Тут стало ясно: Олег заговаривается. Я поднялась, поцеловалаего в лоб (он дернулся, как от удара) и пообещала на днях непременно навеститьего.

Направляясь к машине, я вдруг подумала: что это там Олегболтал о взгляде дяди Жоры? Скорее всего фантазировал, но все-таки началаприглядываться. С моей точки зрения, дядя Жора вел себя безукоризненно, в томсмысле, что видел во мне исключительно дочь покойного друга, доставлявшую емумного хлопот. Он иногда нервничал и морщился, но терпел.

Дядя Жора ожидал в машине, являя собой образчик джентльмена.Как людям свойственно обманываться!

– По-моему, он в тебя влюблен, – заметил дядя Жора,имея в виду Олега. Я это никак комментировать не стала, и тогдапрокомментировал он: – Что и неудивительно. Ты красивая девушка.

– Вся в отца, – кивнула я, а дядя Жора усмехнулся.

Андрей ждал меня в кафе в Конюшенном переулке. Увидев дядюЖору, он непроизвольно поморщился. Дядя Жора, напротив, лучисто улыбнулся ипоспешил представиться:

– Шувалов Георгий Степанович.

– Дядя Жора – старинный папин друг, – пояснила я.

Улыбка Андрея Петровича вышла довольно кислой. Дядя Жораподвинул стул мне и сам устроился с удобствами.

– Вы, должно быть, знаете, наша девочка попала в неприятнуюисторию, – доверительно сообщил он. – Мы пытаемся ей помочь. Вы,надеюсь, тоже?

– Да, конечно, – активно закивал Андрей.

– Не оставил ли муж Симоны каких-либо указаний относительносвоих денег?

На этот вопрос Андрей отвечать не спешил, откинулся настуле, пожевал губами и наконец изрек:

– Понимаю, что вы имеете в виду, но вынужден васразочаровать: это не поможет раскрытию убийства.

– Как знать, – пожал плечами дядя Жора.

По неизвестной причине он Андрею ужасно не нравился. Андреймахнул рукой:

– Вам все равно скоро сообщат… Как раз в день убийстваСергей появился у нас в офисе. Он был взбешен. По-моему, он всерьез считал, чтоСимона желает его смерти. Без конца повторял, что она ни копейки не получит, ипотребовал составить завещание.

– И кому отойдут его деньги? – полюбопытствовал дядяЖора.

– Фитнес-клубу, – ответил Андрей, чем, признаться,здорово удивил меня.

– Фитнес-клубу? – переспросил дядя Жора, точносомневаясь.

– Да. Симона знает: Сергей увлекался спортом и вообще…считал спорт необходимой составляющей жизни. Разумеется, его намерение оставитьвсе деньги клубу было чистым ребячеством, точнее, желанием насолить жене. Ядаже не пытался его отговорить, в таком он был состоянии, поэтому завещание мысоставили. Я был уверен, что через день-два он успокоится и аннулирует его.Свою долю в фирме он завещал компаньону, все остальное надлежит продать иперевести деньги на счета клуба. Всю наличность, само собой, тоже, это где-топорядка ста тысяч долларов.

Могу сказать с уверенностью: то, что практически из моего карманаувели сто тысяч, никакого впечатления на меня не произвело.

– Плюс квартира, – с печалью глядя на меня, продолжилАндрей, – машины, это еще где-то триста пятьдесят тысяч. Кое-что отойдетнам, я имею в виду нашу фирму, за услуги, но в любом случае клуб разбогатеет.

– У клуба есть владелец? – спросил дядя Жора. Андрейвновь посмотрел на меня.

– Клуб организовали девять лет назад десять человек. Онихорошо знали друг друга и просто хотели иметь место, где можно быловстретиться, заняться спортом. Поначалу это был небольшой зал, арендованный настадионе. Потом они вошли во вкус, да и люди прибывали. Когда клуб началприносить доход, решили не мудрить и делить его поровну, то есть на тех самыхдесятерых человек. Клуб стал невероятно популярным, пришлось избрать правлениеи назначить президента. Президентом выбрали моего отца, хотя в клуб он заезжаллишь однажды. Думаю, тем самым клубу просто хотели добавить респектабельности.Из десяти человек, выкупив доли остальных, осталось шесть.

– Не мог кто-то из этих шестерых желать Сергеюсмерти? – спросил дядя Жора.

– Но не из-за клуба же? – удивился Андрей. –Во-первых, о завещании вряд ли кто знал. Я вообще отнесся к нему несерьезно, аСергей попросту не успел кому-нибудь рассказать. В тот день в клубе он не появлялся,если только случайно встретился с кем-то вне клуба или говорил по телефону. Аво-вторых, какой в этом смысл? Деньги пойдут не конкретному лицу,следовательно, в корыстных целях их не используешь. Если же вы имеете в виду,что кто-то таким образом увеличил свою долю, так это попросту смешно, все шестьчеловек, то есть теперь пять, очень богатые люди, и деньги, что приносит клуб,да еще разделенные на шесть частей, и деньгами-то назвать нельзя. Поймите, этотклуб просто дорогая игрушка для серьезных мужчин. Кстати, один из этих шестерых– я, и могу вас заверить: завещание не повод для убийства, по крайней мере таего часть, что касается клуба. Еще раз повторяю: это просто взбалмошная выходкаСергея, желание досадить жене. Разумеется, он совершенно не предполагал, чтооно когда-нибудь вступит в силу.

– Но теперь вступит?

– Наверное, – пожал плечами Андрей, – если небудет оснований считать его недействительным, – вздохнул Андрей, глядя наменя. – Я невольно лишил тебя денег.

– Меня это не огорчает, – успокоила его я.

– Хорошо, – склонив голову набок, точно прислушиваясь,продолжил дядя Жора, – с клубом выяснили. А что с фирмой?

– Понятия не имею. Как я уже сказал, доля Сергея отходиткомпаньону. Думаю, следствие это заинтересует, и если что-то… в общем, вы понимаете.

– А вы сами что думаете об убийстве Сергея?

Андрей опять быстро взглянул на меня и торопливо ответил:

– Теряюсь в догадках. Мне ничего не известно о его делах. Скомпаньоном отношения у него, по-моему, хорошие, по крайней мере, ничегопохожего на недовольство я от Сергея не слышал. А ты?

Вопрос адресовался мне. Если честно, о компаньоне я услышалавпервые, о чем и поспешила сообщить им.

Вскоре мы простились, не знаю, извлек ли дядя Жора что-тополезное из разговора, я – нет. На деньги мужа я не рассчитывала и теперьхотела лишь одного: найти убийцу и забыть, что на свете существует человек пофамилии Бойко. Когда мы уже садились в машину, я вспомнила про звонок женыГридина и подумала: стоит ли сообщить об этом Андрею – и решила, что не стоит.Тем более что наш разговор не состоялся.

Я ожидала, что мы вернемся домой, но дядя Жора ехал в иномнаправлении. Я спросила, куда это мы направляемся, и он сказал: