вместе с тем, они заложены в природе человека, и им не надо учиться. Однако политические добродетели не являются абсолютными: «То ведь, что каждому городу представляется справедливым и прекрасным, то для него и есть, пока он так считает» (Платон. Соч. В 3-х тт. М., 1968–1072. Т. 1. С. 205). В этом высказывании Протагор еще недалеко ушел от положения Демокрита о том, что законы и политические установления не могут быть абсолютно истинными. Такая позиция получила название «этический релятивизм» (от англ. relative) – учение в сфере морали, говорящее об относительности объективных нравственных устоев.

Главным новшеством софистов в истории этики было их положение о том, что добродетель в человеке можно воспитать. Их вера во всесилие образования не удивительна: ведь надо было убедить людей в том, что деньги они берут не напрасно. Обучение добродетели, – говорит Протагор, – главная задача воспитания. Именно воспитание может создать в человеке наряду с низшей – животной природой вторую – божественную.

Младший современник Протагора, Антифонт, представитель «младшей группы» софистов, о добродетели говорит в более утилитарном ключе: «Справедливость заключается в том, чтобы не нарушать закона государства, в котором состоишь гражданином. Так, человек будет извлекать для себя наибольшие пользы из применения справедливости, если он в присутствии свидетелей станет соблюдать законы, высоко их чтя, оставаясь же наедине, без свидетелей, будет следовать законам природы. Ибо предписания законов произвольны (искусственны), веления же природы необходимы… Вообще же рассмотрение этих вопросов приводит к выводу, что многие предписания, признаваемые справедливыми по закону, враждебны природе человека… Что же касается полезных вещей, то те из них, которые установлены в качестве полезных законами, суть оковы для человеческой природы, те же, которые определены природой, приносят человеку свободу…» (Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1. С. 320–321). У Антифонта уже исчезает однозначное употребление понятий полезного и добродетельного. С одной стороны, полезно следовать влияниям природы; с другой стороны, на людях необходимо соблюдать внешнюю добродетельность, подчиняясь законам государства, хотя последние зачастую и противоречат природной необходимости. Более того, поступки, противоречащие природе (то есть естественным законам) есть причина страдания, несчастия и неудовольствия. Это и понятно: будучи враждебны природе человека, они вредят ей и тревожат ее.

Иными словами, софисты впервые заметили, что гераклитов тезис «все течет, все изменяется» распространяется и на мораль, которая определяется теми или иными историческими условиями. Значит, – говорили они, – нельзя вывести абсолютное понятие добродетели, добра и зла.

Горгий (ок. 480 – 400 г. до н. э.), перечисляя различные виды добродетелей, говорит, что у разных людей они различны соответственно их социальному статусу и возрасту. Одна добродетель у жены, другая – у мужа, иная у ребенка, иная у свободного, иная у раба и т. д. В одном из произведений софистов был дан анализ различных позиций по поводу добра и зла: Два взгляда на добро и зло высказываются в Греции философами. А именно, одни говорят, что добро и зло отличны друг от друга; по мнению же других, добро и зло одно и то же, и то, что благо для одних, для других есть зло и для одного и того же человека то же самое бывает иногда благом, иногда злом[80].

Безымянное софистическое сочинение «Двуречивые рассуждения» содержит глубокие рассуждения об относительности каких бы то ни было моральных выводов. Размышляя над обычаями разных народов, софисты приходят к формированию принципа этического релятивизма: «Фессалийцу кажется прекрасным, укрощая коней и мулов, взятых из стада, самому зарезать и зажарить быка; у сицилийцев же это считается делом рабов. У македонцев признается похвальным, что девушки до брака общаются со многими мужчинами, после брака – позором. У персов мужчины и женщины наряжаются одинаково; у них возможно половое общение с дочерью, матерью и сестрой. У лидийцев девушки занимаются проституцией и, набрав денег, выходят замуж» (История философии. М., 1940. Т. 1. С. 129).

У софистов младшей группы нравственный релятивизм доходит до своего предельного выражения. Фрасимах Халкидонский, персонаж платоновского «Государства» утверждал, что справедливость есть выгода сильнейшего. Так сила права замещается правом силы. Каждая власть устанавливает законы, полезные для нее самой: демократия – демократические, тирания – тиранические.

Другой платоновский персонаж, Калликл, заявляет, что «…обычай объявляет несправедливым и постыдным стремление подняться над толпою, и это зовется у людей несправедливостью. Но сама природа, я думаю, провозглашает, что это справедливо – когда лучший выше худшего и сильный выше слабого… Если взглянуть на города и народы в целом, – видно, что признак справедливости таков: сильный повелевает слабым и стоит выше слабого… Подобные люди… действуют в согласии с самой природою права и… в согласии с законами самой природы, хотя он может и не совпадать с тем законом, какой устанавливаем мы и по какому стараемся вылепить самый лучших и решительных среди нас…» (Платон. Соч. Т. 1. С. 308).

Руководствуясь такими выводами, человеку не нужно было заботиться о соблюдении какой-то абстрактной общественной морали. Жизнь по своим собственным законам и потребностям – вот что проповедовали софисты.

Кипучая просветительская деятельность софистов дала свои плоды. В полемике с ними выковывал свое «нравственное оружие» Сократ. Этим же моральным спорам посвятил большую часть своих диалогов Платон.

Этический релятивизм софистов имел и положительные черты. Они призывали не превращать в догму те или иные нравственные общественные модели, так как и общество может заблуждаться. Более того, софисты провозгласили первенство всех людей в морали: «Тех, которые происходят от знатных родителей, мы уважаем и чтим, тех же, которые не из знатного дома. Мы не уважаем и не почитаем. В этом мы поступаем по отношению друг к другу как варвары, потому что по природе мы во всех отношениях равны, притом одинаково и варвары, и эллины» (Антология мировой философии. Т. 1. С. 321). Примерно теми же словами выразился апостол Павел спустя пять столетий, что говорит о том, что христианство впитало в себя свободолюбивый дух античного общества даже в этом.

Софисты вошли в историю античной мысли и культуры как ее самобытная часть, оказав влияние на Сократа, Платона, Аристотеля, киников, Мегарскую школу и неоплатонизм.

§ 7. Сократ

Сколько природу не изучай, счастливее не станешь. Кого можно считать счастливым, Сократ? Того, у кого честный образ мыслей и острый ум. Начните… новую жизнь и будете счастливы, потому что будете жить, как Бог велел.

Сократ

Сократ (469–399 гг. до н. э.), ровесник Демокрита и младший современник Протагора и Горгия, родившийся в Афинах – один из самых уникальных и гениальных философ мира, олицетворение самой философии. Не написав ни одной строчки, он всей своей жизнью являл пример истинного Учителя жизни, величайшего моралиста, да и просто высоконравственного и