— Слушай, девочка, какого лешего ты с ним сделала? — рычит на меня Лис. — Он вернулся в офис десять минут назад злой, как черт. Всех обзвонил, собрал срочное совещание, — несмотря на то, что голос Назара полон недовольства, я понимаю, что в какой-то степени он потешается надо мной. Его веселит все, что пахнет скандалом или сексом. В данном случае он, потирая руки, ждет развития нашей с Артемом ссоры.

— Он в главном офисе? — игнорирую его вопрос.

— Да, — удивленный моим требовательным тоном, отвечает Назар.

— Я сейчас буду, только не говори ему.

— Не буду, конечно. Оно мне надо? — смеется он.

Я не отступлю так просто. Пусть Артем не думает, что я подчинюсь, что не стану бороться за него. Да, я сделала много ошибок в наших с ним отношениях, но и он порой вел себя неправильно. Нам нужно все выяснить без утайки, без ненужных масок и так мешающей порой гордости. Я хочу быть с ним, хочу попытаться. Я устала бороться с этим чувством. И пусть только попробует мне отказать.

Спустя двадцать минут я была у входа в небоскреб. Беспрепятственно пройдя внутрь, поднялась на лифте на тридцать девятый этаж. Лифт выполнен из прозрачного стекла — и мне было дико не по себе смотреть вниз. С детства боюсь высоты, и все никак не поборю этот страх.

Выйдя на нужном этаже, опасаясь растерять по дороге запал, направляюсь прямиком в приемную Артема, без остановок. Уверена, разговор простым не будет. На другой исход я и не рассчитываю.

Приемная пуста. По всей видимости, секретаршу он вызывать не стал. Приблизившись к дверям его кабинета, набираю полную грудь воздуха, а потом резким рывком распахиваю дверь.

Совещание в самом разгаре. За полукруглым столом кабинета восседают человек десять мужчин. Во главе — Артем. Стоит мне появиться на пороге, его взгляд тут же устремляется ко мне. Впрочем, как и глаза остальных. И если подчиненные Артема выглядят удивленными, то Серебряков — воплощение злости и гнева.

— Прошу прощения, но у меня очень срочное дело к Артему Александровичу, — мой голос громкий, уверенный. Сама себе удивляюсь, как не рассыпалась на части от дикого волнения. Мужчины переводят недоумевающие взгляды на Артема.

— Всем оставаться на местах, — рычит он на подчиненных. — У нас совещание срочное. Покиньте кабинет! — вернув мне холодный взгляд.

— Простите, не могу, — не сдаю позиций. Прикрыв за собой дверь, прохожу к столу и наглым образом усаживаюсь на свободное место по центру, прямо напротив Артема.

— Значит, будем говорить при всех, Артем Александрович, — облокотившись о стол, стоически выдерживаю его испепеляющий взгляд. Мне кажется, я так и слышу его: «Ты что творишь, девочка?!»

Краем глаза замечаю сидящего в дальнем углу кабинета Назара. Развалившись на кожаном диване, мужчина с удовольствием наблюдает за разворачивающимися действиями. В который раз понимаю, насколько скользкий друг у Артема. Но об этом я подумаю потом.

— Хорошо. Все свободны. Завтра в девять утра продолжим, — откатившись на кресле немного назад, разворачивается в сторону. Устало склонив голову, оперев ее о ладонь, ждет, когда все покинут кабинет. Подчиненные без лишних раздумий быстренько ретируются, но вот Назар как сидел, так и сидит.

— Назар, тебя тоже эта просьба касается, — произношу я, когда мы остаемся втроем. Артём поднимает голову и вопросительно смотрит на друга. Будто только что вспомнил о его присутствии. Но Лис и не думает уходить.

— Наз, ты тоже иди, — устало произносит Артём.

Кивнув, мужчина все-таки поднимается. Приблизившись к Артему, жмет ему на прощание руку, после чего неспешным шагом направляется к двери, не забыв по пути заговорщически подмигнуть мне.

— Ты довольна? Все ушли, — окидывает взглядом помещение Артем. — Говори, что хотела. Мне тоже пора уходить.

— Хотела говорить. И буду, — поднявшись со стула, направляюсь к нему. Внутри все вибрирует от напряжения. Нервы натянуты сильно, кажется, малейшее неверное движение — и сорвусь. Будто взрывчатка, сдетонирую, разорвусь на части.

— Почему ты ушел? — наперекор внутренней буре, сохраняю спокойное выражение лица.

Артем ухмыляется. Крутит в руках ручку, концентрируя на ней внимание.

— Почему ты заплатил огромные деньги и просто ушел с аукциона? Ответь, Артем.

Он отводит взгляд куда-то в сторону. Будто сам с собой борется. Несколько секунд молчит. А потом, резко поднявшись, направляется к выходу.

— Не имеет значения. Мне нужно уходить, — бросает через плечо.

Но я не даю ему уйти. Устремляюсь наперерез, мертвой хваткой вцепляюсь в его предплечье, вынуждая остановиться. Артем опускает голову, задумчиво смотрит на мою руку. А потом поднимает ко мне взгляд. Столько злости в его глазах… она обжигает меня, но я упрямо терплю.

— Аня, убери руку, — цедит сквозь зубы.

— Не уберу. Объясни, почему ты так поступаешь? — теперь и я выхожу из себя. — Почему ты так со мной себя ведешь? В смысле… я понимаю, но, может, хватит?

Он продолжает молчать. Только взгляд его, устремленный на меня, наполняется тьмой.

— Аня, я больше повторять не буду — убери руку, — тихий, угрожающий шепот. Мурашки по коже. Но не от страха. От желания.

— А то что? Ударишь меня? — иду в наступление. По всей видимости, до Артема язык агрессии лучше всего доходит.

— А ты как думаешь? — уголок его губ приподнимается в зловещей улыбке.

— Да от тебя, от такого, все что угодно можно ожидать! — кричу на него, выходя из себя. Сколько можно уже быть таким упертым и непрошибаемым?!

— Тогда не связывайся со мной! — ревет, нависая надо мной. Кровь в жилах леденеет от этой вспышки ярости. — Выметайся! Я оплатил тебе ресторан — иди со своим хирургом! — он отталкивает меня, но я словно клещ, впившийся в него.

— У меня нет хирурга!

— Пофиг, иди, с кем хочешь, чего до меня докопалась?

— Потому что я с тобой хочу быть, понял?! Тебя хочу! Да, я дурой была! Верила в то, что все говорили про тебя! Принимала твои действия за игру! Но я признаю это! Как и то, что хочу попробовать, что не боюсь! — Он замирает. Смотрит на меня удивленно. Я вижу, как злость, бушевавшая в его взгляде, постепенно утихает. Он не верит мне… или просто не хочет этого делать. Но он меня слушает, а это — уже победа. И я не собираюсь отступать.

— Откройся мне, пожалуйста, — вдруг чувствую, что мне холодно и больно. Смотрю на него, а перед глазами все плывет. Значит, скоро польются слезы.

— Я не уйду, пока не скажешь. Почему ты выкупил ужин и уехал?

Он смотрит на меня, кажется, не дышит. Его взгляд непроницаем, но я знаю: внутри него настоящий тайфун. Запускает пальцы в волосы и отворачивается, глядя куда-то вверх.

— Хочешь, чтобы я раскрылся? О’кей, давай! — он возвращает ко мне взгляд. Сейчас его глаза воспалены, они выдают его, рушат всю защиту и маскировку. Ему больно.