— Смотрим первый этаж, — тихо скомандовал Драгомил. — Держитесь за нами, мальки.

Я, дрожа от нетерпения, э-э-э… то есть от страха, вцепилась в локоть друга. Тот сделал удивленные глаза и получил тычок в бок, благо мы стояли за спинами судей. Нет, определенно, как закончится весь происходящий ужас, отправимся вместе в драмкружок. Лицедейство оказалось не коньком Родди.

— Не дерись, — прошептал он мне в ухо, — у тебя кулак как молоток стал, больно, будто ребро сломала.

Осторожно проходящий мимо Дед недовольно зыркнул на нашу жмущуюся друг к другу парочку. В обеих его руках сияли два яйцеподобных диска, совершенно несерьезно сказочно освещая поджарую фигуру седовласого мага.

Я восторженно заблестела глазами, открыв рот. Частью это была игра, а частью — совершенно искреннее чувство завороженности магией. Если бы во мне не проснулся зверь, небольшой, но шанс стать магом у меня был.

Раненая пантера недовольно шевельнулась, и я тут же послала ей эмоциональную волну участия и благодарности. Моя черная хулиганистая девочка стала для меня дороже магии. Я с тобой, подруга, я с тобой.

Мы пробирались по шаткой, поскрипывающей лестнице на второй этаж, когда услышали песнопения. Высокий, режуще неприятный голос выпевал что-то медитативное, тоскливое.

Старый дом затрещал печальнее, как будто понимал, что после ритуала в нем уже никогда не забегают дети. После очищения от призраков такие помещения рекомендовалось сжигать дотла.

Идущие впереди маги резко остановились, прислушиваясь. Судя по лицу Родди, он тоже что-то понял по выпеваемым звукам, но боялся говорить, слишком близко находилось место вызова зла. У преступника мог оказаться хороший слух, поэтому никакого риска, даже дыхание лучше было сдержать.

Шаг за шагом, почти не дыша, мы поднимались наверх. Передо мной колыхались кожаные сумки на поясе судьи Драгомила. Не могу понять, как при наличии такого многочисленного обвеса судьи ухитрялись идти практически бесшумно.

Прижавшись к косяку с покореженной и криво висящей на петлях облупившейся бирюзовой дверью, мы заглянули в образовавшиеся от перекосов щели.

Я чуть не ахнула, хорошо, успела вовремя плотно сжать рот. В прорезь стало видно клетки застывшего в ней примарха Фороса. Цепи, похожие на те, что я видела на Итане и Люшере в полиции, сейчас обматывали Змея с шеи до колен. Во рту торчал кляп.

Мага-преступника с этого угла не было видно. Я пыталась вспомнить, где слышала этот противный голос. Сердце билось почти у горла, мысли метались, догадки крутились близко, но ничего не вспоминалось.

Пока судьи обменивались странными сигналами, быстро сгибая и разгибая пальцы, причем Родди активно кивал им головой, я осторожно попробовала выпустить лезвие. И, к своей радости, почувствовала напряжение в костяшке. Почти. Значит, смогу, если сосредоточусь.

Мне категорически не понравились цепи на примархе. Подозреваю, обычными методами их не разбить и не разрезать, значит, надо искать ключи или использовать лезвие. Выберем по ситуации.

С криком: «Именем Конклава! Всем стоять и не двигаться!» — Драгомил снес дверь. За ним, устрашающе крича: «Конклав! Конклав!» — понесся Дед. Для своего возраста и седин оба отлично двигались. Надо как-нибудь сообщить мистеру Бринелли, чтобы он получше присмотрелся к магам. Возможно, он недооценивает их штурмовые возможности.

К моему изумлению, почти вместе с ними внутрь впрыгнул Торш, прекрасно понявший жестикуляцию перед атакой. В коридоре осталась только я, чувствующая себя несколько… опаздывающей.

Подхватив подол — как мне вообще пришло в голову взять с собой не брючный костюм, а идиотское платье! — я вбежала в комнату, попав уже на завершение веселья.

Помещение было чисто убрано и полностью подготовлено к ритуалу. Темно-синие стены расписаны рунами и странными перекрестьями меловых линий. Особенно много их было на полу, где в центре пентаграммы, окруженный свечами и неизвестными мне артефактами, лежал… блондинистый мистер Сирей, мой несостоявшийся ухажер.

Глаза его крутились странным образом, он подхихикивал окровавленным ртом, совершенно не соображая, что происходит вокруг. Огромный артефактный зуб, обычно уродливо торчащий между губ, сейчас не был виден. В комнате отчетливо воняло гнильцой с резким, сладковато-приторным душком.

Если судить по видимым симптомам, столичный аудитор пребывал под акульим снадобьем. Значит, вот почему он им пах в полиции. Сирея уже начали подпаивать, когда мы встретились в коридоре.

Сейчас аудитор валялся в безумной нирване, а над ним дергался в невидимых путах знакомый крыс Рональд. Ронни — помощник примарха Фороса из клуба «Бура». Два световых луча из артефактов на ладонях Деда точно били в его фигуру, вызывая у оборотня мелкие конвульсии.

Вот же поганец. Преданно слушал Змея, бегал по поручениям, а сам заманивал с Акулой, убивал собственных собратьев по обороту. Вот почему для своих встреч и сделок Акула выбрал «Буру», клуб для оборотней. В любой момент крыс пришел бы ему на помощь. Мог прикрыть и даже вывести тайно, уж свой-то клуб Ронни знал вдоль и поперек.

— Зафиксирован, — довольно сказал Дед и оглянулся. — Что ж, дело не стоило и безголовой курицы.

— Вечно студенты раздуют проблему из ничего, — пробурчал Драгомил. Он наклонился и подергал путы белокурого аудитора из столицы. — Веревки я развяжу сам. А вот клетки… Парень, как тебя, Торш! Обыщи этого неудачника-ритуалиста. Где-то у него должны быть ключи от клеток. А мы с Дедом поищем жезл.

Судьи действовали деловито и быстро, обыскивая комнату. Как будто не сделали ничего особенного. Ворвались, обездвижили, победили. Магическая элита нашего мира. Что б им не прибежать чуть пораньше, к битве с Кентом? Хотя…

Оглядываясь, я поняла, каким количеством вещей было заполнено помещение. Под окнами валялись какие-то мешки и сумки. По углам стояли две крупные клетки. В одной из них лежал Форос, в другой находился совершенно изможденный седой мужчина с запавшими глазами, за пояс тоже обмотанный цепью.

Он поднял голову и хрипло прокаркал что-то неразборчивое. Руки, которыми он держался за прутья, были высохшими, как птичьи лапки.

По моим щекам потекли слезы. Сколько же он тут просидел? У него даже кляп вытащили, понимая, что кричать пленник уже не может.

Родди бросился к крысу, задергал на нем одежду в поисках карманов и ключей. Я медленно, шаг за шагом, шла к клетке. Где-то я видела это лицо.

Передо мной остановился Дед и встряхнул меня за плечи:

— Приди в себя, девочка. Все хорошо. Посмотри на меня, тебя же трясет. Мы их спасли! Слышишь, все хорошо, мы их спасли! И…

После этого он задумался, заморгал глазами. Из-под шапки ему на лоб упала прядь волос.

Нет, не волос. Струя крови залила лоб Деда. Он открыл рот, выпучил глаза и упал прямо на меня.