— У тебя есть Герберт. Скоро появятся дети. Переедет Диналия, здесь не будет одиноко. А я хочу одиночества. Понимаешь?

— Конечно, понимаю, — улыбнулась я. — Если тебе это действительно нужно — поезжай. Только не забывай о нас. И… если будет совсем плохо, возвращайся.

— Ну, я в любом случае дождусь окончания ремонта. — Кайла отмахнулась от тоски и снова надела излюбленную маску. — Вы без меня здесь натворите. О, смотрите, кто пришел! Судя по твоему лицу, мы в долгах и срочно должны продавать все имущество?

Герберт фыркнул, не обратив на Кайлу никакого внимания.

— Как дела? — спросил у меня, сев рядом.

— Нормально. Все подписала. Я думала, ты вернешься только завтра.

— Я разобрался раньше и решил приехать. Скучала?

Кайла хмыкнула и закатила глаза, хоть и делала вид, что ее совершенно не интересует наш разговор.

— Пройдемся перед ужином? — предложил Герберт, и причин отказаться у меня не было.

Мы брели вдоль главной улицы, к набережной. Мне казалось, редкие прохожие пялятся на меня и перешептываются, но то была лишь игра воображения. О болезни Ким еще никто не знал. А о том, что сестра делала в последние годы, о ее роли в смерти родителей, я надеялась, никто и никогда не узнает.

— Как спала?

— Никак, — усмехнулась я. — Не спится. Ты сегодня останешься?

— Да, и приведу Диналию уже с вещами. Ты точно хочешь, чтобы мы жили в твоем доме?

— Герберт, Кайла собирается в Даркфелл, Ким… — я сглотнула, — уже не вернется. Я сойду с ума одна. Либо забери меня к себе, либо переберитесь в Кордеро-холл. Я не хочу стать соседкой по палате Ким.

— Конечно. — Герберт крепче сжал мою руку. — Я тебя не оставлю. У нас есть как минимум шесть лет, чтобы разобраться во всем и решить, как лучше выполнить условия твоего наследования.

Было еще кое-что, не дававшее мне покоя. Наверное, в сравнении с историей Ким это была такая глупость…

— Я хотела попросить у тебя прощения, — с трудом произнесла я. — За то, что сказала в подвале. И за то, что в кабинете. Я не думаю так на самом деле, Герберт, я просто очень, очень сильно запуталась. И действительно, пыталась быть тем, кем не являюсь.

— Да нет, детка, ты была в чем-то права. Я не очень люблю подчиняться. И привык все контролировать. Единственное, что мне никогда не поддавалось — это ты. У меня никак не получалось относиться к тебе равнодушно. Это бесило.

— А сейчас?

— А сейчас не бесит. Ты же рядом. Не убегай больше.

— Постараюсь.

— Не убегай, — повторил Герберт. — Мне хватило одного раза, если случится второй, я наделаю очень много глупостей. Вообрази себе, я любил тебя со дня твоего шестнадцатилетия. А ты исчезла на целых пять лет, и сдерживаться, чтобы не забрать тебя оттуда, не вернуть себе… это было тяжело.

— Ты знал, где я?

Герберт рассмеялся, а я почувствовала легкий укол обиды. Что смешного?

— Кортни, ты сумасшедшая. Разумеется, я знал, где ты. Вычислить тебя смогла бы даже Кайла, если б задалась целью. Я боялся совсем тебя потерять. Я знал, что ты рано или поздно вернешься. В последние годы, если честно, эта уверенность меня подводила.

— С шестнадцати лет? Погоди, ты любил меня с шестнадцати лет?!

Ответил Герберт поцелуем. Я не совсем еще привыкла к тому, что нет больше нужды сдерживать порывы и убеждать себя в неправильности этих отношений.

Правильно, неправильно — какая разница, кому есть до этого дело, если вот этот вот мужчина без раздумий закрыл меня от пули и чуть не потерял сестру просто потому, что влюбился не в ту девушку?

— Твой отец бы не обрадовался, верно? Но да. Я люблю тебя, Кортни. И просто не умею иначе. Что бы ни случилось дальше, каким бы ни было будущее, я сомневаюсь, что это чувство изменится.

— Я не хочу, — после долгой паузы произнесла я, — чтобы оно менялось.

Осенний ветер кружил опавшие листья. То и дело вдоль дорожек мужчине встречались дети, прыгающие в золотисто-красные сугробы, бросающие красивые листья в воздух и наслаждаясь их неспешным полетом. Золотая пора осени почти кончилась, грозя вот-вот переродиться в раннюю зиму когда опустится первый снег и тут же растает. Но пока в Хейзенвилле еще стояли погожие деньки.

Герберт Уолдер спешил. Больше всего на свете он хотел вернуться до того, как проснется Кортни. Во-первых, чтобы у нее не возникло ненужных вопросов. Во-вторых, чтобы поймать момент, когда девушка сонная и ласковая. И получить частичку утреннего удовольствия. Не такие уж серьезные желания. Даже скорее человеческие, простые. Не чуждые и самой Кортни. Эта игра нравилась обоим, так почему бы не поиграть?

Но сначала — встреча.

Он не поверил своим глазам, когда увидел послание. И — был соблазн — сначала едва не выбросил белоснежный конверт, раз и навсегда покончив с этой историей. Но не смог. Любопытство — величайший порок, он толкает на поступки, способные лишить человека всего, за что он боролся годами. Герберт Уолдер прекрасно осознавал, чего может лишить его этот поступок. И все равно пошел.

После того как Ким похозяйничала на кладбище, некоторые дорожки и склепы до сих пор не восстановили. Они компенсировали городу ущерб, приложив максимум усилий для того, чтобы о Ким не слишком много болтали. К счастью, это сработало. И жизнь в Кордеро-холле немного начала напоминать обычную.

Он быстрым шагом, держась в тени, пересек кладбище, оказавшись перед хорошо знакомым фамильным склепом. Шрам после его визита сюда до сих пор иногда напоминал о себе. Даже уверенному и невозмутимому Герберту было не по себе.

— Я думал, мне приснилось твое письмо, — сказал он, едва увидел хорошо знакомый женский силуэт.

Она стояла спиной к источнику света. Но Герберт мог с закрытыми глазами восстановить в памяти ее образ. Большие пронзительные глаза, тонкие губы, талия, которую он мог обхватить двумя ладонями.

В семье Кордеро не было некрасивых женщин. Но красота сестер была еще юная. Редкую юную девушку можно назвать некрасивой. Кайле и Кортни лишь предстоит повзрослеть. Эта женщина обладала красотой иной.

— Тебя можно поздравить? — Она чуть улыбнулась. — Когда назначена свадьба?

— Весной, полагаю. Если до этого времени твоя падчерица не сбежит от меня еще раз.

Кристалл рассмеялась. Длинное темно-синее платье сидело так, словно для нее и шили. Как этой женщине удается перемещаться по Хейзенвиллю, в то время как все считают ее мертвой?

— Ты злишься на меня. Я чувствую, — уверенно произнесла она.

Герберт не стал отрицать.

— Злюсь. Твои шутки зашли слишком далеко. Мы договаривались не об этом!

— Разве? — В притворном удивлении Кристалл подняла брови. — А мне кажется, все случилось именно так, как мы хотели. Кимберли наказана. Больше она никому не причинит вреда. Убийца Карла найден, и девочки об этом знают. Кортни вернулась и даже досталась тебе. Что именно не так, Герберт?