Им не нужно было слов – он хорошо понимал ее тревогу. Он страстно поцеловал ее, затем взял за руку и усадил рядом с собой.

– Шура, дорогая, я задам тебе тот же вопрос, который задавал себе сам. Хорошо подумай. Мне нужно возвращаться в Крым, в Алушту. Я не верю, что мы можем спасти великую Россию. Но, может быть, мы можем спасти Крым. Многие беглецы отсюда сейчас собираются там. Я уверен, что многие из тех, кого ты ищешь, сейчас находятся именно в Крыму.

Шура, не ответив ему, молча указала на свои саквояжи. Она давно приняла решение, а как только приняла, собралась и пришла к нему. Сеит вытер ее слезы и взял ее руки в свои.

Той ночью они набросали план действий. Следующим утром, до рассвета, они вчетвером – Сеит с Шурой и Джелиль с Татьяной – взяли экипаж и поехали в сторону Екатеринодара. Дорога прошла без приключений. Приехав туда, они нашли корабль до Феодосии. Судно как раз собиралось отплывать, и капитан согласился взять их на борт. Похоже было, что удача повернулась к ним лицом. Условия путешествия нельзя было назвать комфортабельными, скорее грустными, но на это теперь никто не обращал внимания. По крайней мере, они медленно, но уверенно продвигались к своей цели и в открытом море никто не останавливал и не проверял их. По сравнению с поездкой на поезде от Кисловодска до Новороссийска это судно было раем. Каюта, которую они разделили, была в тысячу раз лучше, чем вагон товарного поезда.

Корабль был набит до отказа. Даже верхняя палуба была заполнена. Некоторые люди спали прямо в спасательных шлюпках. Черное море бушевало, холодный ветер так свирепо нес снежные хлопья, что приходилось прятаться. Всех мучила морская болезнь. Люди страдали, но не боялись. Любые трудности были проще, чем страх за жизнь. Сеит тайком приплатил главному стюарду, чтобы получить относительно комфортное место.

Когда они сошли на берег в Феодосии, их качало и шатало. Они провели ночь в гостинице, чтобы собраться с силами. Горячая ванна, обильная еда и хорошее крымское вино сотворили с ними чудо и вернули их к жизни.

Сеит хотел быть уверенным, что решение Шуры не принято под давлением. Он не хотел, чтобы она строила планы, о которых когда-нибудь может пожалеть, опьяненная часами любви. Если она передумает сейчас, будет еще не поздно. Он сказал ей это, когда они отправились в гостиничную постель. По ее голосу он понял, что ударил ее в самое сердце.

– Ты не хочешь меня?

Сеит обнял ее:

– Конечно, я хочу тебя, дорогая, но я не хочу, чтобы ты пожалела о своем решении, когда мы приедем в Алушту.

Сеит держал ее за плечи. Она взяла его за руку, поднесла к губам и поцеловала. Затем она тихо сказала:

– Ни о чем я никогда не пожалею, Сеит, ни о чем.

После этого она с кошачьей мягкостью повернулась и прижалась к нему всем телом. Сеит теперь хотел впитать в себя это чудесное тепло, так что он крепко обнял ее. Им больше не было нужды ничего говорить. Они оба знали, чего они хотят. Как чудесно было то, что они хотели одного и того же.

Беглецы достигли Алушты в конце февраля 1918 года. Справедливо рассудив, что его появление в женском обществе может встретить родительские возражения, Сеит отвез своих друзей прямо в домик на виноградниках.

Управляющий Исмаил-эфенди тепло приветствовал их. Упав на колени и целуя руку Сеита, он позвал свою жену и приемную дочь. Те прибежали, готовые помогать и прислуживать. Гостиная и столовая были проветрены, спальни приготовлены, столы накрыты, еда приготовлена. Несмотря на прохладный вечерний воздух, компания предпочла поужинать на террасе, под навесом из виноградных листьев. Кутаясь в пальто и муфты, друзья пили и ели, любуясь закатом над Черным морем. Шура и Татьяна были так счастливы в этом райском месте с мужчинами, которых они любили, что начали весело болтать о всяких мелочах, про которые забыли и думать в трудные дни последнего времени. После ужина мужчины поднялись.

– Не беспокойтесь о нас, – сказал Сеит Шуре, готовясь отправиться к родителям. – Мы можем задержаться там на всю ночь. Здесь вы в безопасности. Наслаждайтесь. Увидимся завтра утром.

Если молодые женщины и были несколько разочарованы разлукой с любимыми, то в первую ночь в Алуште они постарались не показывать своих чувств. Они поцеловались на прощание. Сеит и Джелиль вскочили на коней, приготовленных Исмаилом, и весело поскакали к Эминовым, прямо как в старые добрые времена.

Вся семья собралась в большом доме Эминовых по Садовой улице, чтобы приветствовать героев: родители, дети, их супруги, слуги. У мужчин слезы наворачивались на глаза, а женщины плакали не скрываясь, когда обнимали дорогих гостей. Они задавали друг другу множество разных вопросов и находили утешение в ответах. У молодой жены Османа и у Ханифе недавно родились дети, новое прибавление в клане. Встреча гостей, перешедшая в обильное крымское застолье, продолжалась глубоко за полночь. Когда отец с сыном остались вдвоем, Мехмет Эминов погладил бороду и спросил:

– Почему ты не приехал прямо домой, сын?

Сеит попытался уклониться от ответа, но безуспешно. Мехмет Эминов настаивал:

– Ты провел некоторое время на виноградниках, до того как приехал сюда.

Сеит припомнил времена, когда отец мог угадать точное время его возвращения с гулянок по снегу, покрывавшему его пальто. «Старый лис не меняется», – подумал он, но сдержал улыбку, чтобы не задеть отца. Ему надо было что-то сказать.

– Да, мы остановились на виноградниках.

Было видно, что отец ждет более подробного ответа, Сеит добавил:

– Мы хотели кое-что там оставить.

Мехмет Эминов выпустил клуб дыма от своей сигареты и следил, как дым рассеивается. Он сказал:

– С каких пор ты оставляешь багаж на виноградниках? Ты не можешь принести свои вещи домой?

Сеит начал тревожиться. Он знал отца так хорошо, что был уверен – старик не даст замять разговор. Он со своей стороны никогда не лгал отцу и не собирался лгать и сейчас. Он попытался подобрать подходящие слова для объяснения, но Мехмет Эминов опередил его. Выпустив еще один клуб дыма, он спросил:

– Может быть, ты оставил там не багаж, а женщину?

Сеит не мог отрицать этого. Чувствуя, что разговор будет продолжаться, пока вопрос полностью не прояснится, он сел в кресло напротив отца.

– Я слушаю, – сказал Мехмет Эминов, глядя прямо в глаза сына, и добавил: – Раз ты привез ее издалека, у тебя должна быть для этого веская причина. Не то что бы это что-то меняло, но я хотел бы знать ее.

Сеита тянуло закурить, но он никогда не курил перед отцом. Он вздохнул. Он будет откровенным.

– Я не мог оставить ее, отец. Она ждала два года моего возвращения с войны. Когда я наконец вернулся, искалеченный и одинокий, лишенный надежд, ее бесконечная любовь и привязанность исцелили меня. Затем, когда начались бедствия, она бросила все, свой дом, свою семью, чтобы быть со мной.