Знакомый паланкин снова появился к обеду — я издали увидел процессию. Они уверенно шли на наш ряд и остановились рядом. Не дождавшись, пока носилки опустят на землю, оттуда выпорхнула вчерашняя знакомая.

— Мана? Палец указывал на соболя с черноватым отливом по хребту. Услышав от меня «ит сикль», девушка уверенно протянула пластинку, как две капли похожую на вчерашнюю. По взглядам некоторых торговцев можно было понять, что мне повезло. Восхищенные возгласы и гомон не стихал, но мужик из повозки не вылезал.

— А где твой муж? — спросил на русском, улыбаясь мулатке. Моя речь на русском резко контрастировала с певучим говором Востока, на котором говорили вокруг. На минутку все даже затихли, как потом признался Ару, окружающие услышали угрозу в моих словах. Заметив недоумение в глазах Энии, так ее вчера назвал мужик, показал жестом на паланкин и произнес:

— Суженный-ряженный?

В глазах девушки заплясали искорки — она поняла вопрос. Распахнув занавеску, показала пустые носилки:

— Фалина ма, — что могло означать «никого нет» или «он дома», или еще массу чего.

— Мы привлекаем много внимания, — признался Саленко после ее ухода. Даже неплохо загорев, мы с археологом смотрелись, как белые вороны среди смуглых. На нас обращали внимание, часто показывая пальцев. Даже куски тканей, что мы обмотали вокруг лица, мало помогали. У украинца еще и глаза были голубоватые — а в этом мире доминировал карий цвет глаз.

Третий день торгов был успешен для нашей группы — распродали почти все. Теперь не оставалось сомнений в том, что среди Халов, в среде сардов развита коррупция и хищение «бюджетных средств». Несколько пластинок перекочевало в мешочек Тарда. Были и коротенькие размером со спичку полоски красного металла, возможно, монеты меньшего номинала. Во всем этом предстояло разобраться — после окончания продаж мы планировали потратить день на закупки. Я много раз обходил ряды, но кузнеца или гончарный круг так и не увидел.

Эниа не появилась на третий и четвертый день. К концу четвертого дня, девушка вышла у меня из головы, хотя периодически о ней думал. Пусть она и была красавицей, но меня дома ждет Ада, а впереди цели куда более важные, чем красавица-мулатка.

Глава 24

Раньше никогда не думал, что меня может привлечь торговля. Но здесь, в Кулише, познал странное чувство удовлетворения, торгуясь с Энией. Разноголосица на рынке действовала успокаивающе, словно убаюкивала. Саленко признался, что перед поездкой испытывал тревожность, не зная, что нас может ожидать. Все страхи оказались напрасны, за четыре дня в Кулише, мы не видели случая кражи или драк. Вооруженные стражники периодически прохаживались между рядами, всем своим видом напоминая, что они все видят и слышат.

Закончив четвертый день торгов, мы разожгли костер и ужинали — на рынке удалось пополнить запас еды, мне даже достался небольшой кувшин молока. С наслаждением пил, заедая куском жаренного мяса, когда рядом остановился человек.

— Ит сикль, — привлек внимание полуголый африканец.

Я подошел к нему. Атлетически сложенный, он был выше меня на полголовы.

— Има лин сиар, — мужчина сделал пару шагов и остановился, приглашая жестом последовать за ним.

— Не ходи, это ловушка, — Саленко вцепился в меня.

Мне тоже показалось странным, и я, вытащив свои сикли, передал их археологу.

— У меня нож и пистолет, и мне кажется, это один из носильщиков той девахи.

Африканец нетерпеливо пошевелился, приблизившись к уху, прошептал:

— Эниа, лин сиар!

Колебался я недолго — вроде в городе оружие запрещено, это своего рода торговый центр под открытым небом. А имея подготовку офицера спецназа, вооруженный пистолетом и ножом, я подумал — что может мне грозить? К тому же, я демонстративно передал пластинки-сикли Саленко, африканец это ясно видел.

— Эниа, — повторил гигант и улыбнулся, рассеяв все мои сомнения.

— Лин сиар, — ответил, не зная, что это, но вызвал широчайшую улыбку на лице африканца.

Встревоженный Саленко и вся моя группа предприняли еще одну попытку отговорить меня от ухода с чернокожим. Отмахнувшись от них, кивнул гиганту — веди.

Покинув торговые ряды, мы прошли закоулками несколько улиц. Бедные домишки из глины и камней лепились друг ко другу, имея одну общую стену на две лачуги. Выйдя на широкую площадь, минут через пять мы очутились перед целым комплексом. Двое стражников у ворот кивнули, узнав чернокожего.

Поднявшись по лестнице между колонн, вошли в просторный холл и, пройдя его снова, спустились в просторную комнату, где посреди каменного пола была вырубленная ванна гигантских размеров. От воды в ванне поднимался пар — чернокожий ушел, оставив меня оглядываться при свете настенных факелов.

— Малиа, синана ит сикль, — обернувшись на голос, увидел Энию. На девушке было лишь белоснежное тонкое покрывало, гармонировавшее с улыбкой при слабом освещении факелов.

— Малиа, — дернув тесемку, девушка позволила спасть покрывалу и шагнула вперед абсолютно нагая, с фигуркой, точно вытесанной из черного камня руками гениального скульптора. Это было столь неожиданно, что я очнулся только когда, когда ее руки обвили меня, а сочные губы требовали ответа на поцелуй. Словно выходя из ступора, попытался разорвать ее объятия, но чертовка сопротивлялась. Вызвав в памяти образ Ады, я смог противостоять ее натиску еще секунд десять, после чего сдался, позволяя ласкать себя.

— Наи раила, — подчиняясь звуку ее голоса, позволили стянуть с себя верхнюю одежду, помогая девушке разобраться с современной фактурой. Окончательно смирившись с неизбежным, скинул остатки одежды и шагнул вслед за Энией в ванну на полу. Вода была довольно теплой, и, не переставая целовать меня, девушка принялась омывать меня водой из ванны. На бортике купальни стояла глиняная миска с сильным приятным запахом. Эниа протянула руку и, захватив горсть цветочных лепестков, опустила в воду.

На лестнице послышались шаги, по коже пробежал мороз, несмотря на теплую воду. «Влип, теперь точно не дадут уйти живым», — была первая мысль. Эниа мягко остановила меня, не давая выйти из купальни. Смуглая девушка в тунике появилась в свете факелов с небольшим кувшинчиком в руках. Усадив меня в купальне, Эниа подставила ладошки под кувшинчик. Вошедшая наливала, а мулатка обмывала меня чрезвычайно приятно пахучей жидкостью. Цветочный запах, смешанный с чем-то мускусным, заставил забыть все опасения. Уже не контролируя себя, потянулся к искусительнице.

Мягко смеясь, девушка уперлась рукой в мою грудь: служанка, поставив кувшин, ушла в боковую дверь и вернулась через минуту с куском ткани. Вдвоем меня