– Но… у нас есть донесения «Лантенака»! – удивился Сергей. – Он называет эту операцию «Ковчег»…

– Да-да… Я помню. Но все-таки, если будут подробности, постарайтесь узнать все точно. Тут могут быть интересные варианты… Да, про Корфа не забыли?

– Нарком тоже не забыл, – – в свою очередь усмехнулся Пустельга. – Недавно на коллегии…

– Знаю. Но вы, конечно, понимаете, что если сейчас отменить розыск Корфа официально, то в Управлении будет слишком много вопросов. Ну, вроде обо всем поговорили… Кстати, если не секрет, Сергей Павлович… Вы, наверно, интересовались, кто такой Иванов, который отдает вам такие странные распоряжения? И что вам на это ответили?

– Что вы – псевдоним товарища Сталина, – брякнул Пустельга, мгновенно пожалев об этом. Впрочем, собеседника данная формулировка не смутила.

– Как вы говорите? – В голосе прозвучала усмешка. – Вот даже как!.. Хорошо, согласен. Считайте меня псевдонимом товарища Сталина…

Последняя фраза была сказана совсем другим тоном – серьезным и властным. Намек был понятен, но от этого становилось еще более жутко…

Рукопожатие ~ и Пустельга осторожно захлопнул дверцу «паккарда». Короткая беседа вымотала, словно долгий тяжелый допрос. Кое-что он запомнил сразу: Кадудаль все-таки не раскрыт… Надо заняться таинственными исчезновениями… И главное – у «Вандеи» нет связей на самом верху. Их сила в другом… Интересно, это точка зрения Иванова или самого товарища Сталина? Пустельга был теперь почти уверен, что его ночной собеседник один из помощников Вождя, который курирует армию и органы госбезопасности. Неудивительно, что этот человек не афиширует свою личность. Хотя все это по-прежнему странно, очень странно…

Дежурный в общежитии, успевший уже запомнить Пустельгу, не стал разглядывать пропуск, но не спешил отходить в сторону:

– Извините, товарищ старший лейтенант. Вам тут звонили. По-моему, это срочно. Я записал…

– С работы? – Пустельга представил, что нужно ехать на ночь глядя в Большой Дом, и его передернуло.

– Вроде нет… – Сержант казался немного смущенным. – Вам какая-то гражданка звонила. Говорит, очень важно. Вот…

На небольшом листке бумаги твердым почерком дежурного были выведены несколько строк: «Сергей Павлович! Еще раз благодарю вас за то, что вы для меня сделали. Нам очень нужно увидеться. Только вы мне можете помочь. Я попала в очень странную историю. Вера Лапина».

– Что-нибудь случилось, товарищ старший лейтенант? ~ осторожно поинтересовался дежурный. – Может, милицию? Или нашим ребятам позвонить?..

– Нет, я сам… Спасибо…

Пустельга еще раз прочитал записку, хотя уже помнил ее наизусть. Странная история продолжалась. Совершенно неизвестная ему девушка, актриса Камерного театра Вера Анатольевна Лапина, вновь просила о помощи.

Шинель, ремень, портупея, кобура темной кожи… Чемодан казался бездонным, но интерес внезапно пропал, сменившись легкой брезгливостью. Что это они еще придумали? Волчья шкура…

«Костя» аккуратно разложил содержимое чемодана и радостно улыбнулся:

– Нравится? Ну, примерьте, Юрий Петрович! Мы же без мерки шили, мало ли что!

– Не хочу…

Орловский отвернулся, чтобы не выдать растерянности. Он дождался ответного хода «Костиных» хозяев. И этот ход застал врасплох…

– Неужели не нравится? – Если «Костя» и играл, то игра была превосходной. – Лучшие наши мастера шили. За два дня! Ну, переодевайтесь, а я пока в канцелярию забегу…

Оставшись один, Юрий нерешительно тронул гимнастерку. Сопротивляться не имело смысла. Неужели они думают, что эти ладно сшитые одежки сделают из него чекиста?

