Илэйн слушала, и рот у нее понемногу раскрывался, по мере того как Найнив излагала девушке то, что рассказала им Амерлин, посвящала в подробности задания, возложенного той на Найнив и Эгвейн, и описывала совершенное на девушек покушение. Услышав новость о Сером Человеке, Илэйн вздрогнула, а грамоту, которую Амерлин вручила Найнив, прочитала с немалым изумлением на лице. Возвращая бумагу, она пробормотала:

– Вот бы и мне иметь нечто подобное, когда я в следующий раз с матушкой встречусь.

Впрочем, к тому моменту, как Найнив завершила свой рассказ, на лице Илэйн отражалось крайнее негодование.

– Все равно что сказать: отправляйтесь в холмы и отыщите львов, – промолвила она, – только неизвестно, водятся ли там вообще львы. К тому же если они водятся, то могут и сами на тебя охоту начать, а могут и кустиками прикинуться. Ах да, если вдруг найдешь львов, постарайся не дать им съесть тебя, пока не расскажешь, где они прячутся.

– Если боишься, – сказала Найнив, – ты еще можешь отойти в сторонку. Но коли возьмешься за дело, отступать будет поздно.

Илэйн вскинула голову:

– Конечно боюсь. Я же не дура. Но я не настолько испугана, чтобы удирать, даже первого шага не сделав.

– Есть еще кое-что, – произнесла Найнив. – Я опасаюсь, что Амерлин может позволить Мэту умереть.

– Но ведь Айз Седай вроде бы Исцеляют любого, кто об этом просит. – Дочь-наследница будто бы разрывалась между негодованием и недоверием. – С чего бы ей дать Мэту умереть? Не могу в такое поверить! И не поверю!

– И я не верю! – ахнула Эгвейн. «Не может же у нее быть такого намерения! Амерлин не может позволить Мэту погибнуть!» – Всю дорогу сюда Верин твердила, что Амерлин позаботится, чтобы его Исцелили.

Найнив покачала головой:

– Верин говорила, что Амерлин «позаботится о нем». Это не одно и то же. А еще, когда я спросила Амерлин про Мэта, она не сказала ни «да», ни «нет». Может быть, она еще сама не решила.

– Но почему? – спросила Илэйн.

– Потому что Белая Башня действует исходя из собственных резонов, – сказала Найнив таким голосом, что Эгвейн бросило в дрожь. – Я не знаю почему. Помогут ли они Мэту и спасут ему жизнь или же дадут умереть – зависит от того, что из этого лучше послужит их целям. Ни одна из Трех Клятв не обязывает Исцелить его. Для Амерлин Мэт – всего-навсего инструмент. Как и мы. Нас она использует для охоты на Черных Айя, но, когда инструмент сломается и его уже не починить, не станешь же ты проливать по нему слезы. Просто берешь другой инструмент. Обе зарубите это себе на носу и не забывайте.

– Как же нам ему помочь? – спросила Эгвейн. – Что мы вообще в состоянии сделать?

Найнив подошла к шкафу и принялась рыться в его недрах. Когда она закончила с поисками и выпрямилась, у нее в руках обнаружилась полосатая матерчатая сумка с травами.

– С моими снадобьями – и если повезет – мне, быть может, удастся Исцелить его и самой.

– Верин не сумела, – возразила Илэйн. – Морейн и Верин вдвоем не смогли, а у Морейн был ангриал. Найнив, если ты зачерпнешь слишком много Единой Силы, ты рискуешь выжечь себя дотла. Или, если повезет, всего лишь усмиришь себя. Хотя вряд ли подобный исход можно назвать везением.

Найнив пожала плечами:

– Они все время твердят мне, что с моими возможностями я могу стать самой сильной Айз Седай за последнюю тысячу лет. Вероятно, настало время выяснить, правы ли они. – И Найнив дернула себя за косу.

Было понятно, что, несмотря на свои смелые слова, Найнив боялась.

«Но она не позволит Мэту умереть, даже если ей самой будет грозить смертельная опасность», – подумала Эгвейн и сказала:

– Они постоянно говорят, что подобной силой обладаем – или же будем обладать – мы все, каждая из нас троих. Возможно, если мы станем действовать вместе, то сумеем разделить поток Силы между нами.

– Мы никогда не пробовали работать сообща, – задумчиво промолвила Найнив. – Не уверена, что я понимаю, как сочетать наши способности. Такая попытка может оказаться не менее опасной, чем избыток зачерпнутой Силы.

– Ох, раз уж мы собираемся что-то сделать, – сказала Илэйн, слезая с кровати, – так давайте к делу. Чем дольше мы об этом говорим, тем страшнее мне становится. Мэт в гостевых комнатах. Не знаю, в которой именно, но большего Шириам мне не сказала.

И тут, словно ставя точку в речи Илэйн, грохнула, распахнувшись, дверь, и через порог переступила Айз Седай – с таким видом, словно комната принадлежит ей, а они – не пойми как здесь оказавшиеся незваные гости.

Эгвейн, стараясь скрыть растерянное выражение лица, присела в глубоком реверансе.

Женщиной Элайда была скорее миловидной, нежели красивой, и суровая строгость ее облика лишь прибавляла зрелости твердым чертам ее безвозрастного лица – лица Айз Седай. Старой она не выглядела, но Эгвейн никак не могла представить себе, что когда-то Элайда была юной девушкой. За исключением официальных церемоний или торжеств, мало у кого из Айз Седай плечи облегала положенная им по званию шаль – с шитьем в виде виноградных лоз и с большой белой слезой Пламени Тар Валона, украшавшей спину женщины, однако Элайда носила свою шаль всегда, и длинная красная бахрома безошибочно указывала, к какой Айя принадлежит ее обладательница. Ярко-красным полыхали вдобавок разрезы ее платья, пошитого из кремового шелка, а когда Айз Седай прошла в комнату, из-под кромки ее юбок проглянули красные туфли. Она смотрела на девушек своими темными глазами – точно так, как птица наблюдает за червяками.

– Итак, вы все собрались вместе. Почему-то меня это не удивляет. – В голосе Элайды слышалось то же самое, что проявлялось и в манере держать себя: тон женщины, облеченной властью и готовой ею распорядиться в случае необходимости; тон женщины, знающей больше тех, с кем она говорит. Причем вела она себя практически одинаково что с королевой, что с послушницей.

– Прошу меня простить, Элайда Седай, – произнесла Найнив, изобразив еще один реверанс, – но я уже собиралась уходить. Мне надо заниматься, требуется многое наверстать. Если вы позволите…

– Твои занятия могут подождать, – сказала Элайда. – В конце концов, ждали же они все это время. – Она вырвала матерчатую сумку из рук Найнив и развязала тесемки, но, едва взглянув внутрь, бросила ее на пол. – Травы. Ты больше не деревенская Мудрая, дитя мое. Попытка уцепиться за прошлое лишь отбрасывает тебя назад.

– Элайда Седай, – сказала Илэйн, – я…

– Молчи, послушница. – Голос Элайды был холоден и мягок, как нежный шелк, обернутый вокруг стали. – Из-за тебя могли оборваться узы, связывающие Тар Валон с Кэймлином и существующие на протяжении трех тысяч лет. Говорить будешь, когда к тебе обратятся.