— штраф. Игра на их территории, и мы должны играть по их правилам. Играть — но не уподобляться. Мы очень рассчитываем на ваше благоразумие. Если кто-то подозревает, что не смолчит — лучше остаться в гостинице.

— Остаюсь, — вскинул руку Денисов.

— Спасибо, — поблагодарил его Кузьмич и подвел итог: — В конце заседания подойдите ко мне, я раздам распечатки с возможными вариантами провокационных вопросов и ответов. Провокации будут касаться не только игры. Нас попытаются очернить в местной прессе, потому никаких негров и порицания сексменьшинств, сумасшедших и извращенцев — тут с этим строго.

— При чем тут негры? — не понял Джикия.

— Негров нельзя называть неграми, — объяснил я. — Они считают это оскорблением и дискриминацией по расовому признаку.

— Ну блин, — возмутился Микроб. — А кто они тогда?

— Слово есть, а негра нету, — сострил Дзюба.

— Распорядок дня такой, — объявил Бекиевич. — Обед. Смотрим игру шведов с уругвайцами. Ужин. Смотрим игру ирландцев с Итальянцами, узнаем своего соперника. Потом, в одиннадцать вечера, сеанс связи с близкими. Завтра в полдень — пресс-конференция. С пяти до девяти — тренировка.

— Даешь Уругвай! — воскликнул Кокорин. — Мы их знаем, как облупленных.

— К тому же их вряд ли будут тащить в финал, — проворчал Денисов, скрестивший руки на груди. — Следовательно, нас не будут топить.

— Так а Коровьев что? — спросил Руслан Топчи. — Он домой с нами не полетит?

— Вряд ли, — сказал врач с первого сиденья.

— На сегодня пока все, — объявил Непомнящий. — Подходите за вопросами-ответами и, пожалуйста, отнеситесь к подготовке со всей серьезность. Нужно не дать себя очернить и ответить так, как они не ожидают.

Захлопали спинки откидных сидений. Я взял листок одним из первых, скользнул взглядом по тексту, догадываясь, что там может быть.

«Что вы думаете о работе судей на матче Бельгия — Аргентина? (Мы не судьи и не имеем права судить, наша задача — играть)».

«Считаете ли вы, что судьи справедливы по отношению к вам? (См. ответ выше)».

«Почему вы не выпускаете в поле единственного темнокожего игрока?»

«Есть ли в вашей команде геи? Что будет, если вы узнаете, что кто-то из команды — гей? (Никаких шуток. Мы лояльно относимся к сексменьшинствам. У отвечающего дальний родственник может быть геем (кроме Нерушимого, Саня, не заиграйся)».

— Шешенс-с, — воскликнул Сэм, потрясая бумажкой. — Мой брат — котакбас? Да пошли они! Да я себе язык вырву, чем скажу такого. Тьфу!

— Сэм на конференцию не идет, — ухмыльнулся Кокорин.

— Неужели это так важно? — возмущенно удивился Микроб. — Почему? Позорище же ведь. Солидарен с Сэмом.

— Им так нравится, — пожал плечами Карпин. — И они знают, что это не нравится нам.

— Кто хочет стать героем и совершить камин-аут? То есть признаться, что… один раз — не котакбас, — пошутил я. — Гарантированно во все СМИ попадете.

— Тьфу на тебя! Ты и признавайся, — обиделся Сэм.

— Шутка! — поднял руки я. — У них правда так, высказываться искренне обо всем этом считается, эээ. Признаком быдланства и плохого тона.

— Дерьмо, — резюмировал Денисов, повертел листок, желая его скомкать.

— Ладно, надо — скажем, — скривился Кокорин, косясь на Кузьмича.

И вот как объяснить целесообразность всего этого простому советскому человеку? Да они в шоке все.

— Расходимся! — объявил Карпин. — В пять вечера здесь же смотрим игру Швеция — Уругвай. Ужинаем. Смотрим игру Ирландия — Италия.

Гостиницу наводнили полицейские, опросили каждого, включая кухонных работников и наших безопасников. Взяли пробы еды. Со мной беседовали около получаса: где был, что видел, чего подозрительного заметил.

В течение трех часов стало ясно, что мои предположения верны: пустые бутылки воды горничные выбросили, и их увезли на мусорку. Сегодняшняя смена, естественно, ничего не знала.

Просмотр камер выявил подозреваемую, которая приносила воду мне в номер. Хрупкая маленькая азиатка неопределенного возраста. Больше никто не заходил. Если бы вода была отравлена массово, можно было бы обвинить кого угодно, а так имело место адресное воздействие.

Какой я все-таки везучий!

За подозреваемой направили полицейских, ее адрес и личность были известны. Результаты пока неясны и будут ясны нескоро — местная полиция не обязана перед нами отчитываться. Если поделятся информацией, это будет жестом доброй воли.

Мое мнение не изменилось: девушку не найдут. С большой вероятностью ее уже нет в живых. Или эта личность больше не существует, агент сбросил маску.

Перед просмотром игры Швеция — Уругвай, когда мы собрались в конференц-зале, вошел врач-бээровец и доложил, что состояние Коровьева стабилизировалось, угрозы для жизни нет, но о выздоровлении речи не идет.

Сегодня с нами был Бекиевич. Он включил «плазму» и, перебирая четки, уселся в первом ряду. Вскоре к нему присоединились остальные тренеры, включая Валерия Кузьмича

— Делаем ставки! — воскликнул Джикия. — Какие прогнозы?

Все сошлись во мнении, что шансы 50 на 50, но вся наша команда единогласно болела за Уругвай, они нам уже как родные.

Швеция играла в свой типичный футбол — жесткий прессинг, длинные передачи, борьба за каждый мяч. Уругвайцы же, как всегда, делали ставку на индивидуальное мастерство своих форвардов.

Трибуны гудели, как растревоженный улей, когда команды вышли на поле. Уругвайцы сразу взяли быка за рога — Нуньес на 23-й минуте вколотил мяч в ворота, а возрастной Кавани, которого все-таки взяли в команду и иногда выпускали на замены, во втором тайме поставил точку — 0:2. Чисто, красиво, без вопросов.

Довольные победой Уругвая так, словно они отомстили Шведам, как под Полтавой, мы направились на ужин. А вот еда в рот не лезла, так и казалось, что съел — попал в реанимацию. Пришлось себя заставлять, убеждать, что сейчас все проверяют особенно тщательно, и не только наши сотрудники, но и американцы. Короче говоря, никакого удовольствия от еды.

Вторая игра, Ирландия — Италия. Здесь мы тоже единогласно стали болеть за маленькую гордую Ирландию, близкую по духу русскому человеку и претерпевающую насилие от Англии, которую мы унизили на днях.

Ирландцы, похожие на разъяренных викингов в зеленых футболках, против хитрых и расчетливых итальянцев — классическое противостояние характеров.

Атмосфера на стадионе была что надо — ирландские болельщики, казалось, собирались петь до утра. Матч выдался интересным: ирландцы дважды выходили вперед, итальянцы дважды сравнивали. Дополнительное время не спасло, и матч