Золовка усмехнулась:

– Вас что-то расстроило, моя драгоценная?

– Нет смысла скрывать. Вы и сами прекрасно знаете, что мой муж прежде всего мужчина, и ему не страшно потерять голову ради красивой женщины.

Леди Вэй вскинула голову, в упор посмотрела на княгиню и спросила:

– Что будет, если я помогу вам расправиться с соперницей?

– Я отдам свою дочь замуж за вашего сына.

– По рукам!

Женщина грациозно встала с кресла, отослала служанок и подошла так близко к княгине, что почти касалась ее лица своим дыханием.

– Вы правильно сказали, что мой брат не боится потерять голову, но больше всего на свете он боится потерять государство! А эта женщина уже заставила одного правителя поплатиться троном и жизнью. Где теперь земли By? Их растащили бывшие союзники. И больше всех досталось вашему мужу!

Княгиня просияла.

– Я поняла вас, дорогая сестрица. Будет лучше, если слухи о порочности Си Ши будут исходить не от меня.

– Вы очень умная женщина. Ваше имя, госпожа, никто не свяжет с этими слухами.

Леди Вэй взяла руку княгини и поцеловала ее.

– К тому же вы теперь стали мне близки, благодаря будущей женитьбе наших детей.

Княгиня улыбнулась золовке.

– Я всегда держу свое слово. Буду рада породниться с вами еще ближе.

Мучения князя становились все острее. Он разрывался между жаждой обладать этой женщиной и отвращением к ней. Его доверенное лицо, министр Бин, предостерегал князя всякий раз, когда он намеревался посетить покои Си Ши:

– Мой господин, мы только что расквитались с врагом. Как мы можем быть уверены, что ваша драгоценная жизнь и наше государство вне опасности?

– Что ты хочешь сказать?

– Эта женщина прожила восемь лет с другим мужчиной, вашим врагом. По слухам, она даже родила ему сына. И теперь вполне может отомстить вам за смерть отца своего ребенка.

– Мне ничего не известно об этом ребенке!

– Ваш бывший главный евнух Фан Ли разве не рассказывал вам об этом?

– Этот предатель Фан Ли бежал, как только я покинул столицу!

– Это заставляет нас быть настороже. Эта женщина опасна! Избавьтесь от нее, мой господин!

Князь помрачнел.

– Избавляться от такой красоты! Ночи с ней так сладки, я не могу насытиться ею!

– Это яд. Она погубит вас, как погубила Фу Чай!

Гоу Жиан махнул рукой:

– Ладно, делай, как знаешь. И больше никогда не говори мне о ней!

Министр ловко поклонился и выскользнул из комнаты.

Ночью в покои Си Ши вошла стража. Начальник личной охраны князя объявил женщине о том, что высшим указанием ее приказано немедленно зашить в кожаный мешок и бросить в реку.

Холодная вода заливала глаза и уши. Длинные ногти женщины бесполезно скребли грубую кожу, которая быстро размокала и своей тяжестью увлекала ее в пучину. Си Ши удалось оторвать маленький кусочек кожи на мешке, но в образовавшееся отверстие можно было просунуть только руку. Илистое дно реки всосало в себя еще теплое тело. Так закончила свою жизнь непревзойденная красавица, погубившая целое государство.

Андрей проводил нас почти до самого досмотра. Мне почему-то жаль было с ним расставаться. Пока Данил сдавал багаж, мы устроились в маленьком кафе на первом этаже.

– Вы еще не рассказали мне историю вашего рода.

– Основателем нашей династии был знаменитый евнух Фан Ли.

– А мне всегда казалось, что евнуху нечем основывать династию.

– Вы что-нибудь слышали об усыновлении? Это было распространено среди евнухов. Особенно при последних династиях китайских императоров, когда евнухи обладали большим богатством и властью, а передать их было некому.

– И тогда они находили себе семью, которая бы согласилась принять их богатство.

– Обычно в истории рода есть запись о семье, которая приняла евнуха. В моем случае на семейных дощечках упоминается только о самом Фан Ли и ни слова о том, кто есть мой истинный предок.

Расставаясь, мы перешли на более официальный язык.

– Скажите, а Кукла давно у вашей семьи? Что появилось раньше – Кукла или те дощечки.

– Я как-то не думал об этом. Они были всегда – и Кукла, и семейные хроники.

– Мне почему-то кажется, что Кукла появилась раньше. А записи были сделаны уже потом, благодарным потомком, который из традиции или из скромности не упоминает о себе, а только о своем благодетеле, которого называет отцом.

– Может быть.

– Вам нужно узнать, кто был его приемный сын.

– Я пытался, но теперь это уже невозможно.

– Почему?

– Из-за обычая переписывать историю рода вместе с историей страны. Как только сменялся правитель или династия, все прежние записи и даже могилы предков уничтожались, история многих родов начиналась заново.

Пришел Данил, и мы направились в зону таможенного досмотра. Я бережно несла пакет с копией Куклы, которую мне кто-то оставил взамен той, Настоящей, которая вернулась к своему хозяину.

Девушка в униформе лениво спросила по-английски:

– Спиртные напитки с собой есть?

– Нет.

Я подождала, пока Данил наденет все свои штучки, которые с него сняли: часы, ремень, запонки и прочую мелочь, необходимую мужчине, и мы двинулись дальше.

В Duty-free я купила большую бутылку Courvoisier и, как только заняла место в самолете, попросила стюардессу принести мне стакан. Приятное тепло разливалось по телу, мысли замедлялись, я засыпала.

Мне снился тот, кого называли Господином в маленьком доме возле Большого императорского дворца. Он сидел в своем кресле в гостиной и перебирал старые дощечки с полустертыми надписями. Я видела, как он накрыл рукой самую верхнюю, как будто хотел согреть ее своим теплом. С нее, с этой дощечки, начиналась странная история его рода, который ведет свое начало от приемного сына евнуха Фан Ли.

Это был странный сон. Я видела Фан Ли, бежавшего из Китая на север и усыновившего мальчика, родители которого умерли, а сам он был слишком мал. Мальчика этого он купил по дороге у каких-то монголов, а где они его взяли – они не запомнили.

– В какой-то деревне, на северной границе. Мы там славно поживились. Накормили свои семьи. Взяли нужные в походах вещи. Этот мальчик нам не нужен. Он какой-то больной. Наверное, не ел давно. Забирай, недорого. Вот его веревка. Больше у него ничего нет.