Шепелявый предстал во всей своей красе. Как они оба, не сговариваясь, и предполагали, он обладал на редкость уродливой рожей: маленькие хитренькие глазки, большой кривой нос на узком бледном лице, оттопыренные уши и щербатый рот – мечта дантиста. И вся эта красота нахлобучилась на маленькое тщедушное тельце, которое своими тонкими костлявыми пальцами вцепилось в грозный, как ему самому казалось, «калаш». Бить такого путникам сразу расхотелось: природа на нем и так уже отыгралась по полной… «Ощупав» их хитрыми глазками на предмет поживы, шепелявый охранник наткнулся на хмурые взгляды в ответ и как-то сразу сник. И чтобы окончательно добить его еще зиждившуюся надежду на хабар, Кузнец сказал:

– К пахану я… Он меня знает. Скажите, Кузнец пришел… по делу. – Он сделал паузу, раздумывая о том, что бы сказать еще, что-нибудь более веское, но передумал. Браток уже и так понял, что не по воробью пшено…

Пацанчик сглотнул, задвигав костлявым кадыком, но потом, расхрабрившись (в конце концов, он же тут начальник) и подбоченившись, каким-то фальцетом «каркнул»:

– Может, ты еще и погоняло нашего пахана скажешь?

Кузнец улыбнулся мудрой улыбкой гуру и многозначительно произнес:

– Конечно, знаю. Для вас он Король, а для меня Сергей Михайлович Корольков.

Парень совсем сник и, вздохнув, как больной бегемот, забормотал себе под нос:

– Шляются тут всякие, мешают нести службу конкретным пацанам. – И поплелся к аппарату. Долго крутил ручку телефона, после чего зачем-то дунул в трубку и заорал в нее так, что, наверное, было слышно на станции и без телефона: – Але… бригадир? Это Шустрый с блокпоста на Кузнец…

Трубка кашлянула и гаркнула в ответ:

– Идиот, я знаю, что ты там. У меня же коммутатор. И не ори, оглушил совсем. Что у тебя?

Окончательно смутившись, Шустрый понизил громкость на пару децибел и затараторил в трубку:

– У меня тут фраера какие-то. Говорят, что к пахану по делу. Одного Кузнецом кличут, второго… – Он задумался, вспоминая мудреное имя.

– Погодь, ща справлюсь… – Трубка замолкла и лишь изредка потрескивала.

Пауза затянулась. Шустрый косился на телефонную трубку так, как будто она его сейчас укусит, но, когда оттуда вновь послышался голос, проворно поднес ее к своему оттопыренному локатору.

– Шустрый, слышь меня, пропусти.

– Ага, понял, – ответил тот, после чего осторожно опустил трубку на аппарат.

– Ну что, проходите. Только у нас вход платный. На общак. Мы ж приличная станция, а не анархисты там какие-нибудь. С вас по три маслинки.

– Понимаю. – Кузнец выудил из кармана и вручил шепелявому постовому отложенные заранее три патрона, заметив краем глаза, что попутчик тоже не заставил себя долго ждать, вложив в костлявую ладонь патроны калибра 5,65.

Покосившись на напарника Шустрого, который по-прежнему не отводил от гостей ствол автомата, Кузнец засунул «макарыч» обратно за пояс, подхватил свою видавшую виды выцветшую от времени, когда-то синюю, сумку с надписью «динамо» и направился в сторону маячившего впереди света. Демид, засунув руки обратно в карманы, побрел следом. Он вполне разумно считал, что пока их пути не разойдутся, держаться им надо вместе. Ему нравился этот здоровяк, и никакого дискомфорта в его обществе он не испытывал.

На выходе из туннеля их уже встречали. Возле крайней опоры стояли два громадных лося: выше Кузнеца на полголовы, одетые в одинаковые некрашеные куртки из свиной кожи – этакие молодые боевые кабанчики из элитарной пехоты Короля.

