Он снова тяжело вздохнул, словно большая печальная корова. Отец с явным неодобрением покрутил головой. На лице и в глазах было острое разочарование в таком мечтательно-поэтичном отпрыске.

– Ишь, как работать не любят...

Старший сын развел руками. Улыбка была виноватая.

– Батя, разве я плохо работаю? Просто мечтаю...

Прощаясь, мы призвали милость Христа и Девы-Богородицы на этот дом, нам тоже нажелали всех благ, благословения Господня, ибо только он защищает всех странников и бредущих.

По дороге через лес я удачным броском молота, удивив до икоты Гугола, подбил зайца. Молот, расплющив грызуна, красиво вернулся в мою ладонь, смачно шлепнул, будто в стену швырнули ком мокрой глины. Сигизмунд подобрал зайца, укоризненно покачал головой. Ближе к вечеру встретили еще стадо свиней, я торопливо бросил, Сигизмунд тут же кинулся к разбегающемуся с визгом стаду. Искалеченного зайца отдали Гуголу, Сигизмунд умело с рыцарской сноровкой разделал кабанчика и насадил тонкие ломти мяса на прутья. Я развел костер, скоро пурпурные куски стали приобретать оранжевый, а затем и коричневый цвет, пошел сочный мясной запах. На ломтиках постепенно выступали мелкие бусинки сока, увеличивались, стекали под действием гравитации к самому краю, там долго висели над багровыми углями, но все же срывались, в ответ угли рассерженно становились ярко-пурпурными, шипели, плевались быстрыми струйками сизого дыма.

Утром мы с тоской смотрели на обглоданные кости. Желудок старого добра не помнит, снова хотелось есть, пить, а до следующего села так далеко, оказывается, когда идешь пешком!

Гугол поднялся, похлопал ладонями по грязному халату.

– Эх, где мой кошель?.. Снова придется просить еду, как нищим...

– Ну уж нет, – ответил Сигизмунд с достоинством – Я и в прошлый раз чуть со стыда не помер. Лучше умру от голода, как христианин!

Гугол ответил мирно:

– Я лучше бы пожил... даже, как христианин.

Он некоторое время тащился, загребая ногами пыль, вдруг вздрогнул, по лицу пробежала тень. Дернулся, дико огляделся по сторонам, уставился на меня.

– Еда? – пробормотал он. – Монеты?

– Еда, – повторил Сигизмунд злорадно. – Не любишь поститься?

Гугол повернулся ко мне.

– Попробуйте, сэр! – сказал он горячечно. – Вы должны уметь!.. У вас на шее...

Я пощупал амулет, что достался от Ганслегеров. Женщина, как ее, забыл, назвала его амулетом Древних Королей.

– А что он может?

– Помните, что тот мужик говорил? Насчет копалки? И тот парень, его сын? Что достаточно взять в руку и пройти над дорогой... А разве у вас это... ну, эта копалка сломалась? Вы ж ее не пробовали даже, да?

Я ответил озадаченно:

– Угадал.

– Так попробуйте же!

– Но откуда мужики могут знать о копалке?

Он заговорил горячечно, не отрывая глаз от амулета:

– Я ж говорил, я много скитался, посетил множество монастырей, прочел много книг. Даже в постели читал хотя отец настоятель бранился. Там много дивного, но все такое непонятное... Попадалось и про дивные штуки, одна из них, копалка, вроде бы указывает на золото, спрятанное в земле. Раньше таких копалок было много, их сделали древние маги... Я только не видел, какая она, копалка. И тот, который писал, не видел, иначе бы нарисовал.

Я с недоверием повертел в руке амулет.

– Было много? Значит, золота было еще больше, раз речь о массовом производстве. Но как искать?

– А как тот сын хозяина сказал! Возьмите в руку, думайте о золотых монетах. Просто думайте, что они вам очень нужны. Я понимаю, что вашей милости золото вовсе ни к чему, вам бы только рыцарские подвиги да обеты... но вы уж постарайтесь для нас...

Да уж постараюсь, подумал я тоскливо. За монеты можно купить приличную еду, не говоря уже о конях. Но особенно еду. Сейчас бы хороший шмат мяса... Нет, лучше – большого жареного гуся. Чтоб корочка хрустела и ломалась под пальцами, сладкий сок брызгал на ладони, а сводящий с ума пар вырывался через трещинки... И все это всего лишь за золото, желтые такие тяжелые кругляшки...

Внезапно впереди на земле вздыбился небольшой бугорок, словно крупный жук поспешно выбирался наружу. Блеснуло нечто желтое, подпрыгнуло и упало на землю. Гугол подбежал с воплем, схватил, как коршун цыпленка.

– Вот оно! Я ж говорил! Я ж говорил!

На ладони блестел неправильный кружок, на нем два-три углубления, намек на рисунок, даже вроде бы ребрышки по ободку.

– Золото! – выкрикнул Гугол торжествующе. – Это ж не железо, что за пару лет соржавеет! Этому золоту тыщи лет, а все как новенькое!

Золотая монета не выглядела как новенькая, стерто с обеих сторон так, что не угадать изображение, но три оставшиеся насечки по ободу навели на размышления. Насечки, если не изменяет память, начали делать совсем недавно. Все старые монеты выпускались с гладким ребром. Чтобы делать насечки, надо не просто давильный пресс, а высокоточное оборудование...

И все-таки ликование странно смешивалось с острым сожалением. Вернее – глубоким разочарованием. Надо же – копалка! Там, на севере, это амулет Древних Королей, чей секрет потерян, а здесь – всего лишь чудом сохранившаяся копалка... При всей бесполезности амулетов все же приятно было слышать, что это – от Древних Королей! От самих Древних. Тут и слово «королей» звучит весомо, и «древних», мы почему-то чтим древность, а когда эти слова в сочетании, да еще с прописных букв, так и вовсе радостно тревожат душу... А теперь понятно, что обладание этим талисманом, который всего лишь находит утерянные золотые монеты или просто золото, могло какого-то энергичного мужичка возвысить, настолько, что стал королем в каких-то деревнях.

Гугол дернул меня за рукав:

– Не стойте, ваша милость. Пойдемте дальше... И того ищите, ищите! Повезет, так и на клад наткнемся. Тут часто войны прокатывались. Всяк зарывал золотишко в землю. Кто-то вернулся и отрыл, но еще больше таких, сами изволите разуметь... наверное, кто уже никогда не откопает и даже не отроет.

Сигизмунд закусил губу. В глазах страх и надежда сшиблись с такой силой, что летели искры и слышался звон мечей. Вообще-то так можно находить только с помощью дьявола, но с другой стороны – на это золото можно купить коня и меч, а с ними – искупить грех богоугодными делами...

Амулет мне приходилось нести в руке, а он явно черпал энергию в человеческом теле. Когда меня внутри охватывал холод, я уже, поняв связь причины и бедствия, готовился подхватить монету. Иногда их выбрасывало целую горсть, Гугол ликовал, уверял, что это – клад а я начинал доказывать, что клады обязательно в банке. Гугол спрашивал, что такое банка, я объяснял, банкой у нас называют кувшины или горшки.

– Возможно, – предположил он наконец, – амулет у вас, ваша милость, уж простите за слово, слабенький... Из кувшинов поднять уже не в силах...