– Сядь! – строго сказал Маркел. – От беды не убегают!

Яков опять сел к костру. Шлепки вёсел приближались. Было уже довольно сумрачно, а тут, среди кустов, было ещё темней. Маркел отвязал нож от жерди и спрятал его в рукав. Яков сделал то же самое и, не стерпев, сказал со злостью:

– Вот почему мне снился брат! Я так и думал!

– Молчи! – строго сказал Маркел. – Каркать ума много не надо.

И почти сразу же из-за кустов, от Иртыша, к ним выплыла лёгкая длинная лодка-долблёнка. Гребцы мерно гребли, пригнувшись, а позади их, на корме, стоял их старший и смотрел по сторонам. Маркел его сразу узнал! Это был тот самый бухарец, который его в Кашлыке предал, пёс смердячий!

А бухарец весело воскликнул:

– О! Кого я вижу! Ты ли это, уважаемый Маркел-эфенди?

То есть никакого стыда у него не было, он, наоборот, широко улыбался, а его маленькие чёрные глазки так и сверкали неподдельной радостью.

Да, а лодка его тем временем развернулась и остановилась посреди заводи. Гребцы подняли вёсла в ожидании команды. Маркел мысленно пересчитал гребцов, их оказалось восемь. А тогда их было четверо. Да и сам бухарец на этот раз одет куда богаче, чем тогда – и сразу же заговорил уверенно:

– Надеюсь, мы тут никому не помешали? Мы и в дальнейшем не будем мешать. У нас всё своё – и еда, и питьё. Ну и, конечно, если пожелаете, присоединяйтесь к нашей трапезе.

Маркел настороженно молчал. Но бухарца это не смутило – он кивнул своим гребцам, те в два гребка ловко уткнули лодку в берег. Первым из лодки вышел, конечно, бухарец, а уже за ним его гребцы. Они сразу занялись устройством табора, а бухарец подошёл к костру Маркела и остановился. Маркел не сдвинулся с места, тем самым давая понять, что не хочет приглашать его к своему костру. Бухарец усмехнулся и сказал:

– Я так понимаю, ты весьма недоволен тем, как мы с тобой тогда расстались. Ты коришь меня за то, что я не стал выгораживать тебя, а отдал твою судьбу в руки правосудия. А вот я считаю, что я тогда поступил правильно, потому что каждый должен отвечать только за себя, а не за других. Вот что я говорю и вот как думаю. Аллах тому свидетель!

Маркел немного отодвинулся. Бухарец сразу сел к костру и продолжал:

– В нашу последнюю встречу ты неоднократно спрашивал, как меня зовут, а я не отвечал или отшучивался. А вот теперь прямо скажу: меня зовут Ишмет-ага, я из Самарканда. Это неподалёку от Бухары. По большей части я торгую пряностями, дорогими тканями и украшениями. А отсюда я вожу меха. И ещё: если тебе нужно срочно взять взаймы, то я могу дать тебе некоторую сумму под самый ничтожный рост.

Маркел улыбнулся.

– А! – со смехом продолжал бухарец. – Ты, наверное, заключил здесь уже не одну выгодную сделку, поэтому что тебе мои жалкие, смешные предложения! Ведь так?

Маркел уклончиво пожал плечами. Ишмет-ага продолжил:

– Я помню, ты собирался на Атбаш. Ну и как, ты побывал там или нет?

– Побывал, – без особой охоты ответил Маркел.

– И как там поживает наш уважаемый Вахит-эфенди?

– Нашими с тобой молитвами.

– Прекрасно! А что он ещё говорил?

– Говорил, чтобы я никому не передавал того, что он мне поведал.

– Ах, старый хитрец! – сказал Ишмет-ага. – Значит, он-таки выдал тебе кое-какие секреты! Ну что ж, придёт время, и ты поделишься ими со мной. А пока я поделюсь с тобой нашим прекрасным пловом, а то, вижу, ты совсем исхудал и даже почернел от рыбы, которой тебя здесь кормят каждый день. Не так ли?

Маркел усмехнулся. Ишмет-ага оглянулся на своих людей и велел подать еды ему и его товарищу, то есть Маркелу, потому что Якова Ишмет-ага как будто бы совсем не замечал, да и Яков сидел молча и не лез в беседу.

