«От скромности ты не умрешь», – подумала я, но вслух никаких комментариев не высказывала.

– Нора не собирается возвращаться из Англии? – уточнила я. – Примкнет к беглым олигархам?

– Я думаю, что она примкнет к какому-то богатому мужику, – сказала новая директриса. – Или уже примкнула, что скорее всего.

Новая хозяйка заявила, что Нора перед отъездом подготовила все нужные документы и ее доверенный адвокат и нотариус только ждали отмашки. Уезжая, она не знала, вернется в Россию или останется в Англии.

– Насколько я поняла, она там собиралась проворачивать какую-то сделку. Значит, сделка выгорела. Нора вообще очень толковая женщина. Голова у нее работает потрясающе. Она способна просчитывать ситуацию на много ходов вперед. Таких дамочек я больше никогда не встречала.

«У моей Ларисы тоже работает потрясающе, – подумала я. – Только, надеюсь, Лариса никогда не сделает ничего подобного тому, что сделала Эля-Нора-Элеонора».

– В общем, я очень рада, что она все-таки продала центр нашей семье, – закончила моя новая работодательница.

– А вы не исключаете, что Нора таким образом хочет подставить вашего зятя или вашу семью в целом? – спросила я.

Теща Федора расхохоталась:

– Нет, больше не хочет. Она преподала Феде урок. Ему полезно. Должен понимать, с кем что можно себе позволить. Все вопросы урегулированы. Федя Норочке спасибо должен сказать. За науку.

– И использовать ее ноу-хау в будущем? – спросила я без тени улыбки.

– Не исключено, – усмехнулась дама.

– И вы уже перечислили Норе все деньги за центр?

– Конечно. Я не настолько глупа, чтобы играть против Норы. И Федя все понял. Думаю, это одна из причин, почему Нора все-таки продала центр нашей семье. А вы, Варвара Игоревна, забудьте про Нору и про расследования. Вам что, делать нечего?

Я промолчала.

– А теперь к нашим делам. Я готова увеличить ваш процент с сумм, которые платят клиентки, в два раза. Я делаю это, чтобы показать, насколько вас ценю. И я не отличаюсь патологической жадностью, как Нора. Я не из нищей семьи.

Я в удивлении вскинула голову.

– Вы ожидали, что я предложу вам уволиться? Ни в коем случае. Мое личное отношение к вам и кому-либо еще к работе не имеет никакого отношения. Тем более я к вам никак не отношусь. Я не испытываю к вам ни симпатии, ни антипатии. Но объективно смотрю на вещи. Вы самый ценный кадр этого центра. Если уйдете, вас с руками оторвут другие или, что скорее всего, вы откроете собственный центр. И все ваши клиентки отправятся за вами. Поэтому я вам предлагаю после того, как вы вступите в права наследства и сможете распоряжаться деньгами вашего бывшего мужа, открыть еще один центр, а может и не один. Процентное участие обговорим позднее. Возможно, в деле захочет поучаствовать ваша старшая дочь. Она, как я успела выяснить, очень толковая современная девушка. Но об этом поговорим позднее. Пока, я надеюсь, вы будете работать так, как работали раньше. Если вас что-то не устраивает – говорите прямо. Если возникнут какие-то проблемы в дальнейшем – приходите ко мне сразу и опять же говорите о них прямо. Я не люблю хождений вокруг да около. Вы остаетесь?

Я кивнула. Пока останусь, а там посмотрим. Уже хорошо то, что не надо смотреть в глаза Норке. Я не смогла бы с ней больше работать. Хотя денежный вопрос теперь не стоит передо мной так, как пять лет назад, мне все равно приятно увеличение зарплаты. И не хочу сидеть дома. Хочу работать. И эта работа мне нравится. Я не хотела бы заниматься ничем другим. И уж точно не собираюсь ударяться в литературное творчество или живопись, как некоторые жены олигархов, уставшие перебирать драгоценности в бессчетных шкатулках. На деньги, оставленные Родионовым, я, конечно, смогу нанять критиков и оплатить любые рецензии и рекламу. Но не хочу быть художницей от слова «худо». Возможно, потому что я бывшая жена олигарха. Возможно, потому что я нашла себя в этой жизни.

– Вопросы есть? – спросила Федина теща.

– Один. Вы что-нибудь знаете про мальчика Андрюшу, биологической матерью которого является Нора?

– Так ее ребенок погиб в автомобильной аварии вместе с мужем! – воскликнула дама. Как я поняла, про существование Андрюши она не знала вообще.

Я продолжила работу. Моя старшая дочь переехала в квартиру отца вместе со своим молодым человеком. Лариса вместе с мамой успешно руководят газовой компанией. Я в эти дела не вникаю.

На сороковины мы поехали на кладбище к Родионову. Старшая дочь предупредила меня, что уже поставила памятник.

– Так вроде обычно после года ставят? Не на сорок же дней. Или временный?

– Постоянный, – сказала Лариса. – Потом скажешь мне, что думаешь.

Я пожала плечами. Если честно, мне было все равно.

Но на кладбище у меня возник вопрос, который я задала дочери только в машине, когда мы возвращались домой.

Мне показалось, что Родионова хоронили в соседнюю могилу…

Лариса кивнула. Мама, сидевшая с нами в машине, только усмехнулась.

– Что вы провернули? – закричала я.

Лариса пояснила, что попросила двух сотрудников кладбища перенести памятник, оградку и все цветы с соседней могилы на могилу Родионова, а на той поставить памятник ему. Если в ближайшее время появятся родственники похороненного в предыдущей могиле господина, у них не должно возникнуть подозрений, ведь следующая за истинной могилой Родионова теперь утопает в цветах и венках, как недавно утопала могила Родионова. Посчитают, что немного ошиблись – если у кого-то вообще возникнут вопросы. Сегодня же никто не задал никаких вопросов вслух – из тех, кто пришел на сороковины по Родионову.

– И во сколько тебе это обошлось? – спросила я у дочери.

– Гораздо дешевле, чем может обойтись выплата долей детям Родионова – если такие объявятся, – ответила Лариса.

– А если эти мужики, которых ты нанимала…

– Что они могут сделать, Варвара? – подала голос с заднего сиденья мама. – В органы побегут? И зачем им это? Кстати, они ведь сами не без греха. Успокойся. И радуйся, что у тебя такая мать и такая дочь.

Игорь переехал к нам с Ольгой. Он не хотел больше жить в той квартире, где все напоминало об Андрюше. Он много занимается с Ольгой, но я вижу в его глазах грусть.

Я предложила ему родить общего ребенка. У меня нет противопоказаний по здоровью, да и в любом случае теперь можно сделать ребенка в пробирке. Дело фактически поставлено на поток. И деньги на ЭКО у нас есть.

Но Игорь твердо сказал нет. Потерю еще одного ребенка он не перенесет.

– Почему ты думаешь про потерю?! – воскликнула я. – Почему мы должны его потерять?!

Но Игорь все равно был против. Я не решилась забеременеть «случайно». Подожду внуков. Хотя когда Лариса соберется… Может, даже Ольга родит раньше.