Кудрявцев кивнул ему как старому знакомому, и поманил рукой. Димон прошел по густому ковру до стола и остановился. Он старался вспомнить, где он мог видеть такие зеленые диваны. Явно что-то знакомое.

Кудрявцев показал ему рукой на кресло рядом, жестом пригласил садиться, сделал извиняющуюся гримасу и пальцем покрутил в воздухе, дескать, закругляюсь, но что сделаешь – важный разговор.

– Закон в Думе уже во втором чтении, Константин Васильевич, – сказал он в трубку, – я думаю, все будет хорошо, основные поправки были отклонены, насколько мне известно. Да, будем надеяться. И вам всего наилучшего.

Услышав про второе чтение, Димон вспомнил, где он видел зеленые диваны. По телеку видел, такие диваны и кресла в британском парламенте.

Сергей Степанович дал отбой, подошел к Димону и протянул руку. Димон вскочил, уронил папку и неловко пожал протянутую руку. Она была сухой и теплой.

– Удачный галстук, Дмитрий Иванович, – одобрительно сказал Кудрявцев, – сами выбирали? Идеально подходит к костюму.

Димон покраснел от удовольствия. Он хотел ответить, что галстук стоит сто сорок долларов, и что они с отцом сами обалдели, когда мама им сказала об этом, но вовремя подумал, что перед Кудрявцевым вряд ли стоит хвастаться дорогими галстуками. Он мельком взглянул на галстук собеседника и не увидел ничего особенного. Если бы он узнал, что галстук патрона стоит две тысячи долларов, он бы еще больше порадовался, что не стал хвастаться своим.

– Нет, я них не разбираюсь, – просто ответил Димон, – да и не люблю их, если честно сказать. Я думал, что не подходит. У меня столько вопросов накопилось, Сергей Степанович, – даже не знаю, с чего начать.

– Начните с масла, – спокойно ответил Кудрявцев, – я немного в курсе. Какие основания и какие гарантии?

– Все знает, – подумал Димон, – и когда только узнал? – А основание – вот, – и он протянул отчет, – здесь очень все убедительно. Растет производство только пальмового масла, а его у нас закупают мало. А если нет предложения, цена будет расти. И прогноз соответствующий – рост минимум 40 процентов.

– Какова сумма расходов по обслуживанию дополнительного кредита? – Кудрявцев сел в большое кресло и откинулся в нем, – считали?

– Четыреста двадцать семь тысяч пятьсот рублей, – отчеканил Димон, – это при ставке девять процентов годовых. Я понимаю, что есть риск. Я это… на себя риск беру. Это две мои стипендии, я готов этой суммой пожертвовать в случае чего.

Кудрявцев удивленно взглянул на него.

– А кто вам сказал, что вы имеете долю от прибыли? Я, во всяком случае, не говорил вам ничего подобного.

– Никто не говорил, – честно ответил Димон, – какую долю?

– Так для чего вы в таком случае хотите брать на себя подобные обязательства? Если риск не оправдается, вы лично теряете собственные деньги, а если все получится, что вам от этого?

– Как для чего, – не понял снова Димон, – так ведь экономия какая на обслуживании кредита! Значит, прибыль будет больше.

– Это поразительно. Вы для общего дела стараетесь, а риск берете на одного себя. Я как-то давно уже такого альтруизма не встречал. Ну, хорошо, раз вы так уверены, на этих условиях я не возражаю, берите в январе все деньги. С бизнес-планом меня уже познакомили. Заодно официально сообщаю вам, что ваша доля в прибыли 20 %. Это решение Большого Совета Директоров. Я хотел об этом вас известить позже, но, видимо, время пришло. Что еще?

– К вам мой директор школы на работу просится. Вот резюме прислал, – по-деловому ответил Димон, а про себя подумал: «Не забыть в Гугле посмотреть что такое „альтруизм“».

– В качестве кого? – удивленно спросил Кудрявцев. – Я никаких вакансий нигде не давал.

– Преподавателем хочет работать в Берлоге, я так думаю, – Димон просительно заглянул Кудрявцеву в глаза. – Он, вообще-то, хороший. Материал знает, ну и вообще, умный и трудолюбивый. – Димон произнес эти слова, и поймал себя на мысли, что он их совсем недавно от кого-то слышал.

– Ну, нет, – Кудрявцев сделал протестующий жест рукой, – у нас все штаты укомплектованы. Если он такой умный и такой трудолюбивый, вы его себе и берите. У вас теперь бюджет свой есть, свое штатное расписание.

– Я? – не поверил Димон своим ушам. – К себе? Горыныча? Нашего директора?

– А что здесь такого? Жизнь такая штука, – прищурил глаза Кудрявцев, – сегодня он у вас директор, а завтра вы у него. Сейчас всякое может случиться.

– Тогда я себе и нового главбуха сам подберу, – решительно сказал Димон. – Это же я решаю, верно? Помните, вы в первый день сказали, что это МОЙ бизнес?

– Я от своих слов не отказываюсь, Дмитрий Иванович, – серьезно сказал Кудрявцев, – чаю хотите?

– Хочу, – ответил Димон. Он почувствовал, что разговор может иметь непростое продолжение, и решил, что чай ослабит напряженность.

Я хочу спросить, в чем она провинилась, Вера Ивановна? За что вы ее уволили?

– Служебное несоответствие, – не задумываясь ни на секунду, ответил Кудрявцев. – Сами посудите: у вас подберется молодая, техничная команда. А Вера Ивановна уже не современная, и вам она не попутчик, она ведь даже Exсel на владеет! Бизнес может пострадать, а главбух – фигура важная, ключевая фигура.

У Димона в голове пронеслись эпизоды последних дней. Кто настучал? Кто виноват? Он ведь никому об этом случае с таблицей не рассказывал, забыл тут же. Кто-то уже настучал, но кто? И, самое главное, зачем?

В зал неслышно вошла пожилая секретарша, поставила на стол чашки с чаем и блюдце с шоколадками.

– Попробуйте, Дмитрий Иванович. Это орехи в шоколаде. Вы таких не пробовали, я ручаюсь. Они растут только в одном месте на земле – на Гавайях, – гостеприимно предложил Сергей Степанович.

Димон аккуратно положил в рот один орех.

– Вкусно. На фундук похоже. – И довольно бестактно добавил, – у нас на даче такой растет за беседкой. В смысле не такой, а похожий, – он понял свою ошибку, и попытался исправиться, но у него не получилось, врожденная честность не дала соврать.

– Хотя, если его шоколадом залить, такой же будет.

Он понял, что совсем запутался с этими орехами и решил от греха подальше вернуться в тему:

– Так я могу нанять нового бухгалтера, Сергей Степанович? Это МОЙ бизнес?

– Я вам уже ответил, – досадливо сказал Кудрявцев, – конечно можете. У вас уже есть на примете?

– Да, и я могу сейчас назвать вам кандидатуру.

– Ну, зачем же? Готовьте приказ, я завизирую, и Девятов подпишет.

– Я все-таки скажу, – Димон ощутил в груди знакомый холодок, – это Булочкина Вера Ивановна.

Он ожидал, что Кудрявцев сейчас подавится гавайским орехом или начнет орать, или попросту выгонит его в шею из кабинета. Но ничего такого не произошло. Кудрявцев отхлебнул из чашки чай, и спокойно ответил: