Оставалось только гадать, куда исчез господин Макнелли.

Данилов

Человек под оперативным псевдонимом Вурдалак проживал в добротнейшем загородном доме, построенном, судя по архитектуре, в середине девяностых годов, когда частные особняки были крайне редки и оттого возводились с неуемной и ненужной помпезностью. Коттедж походил на уменьшенную копию замка: башенки, решетки, красный кирпич. «Зовут хозяина Руслан Тимурович, – просвещал тем временем Зубцов, – фамилия его Кильдеев, он наполовину, по отцу, татарин, на вторую половинку русский. Состояние сколотил в конце восьмидесятых – начале девяностых. Он тогда от алкоголизма и наркомании успешно лечил, искал пропавших и тоже прекрасные результаты показывал. До ахинеи с заряженной водой и рассасыванием послеоперационных рубцов и коллоидных швов не опускался. В те времена мы, в комиссии, на него и вышли. Стали использовать в качестве эксперта-предсказателя. Был тогда у нас один проект, футурологический. Вурдалак самые лучшие результаты показывал. А его виде́ния, или, простите за каламбур, ви́дение будущего было точнее, чем у всех остальных экспертов. Я потом вспоминал, каким он ноль четвертый год предсказывал и две тысячи четырнадцатый. Очень многое совпало. А то, как он отдаленное будущее, год две тысячи сорок четвертый предвозвестил – один к одному твой, Данилов, сон: последствия страшной эпидемии, захват Земли пришельцами, внешне напоминающими саранчу… Однако тот проект наш быстро прикрыли, а году в девяносто пятом Кильдеев, в свою очередь, практику свернул. То ли заработал достаточно, то ли грядущее, куда он заглянул, его впечатлило… Говорят, сейчас стал очень набожным. Православный, хоть татарин по паспорту. Не знаю, удастся ли нам его на разговор раскрутить. Примет ли, захочет ли общаться?..»

Зубцов и впрямь волновался. Они оставили авто на небольшой площадке перед воротами и все втроем подошли к домофону. Отставник нажал кнопку. Однако вместо ответа по переговорному устройству из-за ворот раздался не искаженный никаким передающим аппаратом мощный бас: «Открываю, входите!» Калитка щелкнула и распахнулась. На разноцветной, старой, слегка поросшей лишайником дорожке стоял мощный старик с веерными граблями в руках. Он был вылитый Лев Толстой времен бегства из Ясной Поляны: седая борода лопатой, залысины на столь же седой голове, нос бульбочкой. Правда, одет был не в косоворотку, а в рубаху военного образца с накладными карманами, и не в сапоги-бутылки, а в какие-то хипстерские кеды, однако детали сути не меняли.

При виде отставника Руслан Тимурович скислился, словно проглотил медузу:

– Игорь Михалыч, ты? Вот уж не чаял когда-нибудь больше тебя увидеть!

– Есть дело, – развел руками Зубцов.

– Какое еще дело? Ты разве не в отставке давным-давно?

– В отставке? Да, в отставке, только нужда в тебе, Руслан Тимурыч, имеется великая.

– Что такое? – изумился хозяин. – Отечество в опасности?

– Хуже, – бросил Игорь Михайлович. – Но дозволь нам войти.

– А кого это ты с собой привез?

– Любовь. Алексей. Мои помощники.

– Ладно, пошли.

Во дворе у Кильдеева лежали собранные в кучи осенние листья, дымились в железной бочке. Малина у баньки вся была обрезана, плодовые деревья, яблони, сливы и вишни выкрашены до пояса белым – словом, хозяйство старик поддерживал в образцовом порядке.

В противовес в доме, куда они вошли, оказалось неуютно, во всем сказывалось очевидное отсутствие хозяйки: на обеденном столе – истертая и замызганная клеенка, в раковине и подле нее – гора грязной посуды, давненько не мытые окна.

– Чаю вам не предлагаю, может, уйдете быстрее, – пробасил старец.

– Не уйдем, – твердо возразил Зубцов, – пока то, что считаем нужным, не расскажем и помощи, какой ожидаем, не получим.

– А ты, батенька, наглец, – покачал головой хозяин, однако садиться пригласил.

А дальше экс-полковник коротко, но емко рассказал о событиях последнего времени, исключая только приезд американца и ту историю, которую поведал Данилову. Не поскупился он и на лестные слова в адрес Алексея: «Экстрасенс высшей марки, если между вами соревнование устроить, еще неизвестно, кто кого за пояс заткнет», – тут молодой собрат удостоился острого и чуть ревнивого (несмотря на опрощение) взгляда хозяина. Затем в подробностях изложил последний сон экстрасенса. А в конце произнес:

– В былые времена нам инструкция запрещала ясновидящих вместе, больше, чем одного, собирать. Не приведи Господь, от вас какой кумулятивный эффект случится. Однако я за последнее время столько наставлений нарушил – не перечесть. Поэтому одним больше, одним меньше – для меня теперь не принципиально. И вы, двое, я надеюсь, ничего своими чарами не сожжете, не разрушите. А польза от вас может быть великая.

– Например? – нахмурился хозяин.

– Определить, – без обиняков ответствовал отставник, – занесло ли уже на нашу планету чужих. А также вирус грядущей колоссальной эпидемии. И если да, где они сейчас находятся.

– Я ведь говорил тебе двадцать лет назад, – нахмурился «Лев Толстой», – я больше практиковать не буду, никогда, ни за какие деньги.

– Бывает, обстоятельства меняются, и наши взгляды порой тоже. По-моему, сейчас как раз такой случай.

– Если вторжение предстоит, лучшее, что могут придумать представители рода человеческого, – это идти в церковь и молиться, чтобы миновала их чаша сия.

– А я тебе на это, Руслан Тимурыч, хорошую пословицу приведу: «На Бога надейся, а сам не плошай». И если в твоих и его, – отставник кивнул на Алексея, – руках была судьба человечества, а вы из-за своей гордыни и странной верности слову живым людям не помогли, как это будет называться? Не отвечай, я сам скажу: мерзость и подлость.

– Ты меня, полковник, не стыди! – припечатал ладонью по столу хозяин. – Тем паче заранее, передним числом. Я тебе пока не отказал.

– Да я того и добиваюсь, чтобы не отказал! – через силу улыбнулся Зубцов.

– Ладно, идите вы, с дамочкой вдвоем, вон. Погуляйте пока в саду, листья погребите. Оставьте нас с пареньком.

Отставник и Любовь не заставили себя ждать, вышли из дома.

– Давненько не брал я в руки шашек, – испытующе глядя на Данилова, пробормотал старик.

– Давайте попробуем сделать это, вдруг получится, – промямлил Алексей.

– Не «вдруг получится», – нахмурился тот, – а выйдет обязательно! Ты здесь побудь пока, а я пойду помолюсь. И ты, если умеешь, тоже у Господа прощения попроси. Все-таки не у Него мы откровения просить будем. У иной силы – противной, черной.

– Как так? – удивился Данилов. – Мы ведь благое дело затеваем.

– Дело-то благое, а методы все равно поганые. Жди, – и старец исчез за неприметной потайной дверцей в углу кухни-гостиной.

Алексей послушался седобородого, стал припоминать слова молитв. «Отче наш» и «Богородица Дево, радуйся» освежились в памяти без труда. С грехом пополам, с пятого на десятое, явился в голову «Символ веры». А дальше Данилов просил высшие силы уже своими словами: «Не дай, Господи, нам с Варей умереть от чумы катастрофической, дай нам сына вырастить – веселого, умного, красивого. И не отдай его и всех людей в услужение гадине, саранче, посланнице дьявола!»