– Я? – удивилась Мадлен.

Но, взглянув на высокую стройную фигуру, стоящую рядом со служанкой, фрейлина едва сдержала улыбку. Облачённый в монашескую сутану, рядом с девушкой стоял Калеб.

– Ах да, святой отец, конечно, как я могла забыть, – закивала головой Мадлен. – Прошу, проходите.

– Как же отрадно, что и всуе придворной жизни юные девушки находят время на общение с Богом, – серьёзно произнёс некромант.

Поблагодарив удивлённую служанку, Калеб вошёл в покои бывшей фрейлины. Закрыв дверь, Мадлен рассмеялась.

– Калеб! Как ты додумался притвориться священником?

– По пути сюда заночевал в одной церквушке. Смотрю, а там святой отец юнец юнцом. Вот я и подумал: а чем я хуже. Раздобыл нарядец под стать, прихватил Священное Писание да взгляд сделал посерьёзнее. Никто вопросов и не задавал: священник и священник.

– Калеб… – Пока некромант, улыбаясь, рассказывал о своём ночлеге в церкви, Мадлен не спускала глаз с его лица. Как же она соскучилась по нему! Как переживала! Тогда, уезжая с Наваррским в Париж, она даже не успела попрощаться с Калебом и все последующие дни ждала, когда же некромант пошлёт ей весть. Мадлен боялась, что гвардейцы короля доберутся до юноши. По ночам девушка вздрагивала, когда видела во сне жуткую пыточную комнату в подвалах Лувра, где к стене был прикован её некромант.

И сейчас, вновь видя задорную улыбку юноши, слыша его весёлый голос, она захлёбывалась от счастья. Продолжая пересказывать девушке свои приключения, Калеб тоже не сводил с неё глаз. Беспокойство о любимой не давало ему покоя все эти долгие дни. Узнав, что король увез её в Париж, некромант не на шутку разозлился. Он готов был броситься в погоню за королевским экипажем и силой отбить девушку у Анри. И лишь правильные слова Селесты в тот миг успокоили его. Бывшая фрейлина Екатерины заверила юношу, что Наваррский не причинит его любимой вреда.

И сейчас Мадлен в безопасности. Но несмотря на это, дни без возлюбленной тянулись для Калеба бесконечно долго. И вот, наконец, он вновь видит её улыбку, замечает блеск любимых глаз. И на душе становится тепло и солнечно, словно самым нежным весенним днём.

Шагнув к девушке, Калеб, не удержавшись, коснулся её губами, даря столь желанный для обоих поцелуй. Когда же спустя минуту Мадлен слегка отстранилась от некроманта, на её щеке блестела слеза.

– Ты плачешь? – встревожился Калеб.

– Да, но это слёзы облегчения и радости. Мне было так плохо без тебя.

– Я знаю, родная, что ты чувствовала. Это гнетущее чувство преследовало и меня, – признался некромант.

– Почему ты так долго не объявлялся? Я волновалась… Ждала твоего появления каждый день. Нет, каждую минуту.

– Когда Маргарита забрала Селесту, я некоторое время следовал за ними, чтобы убедиться, что это не ловушка, а затем отправился в Париж. Но дорога вышла долгой. Я и сам удивлялся своему невезению, будто сама судьба не пускала меня в столицу. Глупости, конечно, но что-то в этом есть. Добравшись, наконец, до Парижа, заглянул в наш тайник и нашёл письмо. Понял, что ты просишь меня доставить его в Шенонсо, Так я и поступил. Кстати, вот и ответ!

Некромант порылся в складках непривычной для него одежды и извлёк на свет письмо от Луизы. Взяв заветный лист бумаги, Мадлен подошла поближе к окну. Крутя письмо в трясущихся от волнения руках, девушка не решалась раскрыть его.

Подойдя к любимой со спины, Калеб осторожно обнял её.

– Волнуешься?

Мадлен, чувствуя на талии руки некроманта, слегка повернула голову, обернувшись через плечо.

– Немного. В последнюю нашу встречу Луиза была неразговорчива. Не знаю, стала ли она отвечать на мои вопросы теперь.

– Пока не раскроешь письмо, не узнаешь.

– Да, вот только руки словно не слушаются меня.

– Я помогу.

Всё ещё прижимая к себе девушку, некромант взял письмо из её рук и аккуратно развернул бумагу. Вложив письмо в дрожащие женские пальчики, помог расправить лист. Затем, нагнувшись, губами коснулся виска возлюбленной, оставив на нём лёгкий поцелуй. Тёплое дыхание Калеба заставило Мадлен вздрогнуть, покрывшись мурашками. Как же давно она не испытывала этого трепета! Сосредоточившись на своих ощущениях, девушка долго не могла приняться за чтение. Она несколько раз пыталась пробежаться глазами по строчкам текста, но не могла разобрать ни слова: всё её существо сейчас стремилось навстречу Калебу. Спиной ощущая биение его сердца, чувствуя тепло, исходившее от его тела, Мадлен будто проваливалась в самый сладкий сон. Все страхи вмиг улетучились. Опасения и тревоги остались там, за пределами крепких объятий. Щекой касаясь девичьих локонов, Калеб легко целовал женское ушко, иногда добирался до скулы и даже щеки. Мадлен млела в его объятиях, желая, чтобы эти минуты никогда не заканчивались. Но суровая реальность вновь и вновь давала о себе знать.

Мадлен вспомнила про письмо в её руках и, наконец, обратилась к его содержанию. Послание оказалось длинным. И чем дальше девушка скользила по строчкам текста, тем сильнее расширялись от удивления её глаза. То, о чём писала Луиза, не укладывалось в голове. Слова бывшей королевы Франции переворачивали всё с ног на голову. Но в то же время открывали глаза на происходящие вокруг события. «Я ошиблась, неправильно сложила головоломку. Но теперь я понимаю, в чём дело. Так вот почему культ охотится за Селестой, вот почему именно она должна стать последней жертвой. А я и подумать не могла… Боже… Я должна рассказать об этом Наваррскому. Быть может, это знание, наконец, сумеет открыть ему глаза на замыслы культа. Времени мало, дорога каждая минута. Я должна спешить!»

Развернувшись к Калебу, Мадлен воскликнула:

– Ты даже не представляешь, что я узнала! Подожди меня здесь, я расскажу обо всем королю и вернусь, чтобы решить, как нам действовать дальше.

На скорую руку свернув письмо Луизы, девушка выскочила в коридор.

Не боясь оступиться, Мадлен бежала в сторону тронного зала. Выскочив на лестницу, ведущую на первый этаж, девушка остановилась. Центральная дверь замка распахнулась, и в неё вошли двое гвардейцев. Подхватив под руку, они вели к королю сопротивляющуюся женщину. Взглянув на неё, Мадлен с ужасом узнала в ней Маргариту.

– Пустите! Пустите меня! – кричала она. – Я не желаю видеть этого подонка! Его слово ничего не стоит. Подлец! Негодяй!

Увидев на лестнице ошарашенную девушку, Маргарита обратилась к ней:

– Мы не добрались до Италии: на нас напали на самой границе.

Твою подругу похитили. Мне удалось бежать, но вскоре меня схватили… эти! Пустите, кому говорят!

«Селеста! – Сердце фрейлины рухнуло в пропасть. – Она не добралась до безопасного места! Боже, она