его совсем не интересовали нудные практичные заговорщики. Скучно разворачивать суда, перераспределять продукты, ввозить контрабанду. Будущее королевства Краеугольного Камня зависело не только от пеньки и мешков риса из Негодии. Лисандр не спал по ночам, изучал, не жалея сил, единственное, что могло принести добрые плоды в будущем, хотя все упрямо отворачивались от этой перспективы. У него был долг перед Тибо, тот подобрал его на улице в Бержераке и всегда относился как к родному сыну.

– Чем ты интересуешься, в конце концов? Я голову сломал, пытаясь понять, что тебе небезразлично!

«Лаванда небезразлична, – сейчас же подумал Лисандр, и сам удивился. – Сумерка. Да многое, очень многое!»

Само собой, этого он не высказал, только зябко поежился и отодвинул от себя пустую тарелку.

– Хватит болтать, пора в кузницу! – объявил Шарль, отодвигая со скрежетом стул.

Кузница – его царство. Никто не умел так работать с металлом, как он. Его пальцы сами беседовали с огнем, в его сплавах дышал сам Творец. Страстная преданность делу обеспечивала долгую жизнь его произведениям. Все свои умения, все свое вдохновение он мечтал передать ученику. Но разве на Лисандра можно положиться?

Переступив порог пышущей жаром кузницы, оба принялись за дело, словно привычный круговорот не нарушался ничьими отлучками. Кузница сотрясалась от ударов. За закопченными окнами работники исходили потом, ковали подковы, гвозди, дверные петли в полутьме, осыпаемой искрами. Все свои разногласия они отбросили, оставили дома, где Матильда всеми силами пыталась их помирить.

Размягчали металл, делали его податливым, подчиняли себе, придавали ему новую форму. Получившиеся предметы снова отвердевали. Молоты поочередно ударяли по наковальне, словно сердца, бьющиеся в унисон. Лисандр заметил, что обе руки действуют у него одинаково ловко, поэтому старался работать и правой, и левой. Он выковывал металл, а металл выковывал его. Расправлял плечи, выпрямлял спину, наращивал мускулы. Копоть, покрывавшая все вокруг, нарисовала ему усы над верхней губой. В остальном Лисандр оставался прежним: тонкий как тростинка, с темным, торчащим во все стороны ежиком волос.

Лисандр – превосходный ученик. Все схватывал на лету, ничего не забывал, прилежно трудился, по сто раз терпеливо переделывал то, что не получалось. И относился с небрежностью только к заказам знати. Баронесса де Пико, например, для своей усадьбы заказала решетчатые ворота, украшенные побегами вьюнка. Однако Лисандр украсил их не вьюнком, а листьями салата. Словом, ученик работал отменно, кроме тех случаев, когда нарочно все портил. Рано или поздно репутация кузницы неизбежно пострадала бы от подобных выходок, но Шарль делал вид, будто не замечал его шалостей. У кузнеца хватало заказчиков и без графов, виконтов и баронетов. Он знал, что Лисандр – клокочущий вулкан. Пусть потешится, выпустит пар, выплеснет чуток лавы, лишь бы избежать всеразрушающего извержения.

Ужинали они поздно вечером черно-красным хлебом и пареной репой. Потом Лисандр уходил в свою комнату и запирал дверь. Здесь было тесно, помещались только кушетка и школьная парта, низенькая, зато полученная бесплатно после закрытия школы. Матильда вешала повсюду кружевные занавески и подзоры, у себя Лисандр их содрал и спрятал в коробку под кровать вместе с другим ненужным хламом: удочкой, любимым костяным гребешком Феликса, знаменитой шапочкой Клемана де Френеля, записками Блеза.

На стену Лисандр повесил иллюстрации, которые Лаванда тайком вырезала из книг королевской библиотеки. Элизабет так погрузилась в свое несчастье, что не замечала вандализма. Кроме топографической карты острова Краеугольного Камня, схемы морских течений, карты летнего звездного неба здесь были и другие полезные изображения: крыло казарки, корабль в разрезе, скелет щуки и чья-то пищеварительная система. С некоторых пор Шарль постоянно донимал мальчика вопросом, не сможет ли Лаванда выкрасть и план Бойни, коль скоро притащила картинку с неведомыми внутренностями. Лисандр не снисходил до ответа. План Бойни – билет в один конец на Белый остров для его подруги, он о таком и слышать не хотел. Поэтому не на шутку встревожился, когда Лаванда сама заинтересовалась Бойней.

На этот раз она принесла ему рисунок виолы да гамба. Лисандр повесил его рядом с крылом казарки и удивился, до чего они похожи. Потом открыл окно и посвистел, зовя Сумерку, однако первым на зов примчался ослик, таща за собой веревку и колышек, к которому был привязан. Он обожал Лисандра и мечтал никогда с ним не расставаться. Увы, мечта не осуществилась. Между длинных ушей ослика внезапно проскользнула птица, влетела в окно, и оно сейчас же захлопнулось.

Сумерка уселась на любимую полку и спрятала голову под крыло. Ее рабочий день закончился. Лисандр ласково погладил ее, затем вытянулся на кушетке, заложив руки за голову. Как всегда по вечерам, он ждал, пока Сумерка отрыгнет непереваренные остатки. Пустельга выплевывала плотные шарики, состоящие из кусочков костей и шерсти. И с презрением смотрела, как Лисандр копается в этой дряни. Делать ему нечего!

Шарики Сумерки – важная часть плана Лисандра. Мальчик то и дело отправлялся вместе с пустельгой изучать Гиблый лес. Вот где он пропадал, вот зачем убегал из дома. Лисандр нарочно выпускал разведчицу полетать над лесом. А сам оставался ждать ее на опушке, пустынной и мрачной, куда кроме него никто никогда не ходил. Трава здесь росла причудливыми островками на выступающих комьях земли, и от нечего делать мальчик разбивал их палкой. Сумерка каждый раз надолго зависала над одним и тем же местом, а потом возвращалась. Дорого бы дал Лисандр, чтобы узнать, что она там видит. Пустельга обычно предпочитала поля и пустоши, так зачем же ей зависать над лесом? Почему именно вот там, а не где-то еще? Лисандр изучал ее шарики, чтобы найти ответ.

Наконец Сумерка выплюнула шарик. Лисандр увеличил язычок пламени в масляной лампе, чтобы получше его рассмотреть. Ласточкин пух. Лягушачья лапка. Остатки обеда, как обычно. Но не только. В этот вечер что-то блеснуло на лягушачьей лапке. Еле видное, будто лунная пыль. Лисандр потер косточки пальцами, и блестящая соринка исчезла под партой. Он не сразу ее нашел. А когда схватил и поднес поближе к свету, вздрогнул от неожиданности.

Надо же, звено цепочки!

Цепочки от медальона Тибо.

Лисандр вопросительно посмотрел на пустельгу, однако не получил от нее ответа. Сумерка, довольная удачным насыщенным днем, собиралась вздремнуть со свойственным ей насмешливым высокомерным видом. Пустельга понятия не имела, что охотилась в зачарованном лесу. Только что она проглотила и выплюнула частичку мира, что находился теперь под запретом, но ничего не заметила. Лисандр искал путь в этот мир. Хоть какую-то лазейку. Ведь где-то же она есть! Непременно. Вокруг сплошное уродство. Как только отыщет ее, проскользнет внутрь. Даже если та заживо сдерет с него кожу. Это его долг перед Тибо. Тот лично поручил Лисандру опасное задание, когда передал кинжал с кровавыми рубинами