Я прерывисто дышала, чувствуя, как сила заполняет мою сущность. Она окрепла и выросла, билась во мне и сверкала. Только амулет сдерживал мое сияние. Для всех я стала темной полукровкой. Но свет во мне силен как никогда. Теперь я иная. Я светлая!

Когда я открыла глаза, то оказалась в парадной зале. Меня приветствовали аплодисментами темные норны, а Деон смотрел с гордостью и радостью. Но было еще кое-что. Его взгляд обжигал, говоря: сегодня ты станешь моей окончательно и бесповоротно…

Вечер наступил стремительно, а с ним и мое свидание. Мне было страшно идти, но невозможно было больше убегать. Мы с Деоном стали слишком близки, отделаться простым «не дам» больше не получится. Я очень много позволила ему, на многое пошла сама, добровольно и с большим удовольствием, чтобы строить из себя недотрогу. Пришла пора расплачиваться за поступки.

Одевалась я с особой тщательностью. Долго думала, какой наряд подойдет, чтобы и на встрече с мужчиной, и в гробу не плохо смотрелось… Я собиралась отказать Деону окончательно, объяснить, без подробностей, конечно, почему нам нельзя переступить черту. И неважно, что мое сердце билось в ритме «на все согласна». Это слишком опасно. Но глубоко внутри жила надежда, что, возможно, именно мы сможем соединиться и выжить. Мы с Деоном были рядом в мире людей и в этом мире мы тоже рядом. Что-то же это должно значить! Дракон раздери их всех!

– Куда это ты собираешься? – с деланным простодушием поинтересовалась Илу. Я вспыхнула, как маков цвет, и нервно разгладила невидимые складки на алом платье. Том самом, присланным Темнейший на пир Проклятых королей. Да, я решила надеть его. Оно поразительно оттеняло кожу, подчеркивало сочные красные губы и синеву глаз. В общем, в гробу я буду выглядеть перфекто! Ох и ах, а не жизнь у меня.

– Нам с Темнейшим нужно обсудить очень важное дело. – Я демонстрировала полное непонимание скабрезных намеков.

– Это теперь так называется? – поддела Илу, на которую тут же шикнула Элли, а мне улыбнулась:

– Конечно-конечно, мы понимаем: дело – это очень важно.

Илу расхохоталась. Я закатила глаза. Но, не выдержав, тоже рассмеялась. Ну как с ними можно оставаться погруженной в печали мученицей! Как жаль, что наше обучение почти закончилось. Скоро мы покинем академию. Из друзей оседлать дракона удалось только Илану и мне. Илу не сильно расстроилась этой неудаче. Элли махнула рукой. Она была больше рассержена, недели расстроена, и вопрос не в драконе, а в наставнике, но обсуждать Санди она категорически отказалась. Ничего, мы потерпим, а потом выпытаем!

– Не перетрудись! – крикнула мне в спину Илу, когда я поспешила к выходу.

Переходы академии встретили прохладой и тишиной. Сегодня все прошли сложный переход от адепта к полноценному созданию Верховного мира. Они стали темными норнами. Кто я – вопрос открытый. И на сегодня определенно не главный.

Я коротко постучала, прежде чем войти в покои Темнейшего.

– Деон? – позвала, пересекая сумрачную гостиную. Здесь было темно и тихо. Меня вообще ждут? Может, мне уйти? Да, это уже нервное.

Я подошла к приоткрытой двери спальни и потянула за ручку, погладив пальцем оскаленную пасть дракона. Не рычи – и без тебя боязно. Неровное пламя камина – единственный источник света: оно завораживало и гипнотизировало, мистически освещая широкую спину хозяина комнаты.

– Деон, – тихо позвала я. Он повернулся, и его глаза довольно блеснули. Кожаные штаны сидели низко, тонкая светлая сорочка беззастенчиво расстегнута, в черных волосах затерялась жемчужная влага, а во взгляде самоуверенное «моя»!

Я застыла напротив, плотно прикрыв дверь и уперевшись спиной в нее. Что я хотела сказать? Что объяснить? Деон медленно приближался ко мне, с жадностью рассматривая, как хищник изголодавшийся по свежей плоти. Он давно выслеживал добычу – наконец, она явилась сама. Пора, я должна сказать, пока он не коснулся меня, отнимая волю и парализуя разум. С мозгами и так в последнее время беда. Вообще набекрень съехали.

– Деон, я… – я хотела сказать, что мы не должны, а сказала: – я люблю тебя.

Он не ответил, только улыбнулся, но я и не ждала ответных признаний.

– Лиса моя, – шепнул он, путаясь пальцами в золотистых волосах. – Я ждал тебя целую вечность.

– Но…

Он приложил к моим губам палец, не желая слушать отговорки.

– Не проси меня подождать еще, – затем ловким движением расстегнул застежку, и платье алыми складками, словно ветер сорвал лепестки розы, опало к нашим ногам. Деон – даритель, и все секретики наряда ему известны. Вот же восхитительный мерзавец!

Он подхватил меня на руки и уложил на широкое ложе. Сбросил рубашку и приник к моим губам. Он исследовал мое тело, избавляя от ненужных предметов туалета. Нужно остановиться… Вот прямо сейчас… Его пальцы искусно играли на мне, как на правильно настроенном инструменте, распаляя и подчиняя себе. Я не заметила, как развязала шнуровку на штанах, стаскивая с него. Как застонала, когда горячее сильное тело накрыло меня. Я дотронулась до его налитой силой плоти, скользя ладонью вверх-вниз, получая удовольствие от его хриплого дыхания.

– Тиши, малышка, иначе все закончится так и не начавшись.

Закончится…

– Деон, – шепнула я, получив передышку в жарких ласках, – мы не можем. А вдруг… мне страшно… нам ведь нельзя.

Он навис надо мной и выглядел совершенно серьезно, затем взял мою руки и приложил к своей груди.

– Можно. Я с ума схожу, Лиса. Мне ни одна женщина не была так необходима. – Он легонько поцеловал меня и шепнул: – Не бойся.

Мой разум молчал, а сердце шептало: все правильно, так и должно быть, когда я почувствовала вторжение. Деон оборвал все сомнения и недомолвки. Одним толчком, сильным и резким, сорвал мою девственность, утвердил главенство над моим телом. Боль пронзила все мое существо, поливая огнем свежую рану. Деон вторил моему стону, вжимая меня в подушки, но пеплом мы не стали, и небо не обрушилось на наши головы, а тепло, нежное и ласковое, омыло сердце, стирая недоразумения и страхи.

Деон шумно провел носом по моей шее, вдыхая аромат кожи, и ускорился, входя в меня резче. Внизу все пульсировало и горело, ища выход. Я поднимала бедра ему навстречу и терлась о ствол, когда он выходил на всю длину. Оргазм сокрушил и смел остатки самообладания. Ничего подобного я никогда не испытывала. Возможно, это и есть то самое:

Через огонь и боль познать блаженство…

Мы живы! Когда я смогла собрать себя заново и перестать дышать, как марафонец на последнем километре, это мысль пулей влетела в голову. Но не убила, нет, наоборот, наделила крыльями. Мы живы! Вопреки запретам и страшной каре! Я отражение и, вероятно, во мне недостаточно света, чтобы погубить такого могучего темного, но, возможно, только возможно, наши чувства настоящие, а пара истинная.