Лаин оказался не в силах это терпеть. Он и сам прекрасно знал, чем жертвует. Псих? Однозначно. Но он никогда не желал дочери зла.

Он очень медленно поднялся. Тот, кто знал его получше, понял бы, что ничего хорошего дальше ждать не стоит. Но, к сожалению или к счастью, получше его знала лишь одна единственная женщина. Женщина, ради которой он готов на любые жертвы.

— Так ты теперь герой, мальчик? — он говорил тихо и спокойно. Так, как может говорить только тот, кто уже принял решение. — Ты, что пытался соблазнить мою дочь задолго до того, как впервые поговорил со мной? Не смеши! Я прекрасно знал и о твоей репутации, и об умениях. Всё закончилось бы совершенно одинаково. С моей помощью или без неё. Я лишь ускорил процесс.

Антуан отпрыгнул назад, зацепился за стопку бесполезных книг на полу, упал навзничь.

— Я не хотел! — по его щекам текли самые настоящие слёзы, оставляя две крошечные чистые полоски в слое грязи. — Я не хотел причинять ей столько боли! Цветочек… Триста правда нравилась мне… Нравится! Я козёл, знаю! Я всё равно бы соблазнил её, но… Я делал это не из азарта, не шутки ради. Клянусь! Не знаю, что вы задумали, киро Лаин. Но, если бы мне пришлось выбирать, я бы снова похитил её, чтобы только спрятать от вас! Что бы ни было у вас в голове, вряд ли это что-то хорошее. И знаете что? — Антуан зажмурился, от чего слёзы брызнули из глаз градом. — Я расскажу ей. Я всё расскажу ей, её демону и её матери! Пусть они растерзают меня, пусть никогда не простят, но вы, — он обвинительно ткнул пальцем в сторону учёного, — вы получите по заслугам!

Неуклюже подволакивая ногу, он поднялся и захромал к выходу. Обречённый на смерть, и тот шёл бы веселее. Впрочем, Антуан был уверен, что именно в её объятия и направляется. Но не учёл, что опасность может подобраться с другой стороны.

Лаин коротко свистнул, будто подзывая пса.

— Ты никому и ничего не расскажешь, — он отвернулся, не желая видеть ни уходящего в последний раз мальчишку, ни того, что с ним должно было сейчас случиться.

О ногу учёного потёрлась толстенная книга, отрастившая шесть маленьких хрупких ножек, просительно заглянула в лицо круглыми глазками-буквами: да, хозяин! Что я могу сделать для тебя, хозяин?

Лаин коротко мотнул головой в сторону выхода:

— Взять.

Он не следил, во что превратилась книга на этот раз. Но, судя по крику и топоту мальчишки, посмевшего ему угрожать, во что-то довольно кровожадное.

Всё-таки власть — это очень приятно.

* * *

Спустя каких-то несколько секунд Антуан мчался чуть ниже по улице. Он двигался сосредоточенно, не тратя времени на крики и не оборачиваясь. Не мчаться он не мог, потому что прекрасно видел, как у странной книги с хрупкими ножками вырастают совершенно не хрупкие зубы, как к ним в комплект появляются внушительные крылья с острыми навершиями, как она смотрит на его, Антуана, горло, как увеличивается в размерах и как берёт разбег.

Больше он тратить время не посмел. И так с трудом успел выскочить из кухни и отпереть дверь. В какой-то момент ему, правда, показалось, что странный артефакт как будто нарочно ждёт, чтобы жертва покинула дом. Наверное, любит погонять добычу прежде, чем сожрать. К счастью, киро Ангуссон уже не следил за завершением бойни. То ли побрезговал, то ли не сомневался в личности победителя.

Антуан бежал и бежал, ощущая, что тело подло перестаёт слушаться. Оно слишком устало, слишком хочет есть и слишком готово рухнуть прямо посреди дороги даже если сразу после встретится с острыми зубами безжалостной твари.

Он петлял из последних сил, поворачивая в незнакомые переулки и молясь Лунной жрице, чтобы они не оказались тупиком. Едва переставлял ноги, уже не понимая, он отталкивается от земли или она подпихивает стопы.

Если бы напуганный ловелас хоть раз оглянулся, он бы увидел, что монструозная книга могла вцепиться зубами в загривок жертвы уже не раз и не два. Она неслась чуть позади, с любопытством рассматривая улочки, позёвывая зубастой пастью и запоздало прикрывая её хрупкой лапкой.

Раньше она обязательно сожрала бы любого, кого разрешили сожрать. Раньше книга с заключённым в ней тёмным духом вообще особо не задумывалась над тем, что бывают хорошие и плохие люди. Люди были одинаковы: что по характеру, что на вкус.

Но с недавних пор она узнала нечто, что изменило странное книжное существование: на свете есть сахар. Есть тёплые кошачьи зады и рыжие ведьмы, поглаживающие по корешку. Раньше книга о таком не знала. Раньше она бы вцепилась в горло глупого мальчишки, не позволив ему выбежать из дома. Но теперь ей почему-то казалось, что делать это необязательно. По крайней мере, если не очень хочется. И поэтому она позволяла ему убегать, а сама летела следом на своих крыльях с острыми навершиями и любовалась видами вместо того, чтобы смаковать кровь.

Антуан нашёл спасение там, где меньше всего ожидал его найти. В месте, к которому приличные ловеласы старались не приближаться вовсе: всё равно ведь бесполезно. Вывела ли его сюда Лунная жрица, о помощи которой он взывал, или попросту ноги вынесли на незнакомую дорогу, надеясь запутать преследователя?

Обитель Лунной жрицы. Место, полное света и добра, место, где у страшного монстра за спиной точно не будет власти.

Вряд ли ему кто-то открыл бы ворота. И уж точно грязного оборвыша не впустили бы внутрь. Особенно, если бы узнали, ведь слава городского ловеласа дошла даже сюда, куда не ступала его нога.

Но Антуану впервые за последние три недели повезло: ора Камила, самая прекрасная и честная женщина в обители, прогуливалась по саду в этот поздний страшный час. Никто не знал, о чём она думала и надеялась ли кого-то встретить. Никто не решался спрашивать. Но с начала сезона дождей, стоило тучам лишь немного разойтись к вечеру, она шла в сад и ждала… невесть чего.

— Помогите! — успел пискнуть Антуан прежде, чем силы окончательно покинули его.

Ора отдёрнула светлое одеяние, чтобы грязный олух, падая, не запачкал. А потом её взгляд встретился со странными любопытными круглыми глазами существа, ворвавшегося в сад следом за беглецом.

Как заворожённая, она протянула руку. Правильнее, наверное, было её отдёрнуть, но ора Камила давно пришла к выводу, что всё самое неправильное по совместительству оказывается самым приятным.

— Иди сюда, — позвала она монстрика, не слишком представляя, что станет делать, если он согласится.

Книга, заблудившаяся, изрядно замёрзшая и ощущающая, что страницы начинают отсыревать, не стала противиться. Послушно втянула крылья, уменьшилась и вопросительно мурлыкнула.

— Кажется, ты послана мне самой жрицей, — восхищённо прошептала Камила, трепетно поглаживая корешок. — И я знаю, что с тобой делать.

Пальцы сами скользнули по оглавлению, отчеркнули нужную страницу.

«Призвать исчадье мрачного Подземья»

Я уже говорил, что я идиот?