никто не посмеет указывать мне, что делать. Никто не сможет остановить меня: ни монархи других стран, ни Папа Римский, ни аристократы, ни армии. И знаешь, что я сделаю в первую очередь, Мон Этуаль? Если ты позволишь мне, если встанешь на мою сторону, я назову тебя своей королевой и этот трон по праву станет твоим. Там… – Анри рукой указал на пустой зал, – там будут стоять наши подданные, со страхом и благоговением глядя на нас. Только представь, какой будет наша жизнь.

Слушая сладкие речи Наваррского, Мадлен вглядывалась в пустой зал. Ей было неловко, неуютно сидеть на этом троне. Но помимо её собственной воли всего на несколько минут в голове всплыла невероятная картина. Она, Мадлен Бланкар, увенчанная короной, взирает на тех, кто теперь находится в её власти. Одно её слово сможет осчастливить их или убить. Она способна карать и помогать.

Рядом с ней, крепко держа её руку, стоит он – король, наделённой силой бога. И лишь она одна знает, как управлять этим человеком.

Бог, слившийся со смертным, что не жалеет своих врагов, склоняет колени перед своей королевой. Сам не осознавая того, он оказывается в её власти, становясь её верным рабом. Зайдя слишком далеко в своих фантазиях, Мадлен вздрогнула от ужаса. Это были не её мысли. Но что, если она обманывает себя и эти картины обнажают её истинные желания? Нет, не может быть, она не хочет в это верить. Вскочив с трона, Мадлен побежала к двери.

Но вовремя вспомнила, зачем приходила к королю. «Выйду за дверь – потеряю возможность обмануть Абраксаса».

Собрав в кулак всю свою волю, отринув эмоции, что не давали вздохнуть, Мадлен взглянула на Анри.

– Я не просто так пришла сюда. У меня есть просьба.

– Говори, Мон Этуаль, ты можешь просить о чём угодно.

– Я хочу навестить родителей.

– Будет лучше отложить поездку.

– Нет. Близится время ритуала, ты сам говорил об этом. И никто из нас не знает, чем он обернётся. Я хочу увидеть свою семью. Быть может, в последний раз… – голос девушки дрогнул. Лишь сейчас она поняла, как страшно прозвучали эти слова – «в последний раз»…

Наваррский до последнего искал в себе силы отказать девушке в этой просьбе, но не смог. Взгляд её влажных от слёз глаз, мольба и боль, отразившиеся на юном лице, не позволяли сказать «нет». Кивнув, Анри мягко произнёс:

– Поезжай, но с тобой отправится моя стража. Исключительно для охраны.

Понимая, что от сопровождения не отделаться, девушка тихо поблагодарила Анри.

– Спасибо.

«Я до последнего боялась, что он не согласится, – думала Мадлен. – Но что-то в душе Анри всё ещё сражается за те крупицы света, что остались в нём. И это даёт мне надежду». Склонившись в лёгком светском поклоне, девушка взялась за ручку двери, намереваясь выйти из тронного зала. Но голос Анри заставил её помедлить.

– Это не последний раз, когда ты увидишься с ними, со своей семьёй, – произнёс Анри, стараясь придать своим словам уверенности. – С тобой ничего не случится. Я… я уберегу тебя.

Мадлен не ответила. Она не могла верить словам Наваррского, зная, что он сам не уверен в том, что говорит. Фрейлина понимала: она действительно небезразлична королю, и он желает уберечь её от смерти, но сможет ли? Ответа на этот вопрос сейчас не было ни у одного из них. Открыв дверь, Мадлен вышла в коридор, направившись в свои покои.

Вернувшись в комнату, Мадлен начала готовиться к поездке. Собрав всё, что пригодится ей в пути, девушка присела на кровать, внезапно вспомнив о своём последнем визите к Луизе. «Направляясь в Шенонсо, я хотела не только просить королеву о помощи, но и надеялась задать ей несколько деликатных вопросов. Мне хотелось поинтересоваться, знала ли королева о внебрачном ребёнке своего супруга? Важно понять, как Филипп прознал про младенца, родившегося в Мон-Сен-Мишель. Ведь он может оказаться не единственным, кто ищет последнего представителя рода Валуа. Что, если Селесте и Тьерри придётся столкнуться и с другими могущественными врагами?» Набравшись смелости, Мадлен взяла чернила и написала Луизе письмо. Не желая рисковать, фрейлина оставила письмо в тайнике, где его должен был обнаружить Калеб и лично отвезти королеве.

Думая о некроманте, девушка не на шутку волновалась: она не видела его с тех самых пор, как, оставив его в деревеньке недалеко от охотничьего домика, уехала с королём в Париж. «Надеюсь, он скоро объявится. Мне невыносимо думать, что с ним могло что-то случиться».

Ближе к вечеру к крыльцу Лувра была подана карета. Вещи девушки погрузили в повозку, и Мадлен в сопровождении нескольких гвардейцев отправилась в путь.

Спустя несколько дней королевская карета доставила девушку к дому родителей. Семья Бланкар всю жизнь прожила в небольшом сельском домике, в уютном местечке, недалеко от озера. Осмотревшись, Мадлен улыбнулась: «А здесь, кажется, ничего не изменилось. В этом месте я родилась, здесь же прошло мое детство. Здесь впервые проявил себя мой дар».

Девушку накрыла приятная ностальгия. Сейчас она не вспоминала о тех днях, когда соседи начали обходить их дом стороной. Ей нравилось вытаскивать на свет другие воспоминания – светлые, радостные. Пока девушка с улыбкой поглядывала на родные места, на крыльцо дома вышла стройная, ещё молодая женщина. Не веря своим глазам, она всматривалась в гостью, так похожую на неё саму.

– Мама! – Улыбаясь, девушка бросилась навстречу матери. Магдалина, красивая женщина, так похожая на Мадлен, удивлённо распахнула глаза, не веря тому, что видит.

– Мадлен, милая! – наконец воскликнула она и, бросив корзинку с фруктами, побежала навстречу дочери. – Как же мы скучали по тебе!

Солнышко, мы так давно не видели тебя! Дай же мне скорее посмотреть, какой красавицей ты стала! У меня до сих пор в голове не укладывается, что моя дочь – королевская фрейлина!

«Пожалуй, не стану рассказывать о том, что я давно лишилась этого звания», – подумала Мадлен, обнимая родительницу.

Пока мать с восхищением рассматривала дочь, дверь дома вновь распахнулась, и спустя минуту подле девушки стоял её отец. Гаспар Бланкар, несмотря на возраст, был мужчиной крепким и сильным. Морщины, покрывавшие его загорелое лицо, не мешали рассмотреть его стать и былую привлекательность.

– Мадлен! – улыбнулся он. – Неужели это ты, дочка? Действительно ты! А я уж было подумал, что мне послышалось, будто я услыхал твой голосок.

Шагнув вперёд, Гаспар обхватил дочь широкими ладонями.

– Папа, знал бы ты, как часто я вспоминала о тебе.

– Уж хочется верить, милая, что ты не забывала о нас. Мы с матерью каждый