– Не надо… – прошептал тот посеревшими губами.

– Думаешь, мне жить не хочется? – огрызнулся Волков. – Давай пошевеливайся.

Сунув руку в карман брюк, он нащупал нож, тяжелое лезвие которого было вырезано из мясницкого тесака для разделки туш. Этот нож Родион бессовестно украл у Акимыча.

Когда парень проходил мимо него, по-прежнему опасливо косясь на автомат, Волков сделал скользящий шаг в сторону и назад, очутившись у него за спиной. Рука с ножом молнией взлетела вверх и камнем рухнула вниз. Лезвие вошло точно в ямку над левой ключицей. Таксист споткнулся, поднял к горлу правую руку, но не закончил движения и рухнул в траву лицом вперед.

Крови практически не было. Это был любимый удар ликвидаторов, пользовавшихся холодным оружием: длинное лезвие без помех входило в самое сердце, если удар был нанесен точно, и жертва умирала практически мгновенно.

Опустившись на одно колено, Родион вытащил нож из мертвого тела и тщательно почистил лезвие: сначала несколько раз воткнул его в землю, а затем еще и вытер о легкую серую ветровку таксиста. Лишь потом он положил его обратно в карман.

Труп он оттащил в заросли можжевельника. Присыпал хвоей, которая в изобилии валялась под ногами, чтобы не была заметна издалека светлая одежда покойного. Отошел на несколько шагов, придирчиво осмотрел дело рук своих и решил, что, если не знать о лежащем в кустах теле, ни за что не догадаешься.

Потом Родион сел в «жигуленок», завел двигатель и, не включая фары, подогнал машину поближе к большим воротам, сбитым из цельных дубовых плах. В них была еще небольшая калитка, в которую мог пройти человек. Этим ходом он и рассчитывал вывести с территории монастыря Панкрата – если тот, конечно же, еще там.

Волков вышел из машины и некоторое время постоял у стены, в густой тени деревьев, чтобы его не смог разглядеть чей-нибудь случайный взгляд. Те времена, когда на монастырские стены всходили наблюдатели, чтобы высматривать в степи врагов-кочевников, давно миновали, но подстраховаться все равно не мешало: как ни крути, а он не знал здешних порядков.

Подъем будет несложным, решил Родион. Лишь бы не подвела рука, время от времени дававшая о себе знать – та, в которую Панкрат воткнул кухонный нож. Хотя в клинике Конторы его и подлечили какими-то чудодейственными препаратами, иногда бицепс все еще сводила внезапная судорога.

По-прежнему не выходя из тени деревьев, он начал неспешный обход монастыря по периметру стены, оставив высокие деревянные ворота, к вечеру уже запертые, от себя по левую руку.

«Девчонку в местную клинику определили…» Родион решил, что начнет с визита именно туда. Отыскать Панкрата ему не удастся без посторонней помощи; обыскивать каждую келью было бы верхом идиотизма. А кто другой может знать его точное местонахождение, как не эта девчонка, которую он все время таскает за собой?

Итак, сначала он проникнет в больницу. Допросит девчонку, избавится от нее и отправится за Панкратом. Вот здесь-то и начнутся настоящие трудности его нужно будет захватить живым, чтобы доставить чеченцам.

Даже если это ему удастся, Волков с трудом представлял себе, как он будет выбираться из монастыря вдвоем с Панкратом.

Но лихорадочный азарт охоты за человеком уже овладел им, и Родион в конце концов махнул рукой на свои сомнения.

Разберусь на месте, решил он. Должна быть у них хоть какая-то машина, в самом деле. В любом случае отступать не имело смысла: рано или поздно Бас со своими людьми найдет его, и тогда – все. А пока есть хоть какой-то шанс откупиться…

Через пару десятков метров Волкову попалось старое дерево с раскидистой кроной, которая простиралась далеко за монастырскую ограду, облегчая ему задачу. О лучшем нельзя было и мечтать.

Для начала он решил устроить в этих ветвях наблюдательный пункт и осмотреться как следует. То бишь провести рекогносцировку, говоря военным языком.

Родион бесшумно взобрался на дерево, выбрал ветвь потолще, расходившуюся на середине латинской буквой V, и устроился на этой развилке. Предварительно он вынул из сумки автомат и забросил оружие на спину; саму сумку повесил на ближайшую ветку, взял в руки бинокль и приник к окулярам.

Взошла луна, и все вокруг было залито мертвенно-бледным светом. В нем хорошо были различимы очертания нескольких монастырских строений, небольшого сруба и относительно нового здания из красного облицовочного кирпича – скорее всего больницы, о которой говорил таксист.

Довольно большую часть территории за стеной занимали сад – по всей видимости, яблоневый – и правильные темные прямоугольники вскопанных огородов. Монастырь, как и большинство заведений подобного типа, находился на продовольственном самообеспечении.

За стеной не наблюдалось практически никакого движения. Один только раз загорелся свет в угловом окне больницы да вышел на крыльцо покурить хлипкий мужичонка в белом халате – дежурный врач, наверное. Он сделал несколько быстрых нервных затяжек и, бросив недокуренную сигарету под ноги, тщательно затоптал ее носком ботинка.

Все остальные строения были абсолютно безмолвны и не подавали никаких признаков жизни. Волков на всякий случай понаблюдал еще пятнадцать минут, но ситуация ничуть не изменилась. Монахи в своих кельях скорее всего уже отошли ко сну после традиционной вечерней молитвы.

Поправив автомат, переброшенный через спину, Родион осторожно пополз дальше, по той из ветвей, которая показалась ему толще. Через полтора метра, почти над самой стеной, она начала предательски гнуться. Тогда он ухватился за ветку руками, чувствуя, как впивается в ладонь незамеченный мелкий сучок, и повис, болтая ногами в воздухе. Раскачавшись в три приема, Волков разжал пальцы и приземлился на верх ограды – плоскую, шириной сантиметров сорок поверхность, залитую бетоном.

Звук получился не слишком громким, но в царившей вокруг тишине показался ему оглушительным. Поэтому Родион не стал терять времени и тут же соскользнул со стены вниз. Едва только подошвы его ботинок коснулись земли, как он распластался в высокой, чуть пожухлой траве.

Он лежал так несколько минут, внимательно вслушиваясь в то, что происходило вокруг. Тишина, потревоженная было его проникновением на монастырскую землю, сгустилась над нею вновь. Никто из немногих, не спавших в эту ночь, так и не заметил тени, мелькнувшей над оградой.

Волков стянул через голову ремень автомата и, намотав его на левый кулак и запястье, взял «Калашников» за ствольную коробку. Вжимаясь, будто под огнем противника, в землю всем телом, он пополз вперед. Трава становилась ниже и реже, и скоро ему начало казаться, что он ползет по совершенно открытой местности. Время от времени, обнаруживая на своем пути густую тень от какого-нибудь дерева, здания или автомобиля на стоянке, Родион замирал в ней, чтобы передохнуть и помассировать правый бицепс: в руке вдруг проснулась тупая ноющая боль, выбравшая для этого самый неподходящий момент.

Однако, несмотря на это, он медленно, но верно приближался к зданию больницы.