– К сожалению, Перри, мне тут ничего не удалосьвыяснить. Названный в нем телефон, как ты и предполагал, принадлежит большомуунивермагу, в котором никто не слыхал ни про какого Гридли Лайхи.

– А само письмо?

– Тоже ничего. Оно было отправлено в самом обычномстандартном конверте с маркой, написано на клочке бумаги, вырванном изблокнота, которые продаются в любом газетном киоске, так что напасть на следего владельца немыслимо. У нас остался только почерк. Ты сам понимаешь, этотоже нереальный след.

– Позднее почерком мы еще займемся, Пол. Попробуй-каразыскать женщину, которая была нанята в качестве сиделки к мистеру Бурру икоторую он прогнал в припадке ярости. Она…

– Она присутствовала здесь, в суде, – прервал егоДрейк. – Одну минуточку, Перри. Мне кажется, что я сумею ее перехватить.

Он стремительно бросился к выходу, энергично работаялоктями, чтобы пробраться сквозь толпу, покидавшую зал заседаний. Уже черезнесколько минут вернулся с довольно привлекательной особой.

– Это мисс Филд, – представил он, –медсестра, дежурившая возле Бурра в тот день, когда его убили.

Мисс Филд протянула Мейсону руку, говоря:

– Я с большим интересом наблюдала за ходом процесса.Полагаю, что мне не следует с вами разговаривать, потому что окружной прокурорвызвал меня повесткой в качестве свидетельницы обвинения…

– Чтобы доказать, что Бурр при вас просил мистераВизерспуна принести ему удочку, да?

– Да, думаю, что именно этого он хочет.

– Сами вы не увлекаетесь рыбной ловлей, миссФилд? – рассмеялся Мейсон.

– У меня нет времени.

– А если бы было, вы сидели бы на берегу реки судочкой?

– Боже упаси, нет!

– Ну а в удочках вы знаете толк?

– Нет, разумеется.

– Была ли у Бурра возможность подняться с постели?

– Никакой. Прежде всего ему понадобилось бы перерезатьверевку, к которой был привязан груз. Вы же знаете, что нога у него находиласьна вытяжении. Я сомневаюсь, чтобы ему удалось это сделать. Но если бы онрешился на такую глупость, у него непременно вновь сместились бы осколки кости.

– Веревка у него была в полном порядке?

– Да.

– Я слышал, он заявил, чтобы вы не притрагивались к егочемодану. Именно этим и обусловлен ваш поспешный отъезд?

– Скандал действительно возник по этой причине. Но всеуладилось бы, я бы просто сообщила обо всем доктору и осталась на месте, ноБурр приказал мне немедленно убираться из комнаты и пригрозил запустить в менячем-нибудь тяжелым, что попадет ему под руку, если я только осмелюсь сновапереступить порог его комнаты. Он даже пытался ударить меня металлическойтрубкой.

– Где он ее взял?

– Я сама дала ему ее накануне вечером, он сказал, что вней нужные ему синьки. Да вы знаете такие трубки для хранения карт и чертежей!

– Вы видели эту трубку в день убийства?

– Видела.

– Где?

– Она лежала на полу рядом с чемоданом, у кровати.

– Что он с ней сделал после того, как попытался вас еюударить?

– Положил ее… дайте вспомнить… мне кажется, он сунул еек себе под одеяло… Я была настолько испугана, что толком не заметила. Честноеслово, до этого мне не приходилось видеть человека в такой ярости… да, ярости.Иногда у нас бывают недоразумения с пациентами, попадаются среди них весьмакапризные, но это было нечто из ряда вон выходящее. Он был вне себя!

– Вы позвонили доктору?

– Позвонила, предупредила, что он разбушевался, неслушает уговоров и настаивает на замене сиделки. Я добавила от себя, что не желаюобслуживать мистера Бурра.

– Но доктор приехал один, без новой медсестры?

– Да, доктор Ранкин подумал, что ему удастся всеуладить, он просто не мог себе представить в полной мере, что такое возможно.

– Если не ошибаюсь, Бурр накануне вам заявил, что кто-топытается его отравить или убить?

Она смутилась:

– Извините, мистер Мейсон, но это я не имею права свами обсуждать. Разве что с согласия окружного прокурора. Вы понимаете, он меняпредупредил об обязанностях свидетеля.

– Боже упаси, мисс Филд, я не собираюсь вас подводить излоупотреблять вашей любезностью.

– Я в этом не сомневаюсь, но все равно я не должнаэтого…

– Я прекрасно понимаю вашу позицию и не стану васдольше задерживать. Огромное вам спасибо, мисс Филд.

Хотя весна была с холодными ночами, днем столбик ртути втермометре поднимался все выше и выше, так что судья Миханн сбросил с себямантию и, оставшись в одной рубашке, удобно расположился в кресле, наслаждаясьсигаретой.

Адвокаты заняли кресла напротив судьи.

Судья продолжал:

– Если нечто в этом деле вынуждает предположить, чтоокружной прокурор идет по ложному пути, мы хотели бы об этом узнать, не правдали?

Окружной прокурор надменно произнес:

– Я иду по правильному пути, тут не может бытьсомнений. Вот поэтому-то вы и слышите столько писка.

Мейсон не прореагировал на его выходку. А судья Миханнзадумчиво произнес:

– А вот я очень хотел бы услышать ваше мнение, мистерМейсон.

И только тогда Мейсон заговорил:

– Около двадцати лет тому назад отец Марвина Эйдамсабыл казнен за убийство… своего делового партнера, некоего Лэтвелла. ВдоваЛэтвелла вышла замуж вторично за некоего Денджердфильда. Убийство это произошлов Витсбург-Сити. Отец Эйдамса сказал, будто бы Лэтвелл доверительно сообщил емуо намерении сбежать с Кориной Хассен, но власти обнаружили труп Лэтвелла,зарытый под полом в подвале их фабрики.

– Так вот каким образом эта Корина Хассен оказываетсявовлеченной в это дело? – изумленно протянул Коупленд. – Я не знал ееимени и не мог понять, куда клонит мистер Мейсон, задавая вопросы о какой-тоКорине Хассен.

– Визерспун об этом что-нибудь знает? – спросилсудья, более энергично попыхивая трубкой.

– Да, – кивнул Мейсон, – он поручил провестирасследование старого дела детективному агентству Оллгуда в Лос-Анджелесе. Онинаправили по следу Милтера, но позднее прогнали его с работы из-за длинногоязыка.

Судья предупредил:

– Разумеется, все это не для протокола. Конечно, есливы пожелаете, я могу продолжить слушание в обычном порядке. Но если переданная запискаявляется, как считает мистер Мейсон, важной уликой, если он убежден, чтоВизерспун неповинен в этих двух убийствах, то подобное неофициальное совещаниес прокурором и обмен информацией пойдет всем нам на пользу.