Уехать?..

Почему бы и нет?

Я никогда не была домашней девочкой. Меня манила дорога. Бесконечные путешествия. Долгие ночи у костра в ожидании рассвета.

Жизнь вдали от дома не тяготит. Тогда, в общине, я переживала за родителей, которых могу никогда уже не увидеть. Но не из-за отсутствия мягкой перины или обеда из четырех блюд.

В столице мы всегда будем под прицелом любопытных глаз. Сколько найдется тех, кто попытается поставить Стьена на колени? Кто посмеется над нами или скривится в отвращении? Кто занесет плеть, дабы осадить несговорчивого раба?

— Но куда ехать, пап?

— Если захочешь, то можешь вернуться на службу в Свободные земли. Если же нет… в гильдии полно заданий для окрепшего мага. Твой резерв полон и без подпитки природными источниками, поэтому не вижу смысла ограничивать тебя миром за стенами. Настоящему боевому магу найдется, где проявить себя.

— Я бы очень хотела путешествовать! — воскликнула не верящим тоном.

Неужели у нас появится шанс на спокойную жизнь? Конечно, спокойствие боевикам только снилось. Но мы сумеем сберечь хрупкое счастье, скрыться от людского осуждения.

Раствориться друг в друге…

Отец смеялся так искренне, что мне и самой передалась его веселость.

— Ребенок, ты — моя копия! У меня всё тело зудит от светских посиделок и душных камзолов. Отправляйтесь в странствие и возвращайтесь, когда оно вам наскучит. Твоя мать передумает, Алиса. Нужно время. Ей сложно принять что-то, выходящее за рамки нормы.

— А ты?.. Сможешь принять?

Папа пожал плечами.

— Пока твой хранитель оберегает тебя и правит твоим резервом — смогу. Кстати. Тебе всё ещё плохо? Чувствуешь, как магия выжирает изнутри?

Прислушалась к внутренним ощущениям. Нет ни усталости (только физическая от недосыпа), ни колебаний энергии, ни опустошающего жара.

Всё нормально.

— После того, как Стьен разделил силу на двоих, внутри ничего не горит и не тянет.

— Поразительно. Излечиться от избытков энергии… поделить их с хранителем. Понимаю, отчего Генри так захотел понять причину вашей связки. Поверь мне, он не выйдет сухим из воды, — добавил, заметив, как я переменилась в лице. — Клятвой не отделается. Я не могу обещать, что другие рабы не пострадают, ибо гильдия может заинтересоваться отголосками информации. Но никто не тронет тебя. Никогда. Я же буду ратовать за то, что опыты с проклятиями бесчеловечны. Думаю, многие боевики меня поддержат.

— Почему ты уверен, что мистер Оуэ не тронет нас? А если он расскажет кому-нибудь из своих?

— Нет, ребенок. Я взял ещё несколько клятв, куда более личных и глубоких. Из уст Генри Оуэ или его сына никогда не сорвется даже упоминание твоего имени. Он — жалкий трус и пойдет на всё ради спасения своей шкуры. Он рассказал обо всех подельниках. Если кто-то попытается тебя обидеть — я лично раздеру ему глотку. Но не думаю, что это случится. Впрочем, как уже сказал: не могу обещать, что другие рабы не пострадают…

Жутко. Несправедливо. Надеюсь, что гильдия не допустит подобных бесчинств по отношению к бесправным невольникам.

Впрочем, я понимала, что этим не кончится.

Понимала, да только ничего не могла поделать. Есть вещи, которые запускают целый ураган событий. Наше появление не останется тайной. О нас всё равно узнают. Наш опыт захотят повторить.

Возможно, когда-нибудь я разрешу рассмотреть нашу со Стьеном связь подробнее.

Когда-нибудь, когда разберусь в ней сама. Когда научусь защищать себя и то, что мне дорого.

— Я хотела спросить ещё кое о чем, — заговорила тише. — Может быть, ты сможешь поговорить об освобождении Стьена из рабства?

— Я думал над этим всю прошлую ночь, — папа покрутил ус. — Не буду обнадеживать тебя. Рабам даруют свободу за особые заслуги, но чем отличился Стьен по меркам государства? Я сделаю всё, что смогу, но не гарантирую успеха.

Понуро кивнула.

Что ж, этого стоило ожидать. Глупо было надеяться, что нерушимые законы так запросто рухнут.

Есть только один способ даровать Стьену свободу. Хотя бы ненадолго.

Мы будем путешествовать. Странствовать. Скитаться по свету. И никто никогда не узнает, что он мой хранитель-раб. Ведь необязательно сообщать об этом на каждом шагу. Для всех мы — обыкновенная влюбленная пара.

Мало ли таких?

— Всё образумится, ребенок. — Папа поднялся на ноги, притянул меня к себе. — Обещаю.

А я стояла и думала о том, как повезло Ольге. У неё есть несколько прекрасных лет детства. Она может врываться в родительскую спальню по ночам, может шептать отцу на ухо секреты, может ездить с ним в походы. Папа сбережет её ото всех бед.

Точно! Ольга!

Надо спасать Стьена от этой болтуньи.

Я обнаружила их в конюшне, рассматривающих каждую лошадь по очереди. Кажется, Стьен даже не выглядел измученным. Он тепло улыбнулся мне, подмигнул заговорщицки. Мои губы вновь загорелись от ночных поцелуев, и в ушах зашумело морским прибоем.

Папа прав. Всё образумится.

Пока рядом со мной этот мужчина, иначе быть не может.

Ну а на следующий день отец договорился с гильдией, и мне поручили первое боевое задание. Когда я развернула бумагу о назначении, то долго смотрела на неё невидящими глазами. Город в двух неделях отсюда. Пустяшная проблема: больные бешенством звери измучили жителей, врываются на окраины, жрут скот. Да их усмирить — раз плюнуть! Ниже указано жалование и проставлена подпись.

Всё по-настоящему.

Мечты сбываются. Я — настоящий боевой маг.

Пусть это поручение смешное, но так гильдия проверяет каждого боевика. Будут и другие. Тяжелее. Страшнее. Серьезнее.

Совсем скоро…

К вечеру я скупила кучу справочников и зелий, чтобы не попасть впросак с заклинаниями. Мы вдвоем со Стьеном укладывали ворох вещей в безразмерную сумку. На кровати валялись карты земель, которые я стащила из библиотеки.

— Отправляемся на рассвете? — улыбнулся мой мужчина.

— Ага, — прикусила губу, пытаясь понять, какой дорогой поехать. — Ты не боишься?

— Чего мне бояться? — Теплая ладонь коснулась моей щеки. — Лис, я мечтаю увидеть тебя в деле.

Будто бы до этого не видел.

Он сел у моих ног и положил голову мне на колени. Я вплела пальцы в волосы, замурлыкала колыбельную.

Бояться нечего, ибо я — оружие в его умелых руках. Меч, который не причинит вреда, если не направить его в горло врагу. Поток энергии, безвредный ровно до тех пор, пока Стьен не обрушит его в лицо противнику. И чем больше тренировок, тем лучше у него это будет получаться.

Бояться нечего, ибо он — мой свет. Моя слабость. Моя жизнь и моя же погибель.