— Почему ты не живешь среди своего народа?

Хуррит был невысокого мнения о хеттах и даже не скрывал этого. Мой вопрос застал его врасплох — отложив в сторону кусок мяса, кузнец ответил на вопрос.

— Я убил, — он замялся, подыскивая слово, — Большой человек среди воинов.

— Командира, что ли? — это слово на русском Этаби было неведомо, он повторил его, словно пробуя на вкус:

— Камадира?

— Это вождь воинов, — нашел сравнение, понятное для собеседника.

— Камадира, — уверенно заключил кузнец, принимаясь за мясо. Нахмуренный лоб и ярость, с которой парень вгрызался в кусок мяса, видимо, говорили о том, что ему напомнили давние события. Каждый имеет право на свои тайны, придет время — сам расскажет, если посчитает нужным. Я представил, как такая большая мышечная масса ходит по родным горам Анатолии, в поисках железной руды. В носу защекотало — у меня так бывало, когда я оказывался близок к чему-то важному. Сосредоточившись, попытался понять, что я упускаю, почему мозг посылает сигнал сосредоточиться.

Кузнец окинул взглядом лес, посмотрел на озеро и вздохнул:

— Горы хорошие, здесь плохо.

И в эту минуту меня осенило — мы искали руду там, где ее практически не бывает. Разве подходили здешние невысокие пологие холмы под месторождения железной руды? Ее же практически всегда добывают в горах, в местах, где происходили извержения вулканов или сейсмические процессы.

— Ты гений, Этаби, — кузнец смотрел удивленными глазами, не понимая моей радости.

Я вспомнил горную деревушку, прилепившуюся к скалам — она находилась в двух или трех днях пути на севере. Преодолев ущелье, мы, кажется, два дня шли на юг и юго-запад. Потом свернули на запад, потому Наик и узнала родные места.

— Я знаю, где мы найдем эшк, — назвал железо по-хурритски, чтобы обрадовать кузнеца. Вскочив с места, тот был готов сразу выдвигаться, пришлось объяснить, что путь неблизкий и придется подготовиться. В путь решили выходить через день — завтра в Хале отмечали местный праздник, аналог летнего солнцестояния. Заранее к этому дню варили пиво из ячменя — напиток мне приходилось пробовать и раньше, по мне — так там почти и градуса не было.

Я никогда не был любителем алкоголя, выпивал пару рюмок и на этом заканчивал. Вся моя работа, жизнь и интересы требовали трезвой головы, и это правило было незыблемым. Но жители Хала очень трепетно относились к празднику «илип зап». Саленко даже удалось узнать, что данное словосочетание означало «солнце уходит», по всей вероятности, подразумевая укорочение светового дня. Для нас праздник был тоже кстати — можно было вести свой календарь, а не ориентироваться, как Халы, по временам года и повадкам животных.

Илип зап был священным днем — в этот день любой путник из любого поселения мог наведаться в соседнее, не опасаясь вражды. Даже враждующие селения обменивались гостями на илип зап — табу на кровопролитие и ссоры было священно. Тард еще накануне предупредил о празднестве, после нашего возвращения из Кулиша, он подчеркнуто уважительно показывал свое подобострастие. Его маленькая коррупционная тайна так и осталась невыданной мной, а молчание стоило дорого — Тарду оно обошлось в три маленьких кусочка серебра номиналом в один сикль.

На илип зап Ада подготовилась — вместо военной формы девушка теперь носила симбиоз между туникой и сари. Хотя ткачества в Хале не было, но нитки и костяные иголки из рыб имелись. А мой бенчмейд бараж выполнял функцию портняжных ножниц. Волосы, собранные на макушке, украшал роговой гребень-заколка. Эта безделушка мне обошлась в два «ше» — так называлась медная палочка с бороздой по окружности. Сам ше был в длину около одного сантиметра и два раза меньше в диаметре.

Огромный костер и прыжки через него напомнили языческие проводы зимы в Древней Руси. Но хороводов не было, как не было и блинов. А слабенькое пиво лилось рекой — ячменя для него не жалели.

Илип зап был еще и своеобразным праздником мужской инициации. Для подростков, вступающих во взрослую жизнь, отводилось время для поимки крупной рыбы при помощи остроги. Сложность была в том, что добыть рыбу надо было на воде с лодки, используя только копье с медным наконечником, хотя в арсенале рыбаков имелись трезубцы. Как только солнце устанавливалось в зените, кандидаты устремлялись к своим легким лодкам из камыша. Вернуться надо было до заката, прежде чем край солнечного диска коснется горизонта.

Некоторые из кандидатов, по словам Ару, безуспешно участвовали каждый год, потому что поймать сома на копье мог не каждый. Сом — довольно осторожная рыба, любящая глубину, но часто выходящая на мелководье во время атаки. Халы неплохо узнали повадки рыбы — в качестве наживки использовали лягушек, водившихся по берегам озера и в маленьком болотце неподалеку. Озеро было большое, но в нем имелись пара островков, были даже отмели.

Привязав длинный тонкий ремешок, сделанный из шкуры животного, к задней лапке лягушки, земноводных выпускали на мелководье. Второй конец ремешка был закреплен на лодке. Шум и колебания воды, производимые лягушками, привлекали глубинных хищников. Чтобы поймать сома, надо было наносить сильный и точный удар, чтобы копье, пробив обе челюсти, входило в ил дна озера. Но крупные рыбы умудрялись уходить, унося с собой копье. В таком случае кандидат считался опозоренным и должен был работать на расчистке пахотных земель, пока не отработает стоимость утерянного копья.

Кандидаты, не имевшие в арсенале копий с бронзовыми наконечниками, могли попытать счастье с заостренными и обожженными на огне копьями.Но их шансы равнялись нулю, только редкий счастливчик добывал рыбу таким копьем.

Все это рассказал Ару, сегодня один из его пасынков намеревался вступить во взрослую жизнь и стать парсом.

— Я не могу пить эту дрянь, — голос Ады отвлек от наблюдения за рыбаками. Она выплеснула остатки пива под ноги, откровенно скучая от происходящего. После моего возвращения из Кулиша воспоминания об Эниа постепенно блекли, даже перестал чувствовать угрызения совести при взгляде на украинку. Но ей было скучно в этом месте — Ада не жаловалась, это я видел по многим косвенным признакам.

— Не пей, оно дерьмовое.

Прошло уже больше двух часов, но никто из претендентов в парсы еще не вернулся с добычей. Ада попросила Ару принести воды, и тот, бросив переживающий взгляд в сторону отмели, сбегал к роднику. Одна из пластиковых бутылок до сих пор оставалась у