Можно было бы, но чем ближе Марина подъезжала к своему городу, тем больше задумывалась о том, что её там ждало. Пустая квартира. Пелагея, которую надо было забрать у приятельницы с передержки (хорошо бы ещё забежать в зоомагазин и купить морской свинке побольше её любимых вкусняшек в качестве извинения). Горы накопившейся работы. И встреча с Куратором.

На сей раз Марина решила идеально подготовиться. Прийти во всеоружии. Не дать себя сбить, запутать или выпроводить с пустыми руками. Она во что бы то ни стало узнает тридцать три простые правды.

* * *

«А почему простые-то?» – недоумённо уточнила Марина у Кевы, получив этот странный совет. «Потому что не надо усложнять, – проворчала бабушка-охотница. – Иначе получишь такой ответ, что ничего в нём не поймёшь или вообще не поверишь, что это правда. Сложная правда невероятнее лжи. И спрашивай вдумчиво! А то если спросишь его, в чём смысл жизни, то он ответит: „Не знаю“, и это тоже будет правда – абсолютно бесполезная. Потратишь вопрос впустую».

Марина думала, формулировала, даже записывала. И приехала домой с целой пачкой вопросов, тщательно пересчитанных и отсортированных по степени важности. Итак, для начала узнать, кто такой… или что такое Куратор. На самом деле, она уже знала ответ, но до сих пор не могла поверить. А от этого зависело всё.

Но когда Куратор, мягко рассмеявшись и расслабленно откинувшись в кресле, сказал: «Вот же ж… Ну валяйте, спрашивайте!», с её губ сорвался совсем другой вопрос. О Яне.

И Куратор выполнил обещание. Ответил так подробно, что его ответ стал похож на притчу. Или на сказку – очень грустную и с плохим концом.

Яна. Добрая. Двуличная. Спасительница. Убийца. Путеводная звезда, превратившаяся в чёрную дыру. После рассказа Куратора стало понятнее, как это произошло: даже самые яркие звёзды иногда сгорают.

Яна, как и князь Баалормор, хотела смерти. Но не для людей – для Куратора. И для самого Баалормора. А может, и для себя.

Она втайне заминировала подступы к залу – чтобы ни один кошмар не смог вырваться из подземелья наружу (именно на обезвреживание этих зарядов отвлеклась Кева. После чего успела добраться до зала и вступить в битву – одна сухонькая старушка стоила целого спецотряда, этакий престарелый Итан Хант в юбке).

Инстинкта самосохранения Яны хватило на то, чтобы не навлекать на себя подозрения и чтобы во время открытия портала держаться подальше от зала. Однако затем она решилась на то, что было сродни самоубийству, – поглощение кошмара. Люди этого не делают. Кем она стала теперь, не знал даже Куратор – театрально развёл руками, грустно вздохнул. В тот момент он казался почти искренним.

Если Яна заснёт, Алексы её выследят. И убьют. Как предательницу, как чудовище, угрожающее людям и башне. Могла ли она этого не осознавать? Вряд ли.

…почему-то от этой мысли стало ещё хуже. Марина хотела ненавидеть Яну – но не могла. Трудно ненавидеть того, кого понимаешь.

Хотя до сих пор они её не убили. Не преследовали и даже не чуяли. Она не спала? Или?..

Вопросы выскакивали изо рта один за другим, Марина давно потеряла им счёт, давно плюнула на вдумчивость, на формулирование – на всё.

Куратор предостерегающе поднял руку:

– Дело ваше, но считаю небесполезным уточнить: у вас осталось три вопроса.

«Как, всего?!» – едва не воскликнула Марина. После этого у неё осталось бы два вопроса.

– Ну, ну, по какому поводу такой смурной вид? – шутливо спросил Куратор.

Ему-то хорошо было шутить: враг побеждён, сотрудники спасены и благополучно идут на поправку… Все, кроме одного. Одной.

Марина, тщательно взвешивая каждое слово и стараясь не допустить ни вопросительной интонации, ни вспышки раздражения, пожала плечами:

– Ощущаю себя самой большой неудачницей из всех, кого я знаю, только и всего.

