– Нам ли не знать, что иногда в сказках вымысла меньше, чем в реальной жизни. Хотя, конечно же, я с тобой согласен. Звучит несколько сказочно, и, возможно, у меня просто разыгралась фантазия.

– Но я готова поверить в нее, с одной лишь поправкой.

Нев удивленно посмотрел на нее:

– С какой именно?

– Владелец пансионата – не змеиный царь.

Она сказала это таким тоном, что Нев сразу понял: это не недоверие или упрямство. Лиля что-то знает.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я точно знаю, кто змеиный царь. – Видя его заинтересованное лицо, она продолжила: – Владельца пансионата зовут Михаил Федорович Скороходов, и родился он в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. Можно было бы, конечно, не доверять этим документам, подделать их несложно, если бы не одно «но». Мы с Ванькиным другом немного, как говорит мой брат, «поскребли по сусекам» и выяснили, что жена Михаила Федоровича, Ангелина Архиповна Скороходова, в девичестве носила фамилию Полозкова.

Лиля замолчала, давая Неву возможность додумать ее мысль самостоятельно, и он не подвел.

– Ангелина Архиповна Полозкова – дочь Архипа Степановича Полозкова, барина, который и построил дом? Черт! – Нев хлопнул себя по лбу. – Как же я сам-то внимания на фамилию сразу не обратил! Полоз – змеиный царь!

– Вот именно. В две тысячи втором году Ангелина серьезно заболела. Врачи не могли поставить ей диагноз, но женщина чахла буквально на глазах. Михаил Федорович затаскал ее по лекарям и клиникам, но ничего не добился. Был он товарищем пробивным, средства кое-какие имел, жену любил, на помоложе и поздоровее не менял. И вот в один прекрасный день он внезапно увозит больную жену в имение ее отца, которое на тот момент представляло собой полуразрушенный дом. К сожалению, без личного опроса сложно выяснить, кто его надоумил, но факт есть факт. Живут они там какое-то время, возможно, и Архип Степанович туда приезжал. Дом в порядок привели, а через полгода Ангелина поправилась. Семейная пара вернулась в Смоленск, где они и жили, Ангелина стала бизнес-леди, свой ресторанчик завела. Войтех говорил, что, по словам управляющей, она прожила еще несколько лет, а после ее смерти муж открыл этот пансионат. Только это не совсем так. В две тысячи одиннадцатом умирает Архип Степанович, и буквально через год, даже чуть меньше, в доме закипела работа. Открылся пансионат. Ангелина на тот момент была вполне себе жива. Уже в феврале две тысячи тринадцатого туда приезжает первый из найденных Ваней людей, кто сейчас живет в деревне. Доктор. Периодически туда ездят люди, хотя гостей немного. Проживание дорогое, но на содержание пансионата у Скороходовых почти не уходят средства. Только на еду для гостей. Даже ведомостей по зарплате сотрудникам нет.

– Потому что платить им не нужно, – понимающе кивнул Нев.

– Вот именно. Но дальше самое интересное: вскоре после этого Нового года погибает Ангелина. В ее ресторанчике случился пожар, она не смогла выбраться.

– И примерно с этого времени двойники начинают сходить с ума, – закончил за нее Нев.

Лиля кивнула:

– Вот такая картинка. Правда, почему это происходит, я пока не понимаю.

– А вот я очень даже, – торопливо заговорил Нев. – По всей видимости, Архип Степанович когда-то забросил свой дом. Никто в нем не жил, связи с параллельным миром не было. Но затем его дочери понадобилась помощь, и он подсказал ей и ее мужу, где ее искать. Наверное, Скороходов сразу после этого захотел сделать пансионат, это ведь золотая жила, но Архип Степанович был против. А вот с его смертью руки у Скороходова оказались развязаны. Думаю, жена его поддерживала. Она ведь дочь змеиного царя, возможно, знала какой-то секрет, как сделать так, чтобы двойники спокойно жили в этом мире. Только почему-то мужу этот секрет не раскрыла. И когда она внезапно погибла, все пошло наперекосяк.

– Логично, – кивнула Лиля. – Но неужели старый Архип Степанович согласился вот так просто заменить дочь двойником?

– Ты забываешь одну вещь, дорогая, – улыбнулся Нев. – Они – змеи. Змеи сбрасывают шкуру, чтобы вырастить новую. Для него могло быть вполне логично заменить одно тело другим, если мысли и самосознание остаются прежними.

Лиля ненадолго задумалась, а затем грустно заметила:

– Не уверена, что мы сможем объяснить это Саше и Войте.

Нев согласно кивнул:

– У нас еще много пробелов, поэтому предлагаю вернуться к сбору информации, а там что-нибудь придумаем. Кстати, я знаю, с кем можно поговорить на эту тему.

22 апреля 2019 года, 00.40

пансионат «Королевская кобра»

Новгородская область

Разобрать архивы писателя оказалось не так-то просто. Тот отдал Войтеху три огромные коробки, в которых лежали как исписанные неразборчивым почерком блокноты, так и отдельные записки, на которых Вятко делал различные пометки разной степени важности. И, как выяснилось, не он один: Ване попался листок, который он долго расшифровывал и который оказался обычным рецептом борща, полученным женой писателя от своей соседки.

– Ты знал, что в борщ в конце варки надо добавлять кусочек сливочного масла? – с абсолютно серьезным лицом поинтересовался он у Войтеха.

Тот, изучавший не архив, а книгу Вятко, поднял на него недоуменный взгляд, не сразу понимая, о чем он.

– Что?

– В борщ нужно добавлять кусочек сливочного масла.

Войтех оглянулся по сторонам, словно подозревая, что Ваня разговаривает не с ним, а с кем-то за его спиной.

– Зачем? – в конце концов спросил он.

– Не знаю. – Ваня пожал плечами. – Просто в рецепте так написано.

До Войтеха наконец дошло, что тот над ним просто издевается.

– Sakra, Сидоров, ты можешь быть серьезным? – хмуро попросил он.

– Я серьезен как никогда, – заверил Ваня. – Хороший борщ – дело сложное, не каждому под силу.

Войтех выдохнул сквозь стиснутые зубы и ничего на это не ответил. Рецепт борща, который он и вовсе не умел варить и не понимал, что в нем такого вкусного, волновал его гораздо меньше язвительно-насмешливого голоса, продолжавшего шептать гадости на ухо. Шли вторые бессонные сутки, и противостоять ему становилось все труднее. Войтех то и дело ловил себя на мысли, что движения и слова Ивана на самом деле кажутся ему странными, ненастоящими, словно тот действует по заранее написанному сценарию. Вот теперь и этот борщ.

Сидоров с самого начала появился в его команде незваным, пришел вслед за сестрой, и все четыре года старательно бесил его. В своих снах и галлюцинациях Войтех дважды стрелял в него, один раз смертельно. И это казалось тем самым сценарием, который кто-то написал, заставил Войтеха действовать по нему. Пожалуй, он уже мог признать, что решение оставить дома пистолет было очень правильным.

Кроме блокнотов и записок в коробках писателя хранились фотографии, почти неразличимые пленки негативов, вырезанные из газет и журналов статьи, так или иначе касающиеся этого места, дома и Архипа Полозкова. Нев и Лиля уже звонили им с тем, что успели узнать, а потому все материалы изучались тщательно и вдумчиво. Конечно, дело пошло бы несколько быстрее, работай они втроем, но Войтех хотел дать Саше еще пару часов для сна. Сам себе он поставил мысленную цифру в два часа ночи. В два часа он ее разбудит, а пока пусть еще немного отдохнет и не слышит этот голос.