Слуги Ишмет-аги подали два блюда сарацинского пшена, приправленного вяленой кониной. Маркел сразу принялся за угощение. А Ишмет-ага, наоборот, ел мало, а всё больше говорил, то есть рассказывал о всяких разностях: какие кушанья любят в Бухаре и в Самарканде, а какие не любят, какие вина пьют, а какие не пьют и почему не пьют, какие носят халаты, на каких скакунах ездят, какими саблями сражаются, каких девушек покупают в гаремы, каких…

Ну и так далее. То есть Ишмет-ага долго не умолкал, рассказывал очень складно и интересно, но тем не менее Маркелу казалось, что Ишмет-ага себя не слушает, а постоянно зыркает по сторонам, будто хочет что-то высмотреть. Уж не про саблю ли он уже что-то вызнал, опасливо думал Маркел и то и дело поглядывал на свою перевёрнутую лодку, под которой была спрятана та самая рогожка с саблей. И так продолжалось достаточно долго, Яков уже успел заснуть возле костра, небо стало чёрным, наступила ночь…

Как Маркел вдруг заслышал перестук копыт. Это ехало довольно много конных. Ишмет-ага замолчал и обеспокоенно осмотрелся.

– Что это? – спросил Маркел.

– Я думаю, что ничего хорошего, – обеспокоенно ответил Ишмет-ага. – Это едут не простые люди. А у меня в лодке ценный товар!

Топот копыт всё приближался. Потом между деревьями начали мелькать огни. Ишмет-ага негромким голосом приказывал, и его люди ловко и привычно вытаскивали из лодки мешки с товарами и прятали их по ближайшим кустам.

Проснулся Яков. Маркел шепнул ему молчать. Топот усилился, огни быстро приближались. Когда они совсем приблизились, Ишмет-ага сделал знак больше не прятать. Его люди вернулись к своему костру.

Топот поравнялся с заводью и стих. Забренчала конская упряжь, огни задёргались вверх, вниз, потом чей-то голос грозно выкрикнул:

– Кто здесь?!

– Мирные путники, – ответил за всех Ишмет-ага. – Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

– Аллах велик! – ответили ему.

Раздался треск веток, огни приближались. Потом из-за ближайших кустов на поляну вышли несколько татарских воинов в дорогих шлемах и пансырях, и с саблями в руках. За воинами показалась их прислуга, не меньше десятка, и все они были с огнями.

– Кто из вас тут старший? – спросил один из воинов.

– Я, уважаемый, – услужливо ответил Ишмет-ага. – Вот моя тамга. А это мои слуги. – Затем, повернувшись к Маркелу, прибавил: – А это мой ключник. А это мой раб, – и указал на Якова.

– Куда едете, зачем? – спросил всё тот же воин.

– Едем свести концы с концами, – с притворной горечью ответил Ишмет-ага. – Вот, кое-что из того, что осталось, – и он указал на свою лодку. – А остальное ушло за долги. Неисповедимы пути…

– Помолчи! – строго сказал всё тот же воин, обернулся к своим и указал им на лодку Ишмет-аги.

Воины с саблями даже не шелохнулись, а вот их слуги сразу обступили лодку и начали перебирать мешки, которые в ней ещё оставались. Ишмет-ага уговаривал их быть осторожнее, не повредить товары, но татары не очень-то его слушали, и дело кончилось тем, что несколько мешков они забрали, и Ишмет-ага смолчал. Тогда татары повернулись к Маркеловой лодке. Один из слуг приподнял её, и все увидели там старые стоптанные сапоги, а рядом с ними скруток дерюжки. Слуга опустил лодку обратно, а старший татарин сказал, что пора уходить. Слуги несли добычу, воины шли налегке. А после, это было слышно, да и видно по огням, они сели на коней и уехали в сторону Кашлыка. Ишмет-ага сложил руки перед собой и начал шёпотом молиться. Его люди ходили по кустам, подбирали мешки с товарами и грузили их обратно в лодку. Ишмет-ага, отмолившись, повернулся к Маркелу и сказал, что время позднее, а он хочет отдохнуть перед непростым завтрашним днём.