в зеленый зал, ошарашенный и злой. Как Юля с Сашкой попали ему в руки, откуда принц узнал, где их держат… или нет… может быть он с самого начала стоял за Иваном, вообще за орденом Трех Сил, то ли нашел его остатки, то ли возродил, чтобы использовать, не вызывая подозрений?

Экран на стене ожил, и на нем появился тот же Табгун, и за спиной у него был знакомый мне пейзаж — тронный зал, где нас награждали медалями.

— Приветствую вас, мои подданные, — начал он, и все стало ясно: этот упырь захватил трон, и теперь считает себя Гегемоном.

Я вскинул автомат и расстрелял проклятый экран, словно он был в чем-то виноват.

Глава 21

Глаза у пилота были как две сливы, багровые и вытаращенные, а тонкий голос звучал уже как визг:

— Да вы что?! Рехнулись!! Нет, я не полечу!!

— Тогда я тебя просто застрелю, — сказал я. — Хотя нет, отрежу ухо. Или другой огран. Который не нужен, чтобы летать.

Что-то такое он увидел в моих глазах, что сразу поверил.

— Ыыы… эээ… ладнно, — его трясло, по лицу катились капли пота. — Нас же собьют!

— Подберись как можно ближе, а там уж мы разберемся, — буркнул я. — Поехали!

Он зашевелился, и машина начала подниматься.

Дворец на мысу мы обыскали, но не нашли никого, кроме еще некоторого количества слуг. Большая часть защитников погибла, несколько ухитрились сбежать, но мне на них было очень сильно наплевать.

Вертолет мчался на северо-восток, бойцы дремали в грузовом отсеке, кто на полу, кто на ящиках. Мы с Дю-Жхе менялись, приглядывая за пилотом, каждые пятнадцать минут — чтобы этот тип ничего не выкинул.

Затем под нами оказались Мусорные болота, чудовищный пейзаж победившей цивилизации. Отсутствие осталось справа, огромные трущобы, нечто слабо представимое, когда думаешь о могучей звездной империи.

А потом я наконец увидел тот город, на который впервые посмотрел в кабинете Геррата еще на «Гневе Гегемонии» — золотистые небоскребы, парки в несколько уровней, настоящие реки в приподнятых над землей ложах. Толь вот небоскребы оказались разрушены, не все, но некоторые, в парках полыхали пожары, в одном и вовсе валялся сбитый самолет, и царило полное запустение.

Жители то ли сбежали, то ли попрятались.

— Все, нас заметили, — сообщил пилот, еще минут через десять. — Спрашивают, кто мы. Охрана дворца…

Он уже не заикался, и говорил, а не визжал, но был бледным, как полотно.

— Играй в идиота, тяни как можно дальше, — велел ему я.

— Это самоуб… — начал он, но напоролся на мой взгляд и осекся, сгорбился над панелью управления.

Нам дали пролететь еще километров десять.

— Сейчас начнут стрелять! — рявкнул пилот. — Я сажусь!

Вертолет пошел вниз, буквально нырнул к земле, так что меня швырнуло вверх и в сторону. Шлемом я приложился о потолок кабины, потом свалился обратно, спиной прямо на дверцу. Ощутил, как она прогнулась у меня под спиной, мелькнула идиотская мысль, что она сейчас выпадет, и я вместе с ней.

Но полет выровнялся, и я сумел вернуть равновесие.

Но только для того, чтобы увидеть несущуюся к нам ракету — черную точку, увенчанную хвостом выхлопа.

Пилот заложил новый вираж, мы неслись прямо над верхушками деревьев, мелькнула и пропала лента реки. От перегрузок у меня закружилась голова, показалось, что это просто дикий сон, что я сейчас проснусь у себя дома, рядом с Юлей, и все хорошо, и все здоровы, и вокруг мир и покой.

Мы вновь упали, почти спикировали, и тут позади громыхнуло, вертолет тряхнуло.

— Аааа! — рявкнул пилот, и зачастил такими словами на общем, которых я не знал, хотя выучил достаточно ругательств — то ли это был жаргон, то ли обсценная лексика очень глубокого залегания.

Наш летательный аппарат закрутился на месте, точно волчок, ему явно отрубили стабилизатор. В грузовом трюме что-то с грохотом упало, долетели испуганные крики. Внутренности мои пытались эвакуироваться через горло, и рвотный порыв я сдержал с немалым трудом.

Мы пошли вниз, в сторону, снова вниз, и с тяжелым хряском ударились о землю.

Зубы мои клацнули с такой силой, что наверняка полетели искры, меня второй уже раз швырнуло вверх. Но в этот раз я оказался готов и ухитрился даже сгруппироваться, но спину все равно пронзила острая боль, а во рту появился солоноватый привкус крови.

И вдруг стало тихо.

— Твою мать… твою мать… твою мать… — повторял где-то в грузовом трюме Макс. — Вапще клево, а?

Мы стояли на брюхе посреди густого леса, неведомо как вписавшись между стволами.

— Вон из машины! — заорал пилот. — Может взорваться!

Я потянул носом, и ощутил запах дыма.

Дверца открылась не с первого раза, что-то заело в замке, и пришлось его несколько раз дернуть. Распахнув ее наконец, я кубарем выскочил наружу, и убедился, что из-под брюха вертолета и правда идет дым.

Инстинкты выли — удирай, беги прочь! Но я задавил их. Я командир, я не могу!

Бойцы вылетали один за другим, и я на автомате подсчитывал их, ведь слишком мало нас осталось. Последним выскочил Дю-Жхе, за ним пилот, и мы рванули в заросли, точно стадо плохо размявшихся спринтеров, зачем-то напяливших еще на себя кучу различных шмоток.

Замелькали по сторонам стволы, зашуршала под ногами трава.

Грандиозный бабах раздался позади, отчего меня толкнуло в спину, и я полетел носом вперед. Приземлился на выставленные руки, запястья дернуло болью, забрало с хрустом воткнулось в землю.

Но я был жив и цел, мог дышать и двигаться.

Я сумел даже развернуться, чтобы увидеть, как среди деревьев поднимаются в небеса языки пламени, а от них уходит столб дыма.

— Но вот теперь мы тебя отпустим, — сказал Дю-Жхе так спокойно, словно мы беседовали за обеденным столом. — Спасибо за то, что выручил. Это было просто отлично. Поверь мне.

— Да ну? — летчик поглядел на него с кислой ухмылкой. — Сейчас прилетят! Охрана! Всех повяжут!

— Ну а уж с этой проблемой, — вступил в разговор я. — Мы как-нибудь справимся.

* * *

Голос Геррата из зажатой в моей руке «звездочки» доносился искаженно, временами я его совсем не слышал. Но говорил он вещи, которые не могли меня радовать — что помочь он сейчас не может, Служба надзора под серьезной угрозой в связи с тем, что Табгун захватил трон.

— Ну хотя бы информацией! — воскликнул я. — Что там творится? Сколько охраны?

— Хорошо… — сказал контрразведчик. — Я попробую. Выйду на связь.

Ждать, пока кто-то явится нас «вязать», мы не стали, сразу же зачапали на север,