Он выпрямился с таким видом, словно она сделала ему больно. Оскорбила в лучших чувствах. И она подумала: «Ну и что? Хрен с тобой. Только и думаешь, как бы подлизаться ко мне, когда я не знаю, как переживу, если умрет моя подруга детства». Но вслух она это не сказала, была слишком зла. На Джо, на болезнь Бет, на жизнь, которая иногда выкидывает такие чудовищные штуки. Она вскинула голову, посмотрела на него в упор, молча, закусив нижнюю губу, чтобы не дрожала.

Джо повернулся и вышел, и она ощутила пустоту внутри, потому что заставила его заткнуться, когда он впервые на ее памяти, кажется, по-настоящему ее услышал. Но сейчас она не могла заниматься им. Слезы снова хлынули из ее глаз, и она не знала точно отчего. Может, оттого, что она окончательно разуверилась в своем браке? Или ей представилось, через что придется пройти Бет в попытках одолеть этого монстра, который снова подобрался к ней? Или от страха, что навсегда останется одна?

Взяв за горлышко «Гранд Марнье», Марта пошла с ним на диван в гостиную. Скинула туфли, забралась с ногами в уголок, придерживая руками бокал и бутылку. И дала волю слезам. Правда, старалась всхлипывать потише, чтобы не разбудить Джейсона. Можно было взять на кухне коробку с бумажными платками, но ей доставляло какое-то болезненное удовлетворение вытирать лицо и нос рукавом свитера, страдая. Но разве Бет плакала, разве позволила себе распуститься? Ничуть не бывало! Она уверяла их, что все будет так, как будет и, как бы то ни было, все образуется. Просто страшно, до чего она сильная.

Марта не знала, сколько прошло времени, она просто почувствовала его совсем близко, прежде чем увидела или услышала. Он сел рядом, взял из ее рук бутылку и стакан, поставил на кофейный столик. И сказал: «Иди сюда, киска». Обнял ее за плечи одной рукой и привлек к себе. «Иди ко мне, дай мне тебя утешить».

Скорее продолжая по инерции злиться, она сильно толкнула его в грудь, но тут же ее голова упала ему на плечо, и она зарыдала уже не сдерживаясь, громко и безнадежно, а он только теснее прижимал ее к своей груди.

— Господи, — твердила она сквозь слезы. — Господи, господи! Это просто нечестно!

— Тут ты чертовски права, — прошептал он.

И целовал ее в голову, гладил по волосам, пока она не расслабилась. Волосы на его груди намокли от ее слез, но она никак не могла успокоиться, ей казалось, что она не сможет остановиться, потому что очень уж долго копила эти слезы. Марта смутно слышала, как он шептал, что она права — такое не должно было случиться. Рука, обнимавшая ее, давала чувство защищенности, его осторожные ласки приносили утешение.

Прошло много времени, прежде чем она подняла голову и взглянула на него. От плача у нее началась икота, лицо все было в слезах и соплях.

— Ее грудь, — с трудом выговорила Марта, — она вырезана полностью!

— Ох, Марта, — пробормотал Джо, прижимаясь губами к ее лбу.

— Это выглядит так страшно. А она такая мужественная, ты и представить себе не можешь. Она говорит, что, раз уж так случилось, нам надо смириться. — Она снова уронила голову и еще малость поплакала. — Если бы это случилось со мной, у меня и десятой доли не нашлось бы ее мужества.

— Ну, тут ты ошибаешься. Ты одна из самых сильных женщин, которых я знаю.

— Нет, — покачала она головой, — я не такая. Я все время только и делаю, что боюсь, ты просто не знаешь. Боюсь за себя, за Джейсона. Боюсь заболеть, как Бет, и остаться одна, как осталась она. Ты даже не представляешь, до какой степени я постоянно боюсь и волнуюсь.

Он улыбнулся:

— Со стороны виднее. Я бы сказал, что ты крепкая, как скала. — Он снова провел ладонью по ее волосам. — Слушай, но она еще может выкарабкаться. Возможно, самое страшное уже позади, и она справится, победит болезнь. И впереди у нее долгая интересная жизнь.

— Первый раз с ней это случилось перед самой нашей свадьбой. Помнишь, она была тогда в парике? Потому что у нее выпали все волосы. Марк собирался жениться на ней, но не смог этого выдержать. И ушел. — Она всхлипнула.

— Я помню, — кивнул Джо. — Я плохо знал ее парня, но за это просто его возненавидел. Слабак убогий.

— И вот снова у нее все повторилось, и рядом никого нет, кроме нас. А какой от нас прок? Что мы можем?

— Вы лучше, чем тот трус. Слушай, Марта! Ты-то знаешь, что я никогда не бросил бы тебя в подобном случае. Пусть они даже всю тебя искромсают, сверху донизу, я все равно останусь с тобой. Ты же это знаешь, правда? Что я не такой породы, как тот мозгляк? Нет, я, конечно, горжусь твоей красотой, как последний дурак, но это не самое важное. Я не это в тебе люблю. Поэтому выкинь ты из головы все свои страхи.

— Как похвально. — Она недоверчиво рассмеялась сквозь слезы. — Особенно если я собираюсь бросить тебя за то, что ты отказываешься бриться и мыться. — Она провела ладонью по его щеке и засопела. — Ты что, побрился и вымылся?

— Иначе ты не дала бы мне себя обнять…

Она уронила руку ему на колено.

— И свои мерзкие задубелые трусы сменил на новые… — Ее рука скользнула вдоль эластичного пояса и наткнулась на свежие ярлычки. — Даже с ярлычками.

— Надо было их срезать? Я там немного порылся в шкафу, пока их искал, просто спешил на сигнал тревоги. Я потом положу все на место, обещаю.

— Не очень-то верится…

— Богом клянусь!

Она снова прикоснулась к его щеке.

— Было очень приятно, когда ты раньше брился… Твоя щетина очень царапает кожу.

— Ты никогда не жаловалась…

— Но до нашей свадьбы ты брился всегда.

— Правда? Честное слово, Марта, я болван. Прости. У тебя такая нежная кожа… Я идиот.

— Только я все равно пойду спать в гостевую комнату.

— Конечно. Как знаешь. Я правда побрился и принял душ, только чтобы посидеть с тобой. Не мог вынести, что ты плачешь тут одна. Хочешь, я посижу с тобой в гостевой, пока ты не заснешь? Я понимаю, ты сейчас сама не своя из-за несчастья с Бет.

— Нет, — ответила она. — Только здесь и сейчас. Я пока на большее не готова.

— Ладно. Но поверь, что я с тобой, и в здравии, и в болезни — я не из пугливых.

— Надеюсь, нам не придется пережить что-то подобное, потому что… если мне пришлось уйти из нашей спальни ради того только, чтобы ты помылся, я и думать боюсь, как ты поведешь себя в серьезной ситуации.

Он поцеловал ее в лоб и снова привлек ее к себе на грудь.

— Дай мне немножко времени, киска, и увидишь, что я не совсем безнадежен.

Август кончился. В сентябре в Калифорнийской долине все еще стоит жаркая погода, а в этом году она особенно затянулась. Билли и Джулия после долгих недель ожидания ехали на встречу со своим финансовым консультантом, не зная, придется ли им объявить о несостоятельности, или же им предложат восстановительную программу, даже более жесткую и стрессовую, чем условия их жизни последних лет. По дороге оба чувствовали себя как на иголках.