цена и сохранность этого навороченного заморского чудища или волновали очень мало, или не волновали совсем. Продвигалась машина по заляпанным лужами улочкам неуверенно, видимо, сидящий за рулем оказался в этих местах впервые, ориентировался вприглядку и даже остановился на перекрестке, чтобы расспросить разинувшего рот мальчишку. Тот не сразу уразумел, чего от него добиваются, и лишь после целой серии наводящих вопросов показал рукой в направлении, которое путешественники уже преодолели. С трудом развернувшись, «ленд-крузер» двинулся назад, свернул в проулок и наконец оказался перед распахнутыми воротами копзверпромхозовского двора, который, очевидно, и был конечной целью нелегкого путешествия. Остановившись вплотную к высокому крыльцу конторы, машина одновременно ощетинилась всеми открывшимися дверцами, и из нее вышел Сергей Проценко с тремя сопровождавшими его не то телохранителями, не то нанятыми в поездку боевыми единицами, четко осознающими свою силу и почти неограниченные возможности. Во всяком случае, мужики, оказавшиеся в это время по разным надобностям во дворе и теперь медленно подтягивающиеся к месту высадки десанта, сразу почуяли очень серьезную опасность, исходившую от каждого из покинувших машину. Те, оглядываясь, стояли у крыльца и дружно рассмеялись какому-то замечанию, высказанному руководителем явно по поводу окружающего антуража и глазевших на них аборигенов. Наконец, один из них обратился к самому ближнему из любопытствующих:

— Уважаемый, не могли бы вы сообщить своему руководству, что делегация для переговоров на высшем уровне прибыла и томится в ожидании положенного в таких случаях хлеба с солью и соответствующих напитков.

— Так это… Не подвезли еще, — вмешался один из местных балагуров, выручая явно растерявшегося и не знающего что ответить «уважаемого».

— Кого не подвезли? — удивился Проценко.

— Так хлеб не подвезли. У нас его только после обеда доставляют. За солью тоже неблизко бежать. А если Игорем Кирилловичем интересуетесь, то у него сейчас ЧП.

— ЧП районного масштаба, — хмыкнул Проценко. — Если не секрет, изложите подробнее. Надеюсь, он еще жив?

— Пока живой, — не унимался балагур. — Нашего Игорька шапкой не накроешь, бабой не напугаешь. А тут впросак залетел.

— На складе сейчас запертый находится, — решил пояснить первый спрошенный.

— За что же его так? — сквозь зубы поинтересовался один из прибывших, по виду наиболее опасный из четверки.

— Так это… Бабе дорогу перебежать — легче ежика рожать. Вперед колючками. А с нашей Любашей вообще не сваришь каши. На Бондаре обожглась, теперь всех мужиков за пустое место держит. По этому поводу всегда в повышенной боевой готовности.

— Ясно, что ничего не ясно, — резюмировал Проценко. — Спасибо, друг, очень ярко изложил перипетии здешней внутриполитической жизни. Как, по-твоему, стоит его сегодня дожидаться?

— А вы в кабинет проходите, — предложил появившийся на крыльце главный бухгалтер, мгновенно оценивший ранг прибывших. — Там уже священнослужитель дожидается. Поэтому непременно в скором времени прибудет.

Связи между ожидающим «священнослужителем» и скорым прибытием запертого на складе директора коопзверпромхоза никто не уловил, но Проценко, чему-то довольно усмехнувшись, кивнул головой:

— Пошли!

Все четверо, поднялись на крыльцо и скрылись в конторе.

— Артист на подмогу вызвал, — догадался кто-то из егерей и смачно сплюнул. — Серьезные вертухаи. Крепко его Василий напугал.

— Будет нам теперь всем кузькина мать в сарафане, — хмуро спрогнозировал другой.

— А мы тут с какого боку? — посерьезнел балагур.

— Какой рекой плыть, такую воду и пить, — отозвался еще один из подтянувшихся к крыльцу мужиков.

— Попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй, — глубокомысленно подвел итог разговору главный бухгалтер и скрылся в конторе.

Человек, не знакомый с отцом Андреем, ни за что не угадал бы сейчас в нем священника. Старые, вытертые на коленях до белизны джинсы, такая же старая джинсовая куртка. Густые длинные волосы забраны на затылке в пучок. Он с интересом рассматривал висевшую на стене в кабинете Домнича довольно удачно выполненную кем-то от руки карту охотничьих угодий района, когда в кабинет вошли Проценко и трое его сопровождающих.

— Не зря говорят — мир тесен, — прямо с порога начал Проценко. — Если уж в Сибири-матушке не разойтись, можно сказать, в самой таежной глухомани, чего уж тогда говорить о европах и америках. В прошлом году, мужики, заруливаю совершенно случайно в какой-то задрипанный городишко в штате… забыл уже… Кажется, Массачусетс, захожу купить сигарет в такую же задрипанную забегаловку и — полный отпад. Какой-то старый еврей на чистейшем русском спрашивает: «Сергей Александрович, вас каким сюда ветром занесло?» Еле вспомнил, что он в нашем бывшем институте ВЦ раскручивал. Так что боюсь показаться неоригинальным, задавая тот же самый вопрос: — Каким ветром, Андрюша? Неужели в наказание за проповедь на паперти моего игрового центра? Если так, извини. В самое ближайшее время приму меры. Не стесняйся. Где бы ты желал получить приход? Я слышал, Марина категорически отказалась следовать примеру жен декабристов. И совершенно правильно поступила. Одна дорога сюда чего стоит. Сколько раз мы чуть в реку не сыграли?

— Одного бы хватило, — хмуро отозвался тот, что сидел за рулем.

— Не место тебе здесь, Андрюша, не место. С твоим образованием, с твоей самоотверженностью — ей-богу, не подберу другого слова, — с твоей истовостью, честностью, душевной чистотой, проповедовать слово Божие здешним пингвинам — это же пустая трата времени. Такое уже было, кажется. Какой-то святой — не наш, не хмурься, ихний — уже проповедовал не то пингвинам, не то папуасам. Закончился этот эксперимент весьма печально. Они его съели. Предварительно зажарив. Значит, это были не пингвины.

Кто-то из сопровождающих хохотнул.

— Мне кажется, ты готовил этот экспромт всю неблизкую дорогу сюда, — спокойно сказал отец Андрей.

— Ты по-прежнему меня недооцениваешь. Слышал, конечно, что ты отбыл в места не столь отдаленные, но что именно сюда, даже в уме не держал. Тут, по-моему, и церквей сроду-то не было. И еще сто лет они тут не нужны будут. Слишком здешние каторжные места от неба далеко, а от Бога еще дальше. Я предварительно ознакомился со здешней статистикой. Жуть! Пять-шесть поколений, начисто отравленных фартом, золотишком и водярой. Да еще почти полной безнаказанностью по причине отдаленности и бездорожья. Представляешь, что вырастет из здешних детишек? Это же готовые кадры для всемирного криминала.

— Не за кадрами ли ты сюда наведался? — спросил отец Андрей.

— Боже упаси! Этого добра и в городе навалом. Ехал