Резко схватив его за воротник рубашки, подтягиваюсь. Остановившись в миллиметре от лица, провожу языком по шраму. Боже, эти губы. Как я раньше жила без них?

— Поцелуй меня, — шепчу на выдохе. И просить дважды не приходится. В следующее мгновение его рука, крепко сжав мое горло, притягивает к себе, а губы накрывают мои. Он врывается в мой рот, углубляет поцелуй, действует нетерпеливо, напористо. Его руки повсюду на мне. Жадно исследуют каждый изгиб тела. В тишине комнаты вдруг раздается треск разрываемой ткани. Испуганно отстранившись, вижу, как падает на стол бретелька моего платья. Не прерывая действа, Артем разрывает вырез платья, оголяя мою грудь. Чертов дикарь.

Его губы на моем соске. Он целует, кусает, заставляет выгибаться навстречу. Запрокинув мою голову, заставляет снова лечь на стол. Его умелый язык ласкает каждый миллиметр меня, и от этих прикосновений — внутри тысяча фейерверков. Я больше не могу себя сдерживать. Кажется, если не почувствую его сейчас внутри, сгорю, погибну. Тянусь к его ширинке, пока он мучает губами низ моего живота.

— Тише, еще рано, — шепчет, отстраняясь. Замирает. Смотрит на меня с высоты своего роста, расстёгивая рубашку. Дьявол-искуситель, мой самый сладкий грех… Снова тянусь руками к его ширинке, но он с силой припечатывает меня обратно. Артем — как всегда, упрямец, не желающий отдавать пальму первенства, даже в сексе. Смотрит на меня, будто животное дикое: грудь вздымается от рваного дыхания, в глазах демоны. Но я не боюсь его, я жажду. Хочу, чтобы он набросился и растерзал меня, съел, чтобы брал грубо, не заботясь ни о чем. И он это делает.

Резко переворачивает меня на живот, подтягивает к себе. Его пальцы, не церемонясь, задирают подол моего платья. Ткань жалобно трещит. Раздаются звук расстегивающейся ширинки и шелест целлофана. А потом он входит в меня. Резко, жестко, растягивая до предела, вырывая из горла стон. Он делает это так, как и должен делать Серебряков Артем.

Схватив за горло, сжимает его. Ноги дрожат, упираюсь спиной в его грудь, пока он нещадно вбивается в меня. Его ладонь сжимает мою грудь, в то время как вторая опускается вниз.

Но все это не то. Я не хочу так. Мне нужно видеть его глаза в тот самый момент. Мне нужно чувствовать его. Хочу наслаждаться им.

Резко отстранившись, выскакиваю из его рук. Не ожидавший подобного, он приходит в настоящую ярость. Рыкнув, притягивает обратно. Но я отталкиваю его.

— Хочу видеть тебя, — шепчу, глядя в его черные глаза. Поняв, о чем я, просто кивает. Подхватив под ягодицы, бросает на стол. Заставив развести пошире ноги, входит в меня. Вцепившись в полы его расстегнутой рубашки, сдираю ее с плеч, оголяя мощный торс. Он оттягивает мою голову, сжимая пряди моих волос, не желая, чтобы я отвлекалась. Но я кусаю его. Маленькую торчащую горошину соска зажимаю между зубами. Он шипит, до боли стиснув меня в руках, двигается еще жестче, еще быстрее. Тишину комнаты разрывают наше рваное дыхание и хлесткие звуки шлепков наших тел друг о друга. Сколько в нем силы? Удерживая на руках, он берет меня с каждой минутой все жестче и быстрей. Он будто машина мощная, не знающая усталости и предела.

Это так прекрасно и ужасно одновременно. Мы с ним будто два изголодавшихся друг по другу животных. Сцепившись в схватке, сбрасываем все напряжение, утоляем друг другом жажду. Я не могу себя контролировать, я кричу, я царапаю его спину. Боже, как я могла жить без этого? Как я могла все это время считать себя полноценной без этого мужчины?

