– И в этом он оригинал, – прошептала Лера, имея в виду, что другие люди, в отличие от Лобова, обычно используют карандаш красного цвета.

Она отыскала договор, проверила, есть ли на нем подпись шефа, и потянулась за скрепкой. Нащупав в коробке ключ, взяла и с удивлением его рассмотрела. Потом вспомнила, что нашла его в ящике.

«Нужно спросить у Галеевой, откуда он», – подумала Лера и попробовала замкнуть им дверь, ведущую в кухню. Ключ не вошел в скважину, и она снова положила его в коробку. Потом направилась в дирекцию бизнес-центра.

Увидев Леру, Маша радостно выпорхнула из-за стола и взяла ее под руку.

– Мы так за тебя испугались.

– Я по делу, – Лера протянула ей договор: – Лобов уже подписал. Нужна подпись Кравченко.

– Знаю. – Пересчитав листы, Маша задержалась на том, где оговаривалась арендная плата. Увидев сумму, она присвистнула: – О-го-о-о…

– Что?

– Да так, ничего особенного. – Маша убрала документ.

– Кажется, в тебе что-то переменилось.

– Не знаю… – уклончиво ответила подруга.

– А, ну-ка, давай рассказывай, – в голосе Леры послышалась ирония, на которую Маша не обратила внимания.

– Познакомилась я с одним парнем… Сама не знаю зачем.

– Может, влюбилась? – спросила Лера.

– Ну, нет! – вспыхнула Маша. – Он – нищий. Работает охранником у Николая Ивановича.

– Работает – значит, не нищий.

Маша категорично замотала головой:

– Нет. Никогда.

– Чем больше ты отпираешься, тем больше я сомневаюсь в твоих словах. Боже мой, Маша… Влюбиться… Да что ж в этом страшного?

В дверях приемной появился Игорь Петрович.

– Здравствуй, Маша. Я задержался. Меня никто… – увидав Леру, он осекся.

Маша отреагировала быстрее, чем ожидалось:

– Звонил Губанов из службы безопасности. Больше – никто.

Лера едва сдержалась, чтобы от страха не выскочить в коридор.

– Спасибо. – Кравченко медленно провел рукой по лицу, зашел в кабинет и осторожно закрыл за собой дверь.

* * *

У ресепшен, в вестибюле «Пресни Палас» собрались охранники. В центре стоял Дмитрий Губанов. Сутки, проведенные в каменном сейфе, никак не отразились на его внешности. Свежевыбритый, одетый в модный пиджак и узкие брюки, он скорее походил на артиста, чем на руководителя службы безопасности огромного бизнес-центра.

Замедлив шаг, Лера остановилась. Наблюдая за Дмитрием, она поняла, что влюблена. Вопрос взаимности оставался открытым.

Десять минут назад она позвонила и рассказала ему про мелодию зажигалки, которую слышал охранник Николая Ивановича. Теперь она ждала, пока Губанов ее заметит. Окончив разговор, он подошел к ней:

– Простите… Сервер не восстановлен. Видеонаблюдения нет. Усиливаем охрану. – Он исподволь ее оглядел.

Заметив это, Лера поймала себя на том, что смутилась:

«Совсем одичала…»

– Зажигалка… – она протянула руку и разжала кулак.

Губанов взял зажигалку, откинул колпачок, щелкнул. Послышалась тихая мелодия.

От входной двери к ним направлялся Васин.

– Идем к тебе, – сказал он Губанову и первым направился в указанном направлении.

Зайдя в кабинет, следователь оглянулся и ткнул пальцем в Леру:

– Зачем здесь она?

Лера подалась к выходу, решив, что и вправду пришла зря, но Губанов остановил ее, придержав за рукав.

– Ее, – он сделал паузу, – зовут Лера Казанцева. Рекомендую: свидетель и непосредственный участник событий. Еще есть вопросы?

Васин неожиданно стушевался, сначала подался к столу, затем развернулся и сообщил:

– Значит, так… Анализ подтвердил идентичность образцов. Кровь из легких убитой Кондрюковой и кровь с бинта из приемной Кравченко может принадлежать одному человеку. Подчеркиваю: может. Группа крови совпала. Результат генетической экспертизы пока не готов.

Губанов в задумчивости потер лоб.

– Можешь придержать эту информацию? – спросил он.

– Зачем? – удивился следователь.

– Всего на один день. Я кое-что выясню, возможно, это упростит дело. А Кравченко… Он от нас никуда не денется.

– Тебе легко говорить…

Дмитрий дружески похлопал Васина по плечу:

– Значит, договорились. Всего один день.

– Гм-м-м, – промычал следователь, переминаясь с ноги на ногу.

– Я уверена в том, что убийца – Кравченко, – заявила Лера.

– Прошу – об этом молчок, – сказал Губанов и покосился на Васина.

– Говорил я тебе, – проворчал тот. – Она посторонняя.

Следователь схватил папку и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

В кармане Губанова раздался звонок. Он достал телефон и поднес к уху. Не ожидая, с ходу спросил:

– Как она? – Слушая, прикурил сигарету. – Не оставляйте ее одну. – Он положил трубку.

– Что? – спросила Лера.

– Сестра… – Дмитрий затянулся и с силой потер глаза. – Прошлой ночью пыталась покончить собой.

– Боже мой… – прошептала Лера.

Он сделал предостерегающий жест рукой:

– Не нужно… С ней все нормально. Сегодня вечером ты свободна?

– Да.

– В шесть жду вас у крыльца. Поедем на Водный.

– Зачем?

– Старик Федоров звонил насчет фотографии. Просил ее возвратить. И еще… Он что-то вспомнил.

Надя Барсукова решила простить Сергея, убедив себя в том, что сама виновата в его измене. На протяжении многих лет она воспринимала его как данность и, привыкнув, чего-то недодавала ему.

Конечно же, в ее решении свою роль сыграли опасения за его жизнь, которые не оставляли Надю с момента убийства Шостока. Но так или иначе, с этим пунктом в перечне проблем она безвозвратно покончила.

Другая вина мужа – малодушие в решении служебных вопросов и нежелание уволить Шалаеву – по-прежнему бередила ей душу. Надя понимала, что никогда не сможет с этим смириться. Перед ней стоял трудный выбор: уйти, хлопнув дверью, или вступить в борьбу, исход которой не ясен. Проблема оставалась, и она не знала, на что ей решиться.

Однако самые большие страдания Барсуковой доставляло то, что единственная дочь Светлана училась в английском колледже вопреки собственной воле. Девочка не могла привыкнуть к лондонской жизни и всей душой стремилась вернуться домой. Надя была готова на все, чтобы ее вернуть.