Форма действительно сидела превосходно. Пришлись впору и сапоги, только с портупеей вышла неувязка: Орловский в жизни не носил военной формы и теперь растерянно вертел в руках длинный ремень.

– Ну, совсем другое дело! – «Костя», как всегда, появился совершенно неожиданно, неся в руках знакомый портфель. – Виду вас, Юрий Петрович, ну прямо героический. Давайте-ка помогу…

Портупея заняла законное место. Кобура – легкая, пустая – была пристегнута к ремню.

– Вот! Теперь шинель…

С шинелью было также все в порядке. Дело довершила фуражка. «Костя», удовлетворительно поцокав языком, достал из портфеля большое круглое зеркало.

– Прошу! Полюбуйтесь, Юрий Петрович! Орловский хотел было отказаться, но затем не удержался – и глянул. Странно, его новый вид отчего-то не вызвал протеста. Казалось, эта волчья шкура изначально предназначалась для врага народа Орловского. Во всяком случае, теперь он менее всего походил на «гнилого интеллигента». Юрий еле сдержал горькую усмешку: хорош! Оборотень… Вервольф…

– Оно ведь как бывает, – «Костя», казалось, читал его мысли, – оно ведь до беды часто – один шаг. Но порою и от беды до удачи – тоже чуть-чуть, шажок. Вот как форма-то вам идет, Юрий Петрович! Загляденье!

Орловский почти не слушал говорливого чекиста. Эта форма появилась неспроста, скорее всего, его куда-то повезут. Значит, надо успеть подготовиться, ведь в камеру он мог уже и не вернуться…

– Ну, я пошел покуда. – «Костя» засунул зеркало в портфель и еще раз окинул Юрия одобрительным взглядом. – Шинельку на вешалку повесьте, чтоб не угреться. А я ближе к вечеру загляну…

Итак, его могут увезти. Орловский быстро оглядел бумаги. Рукопись забрать не дадут. А вот список – копию того, что он сделал несколько дней назад, надо надежно спрятать. Юрий похвалил себя за предусмотрительность: маленький листок легко складывается…

Первый сюрприз ждал во время прогулки. Юрий решил прогуляться не в привычном бушлате, а в шинели – то ли из озорства, то ли ради невольного интереса: как будут конвоировать ЗК Орловского в полной майорской форме?

Вначале ничего не изменилось. Конвоир все так же деловито топал сзади, словно привязанный. Но вот из-за угла вынырнули темные силуэты. Сергей 'ждал привычного хлопка – но конвоир почему-то мешкал. Зато странно повели себя встречные. «Вертухай» замер на месте, растерянно хлопнул и внезапно вытянулся по стойке «смирно», взметнув руку к козырьку. Юрий дернулся и, не очень соображая, что делает, тоже прикоснулся ладонью к фуражке. Вот даже как!.. Впрочем, все понятно: его конвоира предупредили, встречного нет. Но все же Орловский ощутил странное, неведомое чувство: волчья шкура действовала, словно начиная прирастать к коже. В глазах «вертухая» он был уже не бесправным зэком. Он стал хозяином…

Интересно, как бы отреагировал Терапевт, появись Юрий у него в доме в подобном виде? Впрочем, Терапевт, скорее всего, посмеялся бы: нервы у него крепкие. А вот кое-кто из его гостей, наверно, почувствовал бы себя по-другому. Юрий внезапно вспомнил свою первую встречу с Никой: они познакомились именно у Терапевта на именинах, куда Юрий, не любивший многолюдства, не хотел идти вовсе, но появиться пришлось: Терапевт приглашал настойчиво. В тот вечер Ника была в прекрасном настроении, и Юрий лишь подивился, что на свете бывают такие счастливые люди. Впрочем, особого внимания тогда он на нее не обратил. Да, конечно, красивая женщина. Очень красивая…