В тот же день был выпущен и другой наказ, логика которого удивительно напоминает трагические события последних лет. В нём Семесенко извещает, что «в ночь с 14 на 15 февраля какие-то неизвестные бессовестные, нечестные люди подняли восстание против существующей власти. Люди эти, по имеющимся сведениям, принадлежат к еврейской нации и хотели забрать в свои руки власть, чтобы произвести путаницу в государственном аппарате и повести столь много перестрадавшую Украину к анархии и беспорядку. Были приняты самые решительные меры, чтобы восстание было подавлено. Возможно, что между жертвами есть много невинных, так как ничто не может быть без ошибки. Но кровь их должна пасть проклятием на тех, которые проявили себя провокаторами и авантюристами».

Для расследования погрома из Каменца в Проскуров была командирована комиссия. Но Семесенко, как показывает свидетель, гласный городской думы Верхола, эту комиссию расформировал и назначил свою комиссию для расследования не погрома, а… большевистского выступления.

Трудно удержаться от того, чтобы не сравнить и обвинение жертв, и следственные действия украинских властей с реакцией на события в Одессе 2 мая 2014 года…

Одним из наиболее деятельных членов этой самой комиссии оказался гайдамак Рохманенко, настоящая фамилия которого была Рохман.

Будучи евреем, он поступил, по его собственным словам, в гайдамаки в качестве добровольца. Но он был персонаж, по оценке Верхолы, малоинтеллигентный, нуждающийся и живший раньше на средства, которые он добывал уроками иврита. Этот Рохман, как сообщал свидетель Штер, арестовывал преимущественно сыновей богатых родителей и через еврея Прозера, у которого он проживал на квартире, получал за них выкуп.

Верхола произвёл обыск у Рохманенко, отобрал у него 18 тыс. рублей наличными, арестовал его и на допросе принудил сознаться в шантажах и вымогательствах. При этом Рохманенко объявил, что полученные им взятки он большею частью передавал начальнику штаба бригады Гаращенко.

Следственное производство велось вяло, хотя имена погромщиков были хорошо известны и комиссии, и городской общественности. Рохманенко, будучи в тюрьме, хвастал, что никто не смеет предать его суду, что он скоро будет свободен и жестоко отомстит своим врагам.

Когда началась эвакуация петлюровцев из Проскурова, решено было перевести Рохманенко из общей тюрьмы в другое место, так как опасались, что его друзья его освободят и увезут. Тогда кто-то из личной мести его застрелил.

Как отнёсся к действиям Семесенко и его подчиненным Симон Петлюра?

Ответ на этот вопрос содержится в архиве еврейского историка уроженца Полтавы Ильи Чериковера: «Доктор Абрахам Салитерник, лечивший Семесенко от «нервного расстройства» венерического происхождения, и атташе Датского Красного Креста Хенрик Пржановский утверждают следующее. Первый говорит о том, что на второй день погрома его пациент был вызван на станцию для доклада к прибывшему туда Верховному, что его явно встревожило, но вернулся он в хорошем настроении.

Второй (Пржановский) в тот же день добился аудиенции у Петлюры, «во время которой Семесенко ворвался в комнату с возгласом: «Согласно приказу Верховного Атамана, я начал погром в 12:00 дня. Четыре тысячи зарегистрированных евреев уничтожено». С.Петлюра был очень смущён, бросил на Семесенко злобный взгляд и попытался перевести разговор на тему о большевистском восстании в городе. Стоя у стола, он спросил: «Чего большевики хотели?» И опять Семесенко, не уловив хода С. Петлюры, ответил: «Евреи ничего не хотели». С.Петлюра выпроводил Семесенко и попросил Пржановского «забыть то, что он слышал».

Сам Петлюра в своей последней книге, изданной за несколько месяцев до смерти, писал:

«Когда же вспомнить об украинских жидах, то много из них тоже на большевицкую сторону подались, надеясь, что здесь они наверх выплывут, силу будут иметь, на первые места достучатся. В старину им путь не давали, то они думали, что за большевиков самыми старшими станут. Так вот много жидов, а особенно молодых – сопливых, по-большевичилисъ и коммунистами сделались». (Петлюра С. Московська воша, Париж, 1926, с. 25–26).

Памятник жертвам погрома в Хмельницком (б. Проскурове)

Как же относятся к этому событию современные националисты?

Издание Depo.Хмельницкий пишет так: «Провокация большевиками евреев к вооружённой борьбе против УНР повлекла восприятие евреев как антиукраинской силы. Инициаторы восстания бежали, а пострадало мирное еврейское население. Более того, было активное участие части евреев в вооружённых выступлениях против власти УНР с целью ее свержения, как это имело место во многих населённых пунктах Украины, в частности в Проскурове».

В апологетической литературе можно встретить упоминание о том, что Петлюра расстрелял Семесенко. Да, расстрелял, но вовсе не за погром, а за кражу казенных денег. В общем, борьба с коррупцией, как и сегодня, превыше межнационального согласия.

Сам Петлюра, как известно, был застрелен в Париже евреем Самуилом Шварцбардом. Не секрет и то, что суд оправдал убийцу после того, как были представлены свидетельства о погромной деятельности подчинённых Главного атамана войск УНР. Но, пожалуй, основным аргументом в пользу Шварцбарда было его происхождение – его близкие были в Проскурове, и 15 февраля 1919 г. стал чёрным днём для его собственной семьи.

Самого же города Проскурова сегодня не отыскать на карте. В 1954 г., в честь «300-летия воссоединения Украины с Россией» он был переименован в Хмельницкий. Известно, что казацко-крестьянское восстание, вошедшее в историю как Хмельниччина, сопровождалось массовым избиением еврейского населения восточных окраин Речи Посполитой.

Максим Рыльский: польский шляхтич, сочинивший украинскую песню о Сталине

19 марта 1895 года в Киеве родился Максим Фадеевич Рыльский – дворянин, политзэк и классик украинской советской литературы, кавалер и лауреат. Пожалуй, это самый интересный персонаж школьного курса литературы, которого одновременно любили и коммунисты, и националисты.

Как становятся украинцами

Рыльский был профессиональным украинцем во втором поколении. А что же бывает в первом, спросите вы? А в первом – либо крестьянские дети, либо бывшие русские и поляки, внезапно воспылавшие чувством к народной культуре края (некоторые евреи и хотели бы такой судьбы, но их по понятной причине в украинцы не принимали). Вот таким сыном польского шляхтича и княжны Трубецкой и был отец поэта Тадеуш Розеславович Рыльский (1841–1902), ставший в процессе своей деятельности Тадеем.

Род Рыльских древний, с XV века прослеживается наверняка. Некоторые исследователи возводят его к одной из окатоличившихся ветвей Рюриковичей, но доказательств этому недостаточно. Наверняка же известно, что во времена Сигизмунда Августа и Стефана Батория паны Рыльские ходили в костел.

А предок поэта Ромуальд, привязанный гайдамаками к столбу во время Колиивщины в 1768 году, начал петь излюбленное произведение местных православных «Пречистая Діво, мати Руського краю», за что его эти головорезы и помиловали, в