— Поверят они, ага! — он с ужасом посмотрел на тренеров.

— Я с тобой пойду. Меня послушают. Но будь готов к допросу.

Он беззвучно шевельнул губами — выругался.

— Идем, — скомандовал я, и он двинулся за мной, ссутулившись и съежившись.

Огромный Тойлыев вмиг сделался маленьким и жалким.

Мне нужен был врач, но излагать проблему в присутствии коллектива было неправильно — они осудят Макса раньше, чем будет доказана его непричастность. Но сейчас бээровец, потирая подбородок, слушал беснующего Карпина.

— Мы им устроим шумиху! На весь мир ославим! Это же надо, суки, на преступление решились! Не удивлюсь, если и убийством не побрезгуют. Это надо пресечь!

Бердыев флегматично заметил:

— Решение везти своих поваров было правильным. Валера, не кипятись. Ты же понимаешь, что если работают спецы, то у них свои люди и в полиции, и среди персонала отелей. Мы ничего не докажем, просто выставим себя идиотами. А мы видим, что поставлена цель не выпустить нас в финал, и в средствах они не стесняются.

— Хуже другое, — сказал Непомнящий. — Факт отравления трудно доказать. Наши обвинения будут выглядеть голословными, потому что ботулизм бывает в пищевых продуктах, мы сами недоглядели…

— Коровьев унес воду, — воспользовался паузой я. — Надо найти бутылку и провести экспертизу. И только тогда обвинять.

— Да плевать! — крикнул Карпин. — Продукты проверены, они нормальные. Других отравившихся нет. Факт есть факт!

Врач-бээровец рванул прочь из зала — давать распоряжение, чтобы остановили уборку номеров, перетрясли гостиницу, собрали все пустые бутылки и проверили каждую. Интересно, сколько здесь его подчиненных? Не удивлюсь, что половина обслуживающего персонала, включая поваров.

Я зашагал следом за ним, Макс поплелся за мной. К нам хотел присоединиться Микроб, но я вскинул руку, и он остался на месте.

По-хорошему, стоило бы раздуть международный скандал, но — обходясь без прямых обвинений. Что-де странное отравление едва не повлекло летальный исход. Кому интересно, за новость ухватятся и растиражируют ее. Направление скандала зависит от того, получится ли обнаружить улики, и что это будут за улики. В идеале бы найти бутылку со следами ботулотоксина.

Но, опять-таки, лаборатории не наши, и вполне возможна подтасовка фактов, потому что международный скандал принимающей стороне не нужен.

Вот так испортили нам радость победы. Ходи теперь и оглядывайся. Интересно, можно ли считать неудавшееся покушение на меня тем самым, от чего предостерегал Гусак? Вряд ли. Он говорил, что меня убьют в толпе людей, причем застрелят, зарежут или еще что, он не видел, как и не видел лиц тех, кто вокруг. Типа я падаю, они бросаются мне помогать.

Толпа людей была? Целых пятеро. Вот только планировалось, что упаду я, а пострадал Коровьев. Да и убили ли меня в видении? Я ведь просто упал, а что замертво — это он мог ошибиться.

Но все равно перестраховаться не помешало бы, мне надо подержать на руках своего первенца.

Бээровец освободился примерно через полчаса. Ну как освободился: озадачил подчиненных и шагал мимо нас, ожидающих в холле на первом этаже.

— Евгений Витальевич! — окликнул его я.

Врач остановился, шевельнул лысыми надбровными дугами. Я поднялся. Максат нервно сглотнул, вцепился в подлокотник.

— Что стряслось? — спросил бээровец, направляясь к нам.

Я покосился на Максата, который не мог разлепить веки, толкнул его локтем в бок. Он открыл глаза, вскочил и выпалил:

— Я не травил Саню! Так просто совпало.

— Что совпало? — насторожился врач, впившись в Тойлыева взглядом.

Чтобы Макс окончательно все не испортил, пришлось объяснять мне:

— Вчера ко мне в номер заходил Максат. Мириться хотел — у нас были разногласия. Приходил с бутылкой воды, такой же, из которой пил Коровьев.

— Она початая была, — затараторил Макс, и в его голосе проступил акцент. — Я ее потом унес. Можете меня на детекторе лжи проверить, я совершенно ни при чем!

— Макс не виновен, — добавил я.

— Доказательства? — осторожно спросил Евгений Витальевич.

— Просто поверьте, что это так, — сказал я с нажимом.

— Доверяй, но проверяй, — проворчал бээровец. — Тойлыев, идем, поговорим.

Макс умоляюще посмотрел на меня и побрел, как на заклание. Витальич — суггестор, он быстро выведет Макса на чистую воду. Вот только насколько его воздействие опасно для психики Макса? Или обойдется без последствий, он расскажет правду типа по собственному желанию и пойдет восвояси?

Только сейчас до меня дошло, какой же я везучий! И сборной нашей повезло. Вот только кто принес бутылку в мой номер? Очень не хотелось верить, что — свои, соблазнившись деньгами и американским гражданством.

Глава 23

Концы в воду

За Макса я переживал зря: от бээровца он вышел довольный жизнью и собой, поблагодарил меня, сказал, что я нормальный парень, и зря он меня подозревал во всех смертных грехах.

Но вопрос, кто принес мне отравленную воду, остался открытым. Пока безопасники просматривали записи с камер, врач собрал нас всех и провел типа лекцию, что такое ботулотоксин, как он влияет на организм человека и чем опасен. У меня волосы зашевелились на голове: это я должен быть на его месте! И Рины нет, чтобы помочь организму исцелиться. А сам я за неделю не факт что смогу привести в норму нейроны. Да и вообще не факт, что смог бы в таком состоянии пробудить внутренний огонь. Бээровец добавил также, что Коровьев в больнице очень надолго.

Судя по меняющимся выражениям лиц, до этой лекции парни и правда не знали, насколько опасен ботулизм. Закончил Евгений Витальевич завуалированным внушением:

— Так что, парни, если кто-то что-то видел или знает, настоятельно рекомендую обо всем мне рассказать, пока служба безопасности делает свою работу.

Микроб зашипел, потер висок — на него внушение не действовало, потому что он был «моим» самородком. Футболисты запереглядывались, загудели. Желающих публично покаяться не нашлось.

Сидящий позади меня Кокорин встал и сказал:

— А что мы? У нас нет ключей от номеров друг друга. Надо отравителя среди персонала искать.

Я его дополнил:

— Ищите тех, кому выгодно. Чтобы мы проиграли в финале, выгодно всем. Могли подкупить кого-то из персонала, горничную, например. У них пересменка уже закончилась, и подозреваемая ушла домой, а те, что работают сейчас, само собой, ни о чем не догадываются.

— Нельзя исключать, что это специальная горничная, — поддержал меня