Я чувствую приближение. Еще пару движений, и сорвусь. Наконец-то будут долгожданное небо в алмазах и разряды тока по венам. И это происходит. Но не просто ток, кажется, будто все 1000 вольт по телу проходят. Каждый нерв сводит судорогой, даже те, о существовании которых я и не подозревала. Мне дико плохо и безумно хорошо одновременно. Кажется, будто я на пороге смерти, а в следующую секунду — уплываю в нирване.

Артем догоняет меня. Уже на задворках сознания слышу, как он яростно вбивается, рычит, уткнувшись лицом в мою грудь.

Обессиленно опустившись на меня, несколько минут он пытается совладать с дыханием. В то время как я остаюсь неподвижной, не имея сил даже пошевелить пальцем.

Артем поднимается, покидая меня. А мне вдруг становится невыносимо зябко без него. И стыдно. Никогда раньше я не вытворяла подобного, но к Артему поднялось такое желание, что все рамки и правила поведения стерлись подчистую. Серебряков был выше всего этого, он будто стоял над всеми предрассудками и нормами приличия, а я вознеслась вместе с ним. Артем делал меня храброй и бесстрашной. Но только когда был рядом. А теперь все закончилось. Мне вдруг стало дико стыдно за свои громкие стоны и крики, за разорванное платье. За то, что в первую же близость я позволила ему делать то, что не позволяла никому и никогда. Мне вдруг вспомнились его слова, сказанные мне в начале нашей близости. И если тогда они не смогли остановить меня, то сейчас стало немного страшно. Боюсь, что сейчас он превратится в прежнего Артема: холодного и грубого. Боюсь, что оттолкнет, прогонит.

— Анют… — раздается его тихий голос надо мной. Но я закрываю ладонью глаза.

— Ты чего? — тихий смех ласкает мой слух. Он пытается оттянуть мою руку, но я отворачиваюсь.

— Боюсь, — все же признаюсь.

— Чего?

— Что оттолкнешь, — мой голос приглушен, но Артем все слышит. Его руки касаются моего тела. Пальцы проходятся вдоль живота, по груди, поднимаясь к лицу.

— Открой глаза, — устав со мной спорить, насильно отстраняет ладони от лица.

— Нет, — еще крепче зажмуриваюсь, отвернувшись. Артем начинает хохотать.

— Иди сюда, трусишка моя, — чувствую прикосновения его губ на тыльной стороне ладони. Подцепив мой подбородок пальцем, заставляет посмотреть на него.

— Надеюсь, ты поняла, что я бред говорил, — произносит без тени улыбки. — Ты со мной. И больше ни с кем. По-другому не будет.

Я молчу. Мне не верится. Смотрю в его черные глаза и задыхаюсь от нежности.

— Теперь навсегда вместе, — шепчет Артем, проводя кончиками пальцев вдоль линии скул. — И никаких больше аукционов и прочей х*рни.

Киваю, потянувшись к нему рукой, запускаю ему в волосы. Как давно мечтала об этом. Не верится даже. Артем — мой мужчина. МОЙ.

— Я оказался прав, — ухмыляется, слегка приподнимая мою попу. Вытягивает слегка помятый документ.

— Договор на пятнадцать миллионов, — произносит довольным тоном. Несколько секунд пытаюсь понять, о чем он. А когда наконец-таки соображаю, усмехнувшись, шутливо хлопаю его по плечу.

Артем слегка отстраняется, приходя в еще больший восторг от моей реакции. Словно дитя малое, ей-богу!

Приподнявшись, разыскиваю свое платье. Или все, что осталось от него. Да уж, жалкий кусочек красной материи. Увидев расстроенное выражение моего лица, Артем спрыгивает со стола. Приблизившись к небольшому шкафу в углу помещения, достает оттуда черного цвета футболку.