покрылось налетом пара.

Страх совсем прошел. Теперь Рябчик чувствовал только любопытство к неведомому явлению. Странные звуки звучали явственно. Теперь они походили на почти беспрерывное шипение.

«Пар», – подумал Рябчик.

Да, это был действительно пар, выходивший неизвестно откуда и заполнявший постепенно галерею.

Только теперь Рябчик почувствовал, что ноги его шлепают по теплой воде.

Он быстро продвинулся вперед, почувствовал горячую атмосферу пара и кинулся назад, чтобы открыть брезент, прикрывавший вход в галерею.

Струя воздуха ворвалась в боковую галерею, рассеивая пар.

Рябчик снова поднял фонарь и двинулся вперед, внимательно поглядывая под ноги, на стены и потолок.

Ноги шлепали по почти горячей воде.

– Ага!

Из правой стены, сквозь щель, образуемую брусьями, выбивалась струя пара и бежала вода.

Она была совсем горячая.

– Горячий родник!

О, это было страшнее всяких привидений!

Рябчик знал, что в недрах земли часто образуются большие водоемы, иногда целые подземные озера и реки, холодные и горячие, как кипяток.

На ум пришел случай, происшедший года три тому назад в шахте № 5.

Шахтеры прорывали штрек.

Обыкновенно очень осторожные, чутко прислушивающиеся к топоту подземного мира, они на этот раз не обратили внимания на странный шум, исходивший как бы из одной из стен штрека.

И вдруг поток воды хлынул в коридор.

Вопль ужаса пронесся под землей.

В одну минуту струя прорвавшейся воды превратилась в поток, быстро заливая галерею.

В ужасе шахтеры бросились бежать к выходу. Некоторые бросились к забоям, чтобы предупредить товарищей об опасности.

Во «дворе», около подъемной машины столпились перепуганные люди.

А вода все прибывала и прибывала, заливая другие галереи и штрека, вливаясь в забои.

Последней партии еле удалось спастись. Когда подъемная клеть спустилась за ними, вода во «дворе» стояла уже по пояс.

В этот день, сделав поверку, шахтеры недосчитались девяти товарищей.

Они были залиты водой в дальних забоях и навеки погребены под землей.

Рудник был залит водой и заброшен, так как выкачать всю воду оказалось невозможным.

Девять семейств очутились без главных добытчиков, и немало слез было пролито над затопленным рудником.

Этот случай с быстротой молнии пронесся в памяти Рябчика.

Скорей, скорей! Поднять тревогу, кричать, звать на помощь!

Рябчик кинулся к штреку.

– Вода! На помощь! – кричал он.

В темном штреке беспокойно задвигались огоньки лампочек, послышались испуганные голоса.

– Вода, вода!

Грозная весть летела по штрекам и боковым галереям, достигала забоев, и со всех сторон к главной шахте стремились испуганные шахтеры.

– Где вода?! Сильна ли?

Некоторые прыгали в подъемную клеть и поднимались на поверхность земли, другие, более хладнокровные и опытные, старались допытаться: где появилась вода и сильно ли бьет.

Кое-как разобрались в поднявшейся суматохе.

Когда Рябчик рассказал, в чем дело, несколько старых шахтеров и плотники, спустившиеся вместе с инженером и штейгером в шахту, осторожно направились в предательскую галерею, таща с собой брусья и необходимый инструмент.

Когда Рябчик привел их в третью боковую галерею четвертого штрека, вода в ней поднялась на целую четверть.

Однако, опасность на этот раз оказалась не так велика.

Горячий источник бил не сильно. Вмиг закипела работа с двух сторон опасного места, и скоро источник оказался заключенным между двумя крепкими деревянными стенками. Когда перегородки были окончены, к ним подвалили камни и глину, и скоро кусок боковой галереи оказался совершенно замурованным и безопасным.

Тревога прошла.

Перепуганные шахтеры разошлись по местам, и в подземном царстве снова закипела работа.

VII

Прошел год.

Рябчику уже исполнилось шестнадцать лет, мускулы его окрепли, и он заметно возмужал. Даже говорить стал как-то баском.

Теперь он уже сделался возчиком, то есть ходил с вагонеткой, запряженной лошадью.

Мишка остался откатчиком, и под землей приятели почти не виделись друг с другом.

Зато воскресные дни они почти всегда проводили вместе.

По праздникам, после обеда они часто ходили в город, посещали театры и читальни, любовались на Юзовский завод, где обжигался кокс и вырабатывалась каменноугольная смола.

Тут, над почерневшими от копоти заводскими постройками, возвышался целый лес массивных труб, вечно курящихся, никогда не остывавших.

Там, за стенами завода, в огромных каменных корпусах, в продолжение шести дней в неделю с грохотом и свистом вращались тяжелые маховики, двигались поршни, вертелись колеса разной величины; там человек, поработивший пар и электричество, управлял их силой, заставляя то двигаться, то останавливаться чудовищные машины.

Слабая рука, направляемая мозгом, как бы шутя управляла силами природы.

Воскресные дни были днями величайших радостей для мальчиков.

Иногда в рабочем клубе устраивались вечеринки, на которых молодежь плясала до упаду, бывали случаи, когда парни и девочки сбивались в компании и отправлялись куда-нибудь в поле, захватив провизию, и там проводили весь день.

После таких дней было тяжело спускаться в шахты.

Но жизнь ставила свои требования, и им надо было покоряться.

В один из таких послепраздничных дней Рябчик, спустившись в шахту вместе с Мишкой, направился к третьему штреку.

Идти им было по пути.

Надо было пройти одной из боковых галерей во второй штрек, а оттуда снова по другой боковой – в третий.

Освещая путь лампочкой, мальчики подвигались вперед, разговаривая друг с другом и вспоминая о вчерашних удовольствиях.

Из главного штрека прошли в боковую, оттуда во второй штрек и, наконец, вошли в другую боковую.

Эта была одна из давно заброшенных боковых галерей, по которой шахтеры даже избегали ходить, а если и ходили, то только для сокращения пути и с большой опаской.

Многие подпорки тут покосились, потолочные брусья осели и грозили падением. Пол был покрыт кучами осыпавшейся земли, и надо было идти очень осторожно, чтобы не споткнуться.

Мишка шел впереди.

Они уже прошли половину галерей, как вдруг Мишка остановился.

– Обвал, – проговорил он тревожно.

Рябчик подошел ближе.

Дальнейший путь был прегражден. По-видимому, потолок в этом месте не выдержал и рухнувшей землей завалило часть галереи.

Еще накануне праздника ничего этого не было.

На несколько минут воцарилось глухое молчание.

Но вот чуткое ухо Рябчика уловило странный звук.

Это был какой-то шелест, словно что-то осыпалось.

Рябчик насторожился.

Отец не раз говорил ему про этот предательский шелест.

Вероятно, где-нибудь треснул потолочный брус и земля осыпалась сквозь образовавшуюся щель.

– Слышишь, Мишка? – прошептал Рябчик.

– Пустое! Сыплется, ну и пусть себе сыплется, – беспечно ответил Мишка.

Но Рябчик был другого мнения.

По натуре впечатлительный, сторожкий и наблюдательный, он научился прислушиваться под землей к малейшему шепоту природы, подмечать незаметную другим опасность.

Путь вперед был перерезан, надо было возвращаться назад и идти в обход.

– Мишка, идем назад. Слышишь, ведь сыплется! – проговорил Рябчик.

И, не ожидая