет хорошо. Все будет хорошо. Елка найдется. Придет Новый год, и мы будем встречать его вместе, и полетим туда, куда она скажет. Маша, ты же мне всегда верила, – тихо в самое ухо прошептал Максим.

Гранин вдруг осознал, что может ничего не быть в его жизни. И самой жизни не будет, если дочь не найдется. От этой мысли ему вдруг стало страшно, и он сильнее обнял жену.

– Позвони еще раз в полицию, – попросила Маша и высвободилась из его объятий.

– Я только что звонил. Ничего. Просмотрели записи со всех камер видеонаблюдения – ничего подозрительного нет. Ни подозрительных машин, ни подозрительных людей в городе не было замечено, – сказал Гранин.

– Может, у вас на работе какие-то сложности? – подала голос Ольга.

– Вы думаете, их выкрали с целью выкупа? Если бы это было так, то мне бы уже позвонили.

Мобильный неожиданно зазвонил в кармане Гранина, и он почувствовал, как мгновенно вспотели ладони. Он с опаской поднес трубку к уху и коротко ответил «да». Его голос прозвучал неестественно сипло и тихо. Гранин прокашлялся и еще раз сказал «да».

* * *

Марк взял Марию за руку, и она успокоилась. Он умел это делать, у него это получалось. Он умел говорить, уговаривать и успокаивать. Он даже любить умел. Только давно…

Службу Казанцев начал в госпитале №… пограничных войск. Из кишлака привезли женщину в родах. Околоплодные воды у нее отошли сразу, как только выехали из аула. Тряская долгая дорога вымотала роженицу окончательно. Он, еще до конца не проснувшись после ночного дежурства, еле прощупал у нее нитевидный пульс. Спасти жизнь женщины и ребенка могло только кесарево сечение. Он распорядился быстро готовить роженицу к операции, когда в смотровую ворвался пожилой мужчина. Русские слова путались в гортанных звуках, и он понял только одно: в многочисленной семье мужчины все женщины испокон веков детей рожали сами. И в роду его родителей так было, и в роду прародителей… И его дочь, если будет на то воля Всевышнего, тоже родит сама. Тогда он взял мужчину за сильную, натруженную руку и стал говорить, что…

Тогда он был молод, неопытен и наивен. Теперь он не помнил тех слов. Ни одного… И говорил бы он теперь по-другому, вернее, в такой критический момент он вовсе не стал бы говорить и вмиг бы выставил старика из смотрового кабинета.

Может, тогда время имело другое свойство, и он был другим…

– Маша, мы найдем Елку, – прервал молчание Казанцев и отпустил ее руку. – Я только позвоню одному человеку.

Казанцев резко поднялся с дивана и пошел на кухню. Он даже сам не понял, как раньше не додумался позвонить Саше.

– Позвонил? Может, тебе кофе сварить?

Маша суетилась возле плиты, ни на минуту не оставляя свои тяжелые мысли.

– Позвонил. Еще сделаю два звонка, и тогда – кофе.

– Говори, я потом сварю.

Она поставила турку обратно на полку и вышла из кухни.

Подвал колледжа связан с подземными тоннелями. Он сам тому свидетель и заблудиться в них ничего не стоит. Дело осталось за малым – найти третий тоннель, о котором говорила Саша. «Знать бы еще, который из них первый», – подумал Казанцев и без колебаний набрал номер профессора Карпова.

– Марк, я бы рад вам помочь, но, к сожалению, пользы от меня никакой.

– У вас есть копия карты. Вы ведь спускались в подземелье, – уверенно сказал Марк.

– Марк, – засмеялся Карпов, – вы фантазер!

– Когда мы с вами встречались, я заметил, как вы ходите прихрамывая. У вас проблемы с ногой после растяжения сухожилия, которое часто встречается у неопытных скалолазов-любителей. И пока мы будем с вами препираться, ваши будущие студенты могут погибнуть. Вы мне сами говорили, что, заблудившись в тоннелях, наверх можно и не выбраться.

Карпов молчал, прикидывая в уме, во что выльется лично ему вся эта история.

– Через час я буду в колледже, – пообещал Василий Петрович и дал отбой.

Казанцев несколько раз собирался набрать номер Маргариты и не решался. Получалось, что с Карповым разговаривать легче, чем с подчиненной.

* * *

На улице похолодало, и Маргарита, чтобы не замерзнуть, бодро вышагивала возле подъезда. Казанцев опаздывал на целых десять минут. «Но это не свидание, значит, он может опаздывать, как директор, а я, как подчиненная, должна ждать». Казанцев заехал во двор и мигнул ей фарами.

– Замерзли?

– Не успела, – соврала Маргарита и уселась на заднее сиденье.

Казанцев наблюдал за ней, глядя в зеркало.

– Вы скажете, что стряслось?

– У нас ЧП. Елка с Костей пропали.

– Как пропали? – всполошилась Маргарита. – Когда?

– Скорее всего, в субботу вечером. И я думаю, они все это время в подвале колледжа. Помните коридоры, которые мы видели? Скорее всего, это начало или конец подземных тоннелей, которые вспоминаются в местных легендах, – высказал свое предположение Казанцев.

– Вы серьезно? И что вы собираетесь делать?

– Подъедет профессор Карпов, местное светило исторических наук, и мы спустимся в подвал. Попробуем отыскать третий тоннель.

– Почему третий?

– Это я так, к слову сказал.

Дальше до колледжа они ехали молча.

И так же без особых разговоров он спустился с Карповым в подвал.

– Как вы нашли его? Ни на одном плане здания этот вход не помечен, – задал вопрос Карпов, осторожно спускаясь вниз за Казанцевым. – Хотя его могли и специально не пометить еще при строительстве. Тайный вход в подвал, – размышлял вслух профессор. – Марк, надеюсь, вы мне разрешите самостоятельно потом обследовать ваш подвал?

– Не вопрос. Хоть живите в нем, – не удержался Казанцев.

Оказавшись в подвале, Карпов, невзирая на хромоту, быстро обошел его по периметру, заглянув при этом в каждый коридор, и только после этого достал из рюкзака карту и, что-то бормоча себе под нос, стал внимательно в нее всматриваться.

– Первый туннель начинается с правой стороны в том конце, – махнул в темноту рукой Карпов. – Значит, третий будет ближе к нам. Идите за мной.

В темноте время ощущается иначе. Оно становится вязкое и осязаемое, и ты словно растворяешься в нем.