– Документы, говоришь? – Глюк сразу стал серьезным. – Да не вопрос. Только не бесплатно. Или одолжить могу на проход в Ганзу, а там дальше сам, как знаешь.

Шторм задумался, хватит ли у него патронов. Впрочем, новый знакомый не хуже него знал, сколько их. На документы, похоже, хватало.

– Держи. Будешь у нас… – Он заглянул в желтоватый лист бумаги, сложенный в несколько раз и потертый на сгибах. – Савельев Никита Михайлович. Земля ему пухом.

– Кому? – не понял Шторм.

– Да Савельеву же. А ты думал, я тебе паспортная контора что ли? Что было, то и спер.

– А искать его не будут?

– Не будут, – как-то слишком уж уверенно подтвердил Глюк.

Шторму показалось странным, что документы возникли так легко, по первому требованию. Но объяснение было простым: Вадим, кроме редких выигрышей на ипподроме, вел на Павелецкой-радиальной свой дополнительный мелкий бизнес. Он вот так запросто проводил в Ганзу бродяг и малоимущих, неспособных заплатить большую взятку постовому на границе. Пропуск через Глюка стоил намного дешевле. Где он брал документы в таком количестве, Вячеслав уже опасался и спрашивать, но не думал, что парень сам кровожадно убивал бывших владельцев этих бумаг, он, скорее всего, шерстил по карманам покойников, запасливо подбирая нужное себе и уже ненужное бывшему обладателю.

***

– И какая же цель визита гражданина станции Шаболовская с документами, выданными Ясеневской общиной? – усмехнулся пограничник в переходе на Павелецкую-кольцевую.

– Деловая, – ответил Шторм. А Глюк добавил:

– К деловым на Китай идет. Привет от шаболовских передать.

– А какого фига не через вашу Новокузнецкую-то?! И так спасу нет от братвы этой…

Но все же пропустил через пост, и Вячеслав оказался на кольце. Вернее, они оказались. Вадим действительно собирался на Китай-город и позвал Шторма с собой. А тому нужно было совсем в другую сторону… Но отказываться Вячеслав не стал, решил, что успеет еще вернуться. По пути Шторм расспросил Глюка о Киевской, и оказалось, что проход с кольцевой к «Деловому центру» закрыт. Глюк и сам почти ничего не знал о восточной стороне города, а Вячеслав думал теперь, как бы добраться туда от Улицы 1905 года: эти станции оказались обитаемыми. Сталкерский комбез был с ним, а поверху там хоть и страшно, но не так далеко… В общем, пока им с Глюком было по пути, Вячеслав и не отставал от своего шустрого и разговорчивого спутника, ненавязчиво расспрашивая обо всем.

С кольцевой «Таганской» они перебрались на радиальную. Довольный выигрышем Глюк, получивший к тому же с Вячеслава неплохой гешефт за паспорт, совсем обленился и решил отправиться на «Китай-город» на грузовой попутной дрезине, за один патрон на двоих. Патрон Шторма, разумеется. И пообещал чем-то отдать в туманном будущем.

Они ожидали отправки, Вячеслав думал о своем и почти не вслушивался в то, что нес разговорившийся Глюк. Но одна фраза вдруг заставила его прислушаться внимательнее:

– …никто так не узнал, что он там увидел. Но с тех пор наверх не совался. А через пару месяцев пропал. Видно, от судьбы не уйти.

– Что? – переспросил Шторм.

– Не обмануть, говорю, судьбу-то.

– Да я не про то. Куда этот твой сталкер судьбу пытать ходил?

– Так на «Полянку» же, – удивился Глюк. – Ее так и называют – станция судьбы. Там можно будущее свое узнать. Некоторые, правда, говорят, что она пуста давно, что газ там какой-то выходит, оттого и наваждение получается. Там каждый свое видит.

Чем-то Вячеслава зацепил этот рассказ. «Сходить, что ли, тоже попытать судьбу», – подумал Шторм. И тут услышал голос:

– И зачем мы только из Коломенского ушли-и-и?!

Вячеслав тут же развернулся и прислушался. Плакала темноволосая девушка. Она сидела возле колонны, а рядом стоял растерянный парень, белобрысый и худой. Перед глазами Шторма замелькали обрывки каких-то смутных образов и воспоминаний: темный лес, берег реки, полуразрушенный мост и еще тени, прыгнувшие в кусты при его приближении. «Уж не они ли, случайно?» Вячеслав спрыгнул с дрезины.

– Шторм, ты куда? – окликнул его Глюк.

– После догоню! Знакомых встретил.

– Вот так всегда, то документов нет и звать никак, а потом знакомые у него по всему метрополитену… – заворчал о чем-то своем Глюк. Шторм хотел переспросить, но дрезина уже тронулась с места. – На «Китае» сам найдешь, если что. Там бои – круче ипподрома, заходи в гости!

Через несколько минут Вячеслав уже слушал сбивчивый рассказ о злоключениях новых знакомых. Рассказывал в основном парень. А девушка то и дело перебивала его, заявляя, что он, Шторм, послан им на помощь не иначе как добрыми силами. И бормотала про какую-то принцессу, которую надо освободить из лап злых колдунов. У Вячеслава уже возникли предположения по поводу того, какие это колдуны и куда могли утащить их принцессу, но спешить не следовало. Надо было расспросить осторожно людей на станции и как следует все обдумать. Но в любом случае выходило, что путь Шторма лежал теперь на «Китай-город» – туда же, куда умчался его недавний попутчик.

– Руки в гору! Так, олень, откудова прешь? – Голос был хриплый, хозяин его слегка шепелявил, что говорило о неполном комплекте зубов. Самодельный прожектор осветил их фигуры, и у Демида возникло ощущение, будто стоят они не в темной кишке туннеля, а в женской бане, голые. Рядом грозно заклацали затворы оружия.

«Вот не люблю я, когда в меня стволами тычут. Была б моя воля, я б этому разговорчивому зубки еще больше проредил, но не для этого я в славный «Китай-город» прибыл… есть у меня дельце… дело… да что там, делище, от которого зависит все, точнее, вся моя долгая счастливая (или короткая и не очень удачная) жизнь».

– С Кузнецкого я… Кузнецом кличут… А это Демид. – Кузнец почесал бритый затылок. Он не знал, как представить случайного попутчика, поэтому добавил: – В общем, гость заморский. Нам к пахану вашему надо. – Кузнец опустил спортивную сумку под ноги и послушно поднял руки, показывая, насколько он миролюбив и покладист. А Демид так и остался стоять в сторонке.

– Волыны скинь под ходули. И греби сюда. – Шепелявый гоготнул, обращаясь к напарнику. – Слыхал, Кузнец с Кузнецкого, на большее фантазии не хватило. А второй, небось, Демид из Демидова. – Он довольно засмеялся над собственной шуткой, нисколько не смущаясь того, что никто, кроме него, не оценил этот искрометный юмор.

Не привыкший раскидываться в этом суровом мире оружием, Кузнец проглотил накатившую обиду, опустил руки и извлек «макарыч» за скобу. Вытянул его перед собой в одной руке, поднял сумку в другой и послушно поплелся в свете луча прожектора к блокпосту, мечтая о том, как вобьет в этого шутника остатки зубов и вколотит в его черепушку шнобель. Демид ограничился лишь тем, что вынул руки из карманов. Он тоже был бы не прочь почесать кулаки об этого разговорчивого шутника, но это все лишь фантазии… ссориться на посту было никак нельзя… Его останавливали мысли о том, что если все получится, то можно будет спокойно осесть на какой-нибудь тихой станции и доживать, сколько отведено еще капризным существом в облаках.