– Уважает меня Сергей Михайлович, целых двух громил выделил в сопровождение, значит, помнит еще мою тяжелую руку. Как это у них: респект и уважуха. – Кузнец это произнес вполголоса, но достаточно громко, чтобы услышали и встречающие морды. Окинув взглядом этих колоритных «близнецов», он закинул сумку на перрон и легко заскочил наверх. Пехота вальяжной развалистой походкой подрулила к Кузнецу, инстинктивно заходя с двух сторон, беря его в клещи. Один, наверное, старший, оценивающе прошелся взглядом по фигуре Кузнеца, потом как-то пренебрежительно скосился на Демида, стоявшего пока внизу, на шпалах, и, хмыкнув, сплюнул зубочистку на грязный пол.

– Кузнец… – не то спросил, не то констатировал он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Король велел привести.

– Сам дорогу знаю, негоже таких людей от дела отрывать. – Кузнец закинул сумку на плечо.

– Этикет. – Старшой нагло улыбнулся, спокойно выдержав его взгляд. – Дорогих гостей встречать положено. Так что придется потерпеть наш эскорт. – Второй охранник в разговор не встревал. Скорее всего, по интеллекту в этой паре он был на уровне мозжечковых рефлексов и таких заумных слов на букву «Э» не знал, но все равно не спускал уверенного взгляда с гостей.

– Ну, раз этикет… ведите. – Протиснувшись между амбалами, Кузнец уверенно направился в сторону переходов на параллельную станцию, где, как он знал, в одном из них и находилась резиденция Короля. Сзади, как две тени, следовали соглядатаи. Одного такого молодца было бы достаточно, чтобы сопровождать целую колонну челноков, а тут двое. Народ перед Кузнецом шарахался, словно он чумной, прижимаясь к стенкам палаток и картонных домиков. Демид чувствовал себя брошенным. Он шел позади Кузнеца и сопровождающих его бойцов, так и не удосужившись до сих пор вынуть руки из карманов.

А на ступеньках стояли еще двое. Было ощущение, что свита их обогнала. Кузнец даже обернулся, чтобы удостовериться в ее наличии за своей спиной.

– Ребятки, вас, что ли, в одном инкубаторе выращивают? – Шутка вызвала довольные ухмылки у всех четверых здоровяков.

Старшой, который был, видимо, самым умным, неопределенно кивнул – то ли шутке, то ли своим мыслям – и ответственно произнес:

– Баул и волыну придется оставить тут. У нас правило… А ты, – он снова посмотрел на Демида, – тут погоди, по тебе будет отдельный разговор.

Кузнец огляделся. Демид стоял чуть поодаль, и оставлять сумку прямо на ступеньках посреди «Китай-города» было все равно что отдать ее первому встречному. Да и не доверял он пока Демиду: подумаешь, прошли-то всего один перегон вместе, кто он – не сват, не брат… Видя сомнения Кузнеца, боец на лестнице благосклонно произнес:

– Не боись. Присмотрим.

Все еще сомневаясь, Кузнец скинул сумку к ногам охраны и, вынув из-за пояса пистолет, вручил его старшему, погрозив ему пальцем, мол, спрошу лично за каждую царапину. Под дружное ржание охранников он поднялся по лестнице к сколоченной из досок стене, перекрывающей проход. Дверь распахнулась, и миловидная девушка, стоявшая за ней, приветливо улыбаясь, провела Кузнеца в апартаменты САМОГО великого властителя судеб «Китай-города».

***

Шторм оплатил проход на станцию. Подозрительного вида типы на блокпосте, не похожем на другие, казалось, не охраняли станцию, а, наоборот, заманивали на нее народ, приходящий из туннеля – лишь бы на общак не забывали жертвовать. По рассказам Глюка он уже догадывался, что именно увидит внутри, и не разочаровался. Пустой ринг, установленный на платформе, приковывал взгляд. Стас тоже смотрел туда, пусть и не догадываясь пока о предназначении канатов, натянутых между столбиками. Матрену пришлось крепко держать за руку, чтобы не потерялась и не приставала с вопросами о Ксюше ко всем подряд. Слухами и без того метро полнилось, можно было и не спрашивать.