– Неужели?

Марина смерила его тяжёлым взглядом. Столько людей учили её, поддерживали, защищали. Помогали ей. А она не смогла помочь никому. Князь Баалормор успел открыть свой проклятый портал, Яна… успела сбежать. Всё было зря.

– На самом деле, наоборот, – он что, решил, что разбирается в её ощущениях лучше неё самой? Или вздумал сострить? Но лицо Куратора, вопреки ожиданиям, посерьёзнело: – Вы на редкость везучи в своём невезении. Вечно оказываетесь в нужное время в нужном месте – в центре событий, так сказать.

– Куда вы сами меня и посылаете! – огрызнулась везучая неудачница.

– Не преувеличивайте мою роль, я всего лишь Куратор, – его зубы вновь обнажились в улыбке.

Если он хотел развеять её печаль, то преуспел. Марина больше не грустила – она злилась. На человека – на существо – в кресле напротив неё.

Существо подняло руки в примирительном жесте:

– Ладно-ладно, не хочу выглядеть злодеем! Давайте-ка поступим вот как: вы прибережёте оставшиеся три вопроса до лучших (или до худших) времён, а сейчас без затей перечислите мне, что ещё хотели выведать. Простых ответов не обещаю, к тому же оставляю за собой право не отвечать. Но что посчитаю нужным – расскажу. Идёт?

В голове Марины развернулось экстренное голосование. Отказаться? Но это выгодное предложение, и она вроде бы ничего не теряет: если с ответами будет что-то не так, всегда можно использовать оставшиеся особые вопросы. Согласиться? Но сделка кажется подозрительной, да и сам Куратор подозрителен с ног до головы, от аккуратной причёски до носков пижонских ботинок.

Алекс-«богатырь» верно служил Куратору. Яна взбунтовалась против него. Марина до сих пор колебалась. Работа сноходца всем была хороша – если бы не начальник. И не кошмары. Однако кошмары – редкий форс-мажор, а Куратор – константа. Он по умолчанию шёл в комплекте с башней. Только вот стоила ли башня того?

Куратор не обещал простоты, не обещал ответов и тем более не обещал правды. Но даже ложь лучше, чем ничего: бывает, она способна помочь в поисках истины.

Марина, опасаясь лишний раз открывать рот, кивнула. Тщательно всё обдумала и мысленно проговорила. Обдумала ещё раз. И нарушила молчание:

– Я хочу узнать, как помочь своему знакомому заблудшему, как князь Баалормор сумел похитить сноходцев и организовать такую базу, почему вы ему это позволили, почему вы не прошли через портал, почему вы послали меня туда, каков был ваш план и кто вы, в конце концов, такой, чёрт возьми!

На последних словах она всё-таки не сдержалась. Но Куратору это, похоже, нравилось. Он сыто прищурился и промурлыкал:

– Столько внимания к моей скромной персоне… Как лестно. Что ж, начнём с начала – с меня. Обстоятельства моего рождения – тайна даже для меня самого. Возможно, вулкан проснулся и затопил пламенем долину. Возможно, молния ударила в дерево и сожгла лес. Но подземный или небесный, сначала был огонь. Затем страх. Затем я. Однако люди – забавные существа: долгое время они боялись меня – и я стал кошмаром. Потом некоторым взбрело в голову мне поклоняться – и я… изменился. Одни считали меня демоном, другие – божеством; я стал и тем, и другим. Мой вечный голод утих, на смену пришёл интерес: что вы, люди, такое? На что ещё вы способны? Я стал наблюдать за вами, разговаривать с вами. Учить вас. Кто-то из моих учеников сделался пророком, кто-то – безумцем; кто-то отшельником, кто-то – царём. Их, таких разных, объединяло одно: они приходили ко мне. Я решил возвести твердыню, которая объединит их ещё крепче. И стал строить башню. Каждый камень здесь – память о моих учениках… Эй, не делайте такое лицо! Я не вмуровал их в стены, они просто материализовывали то, что требовалось для строительства. Но вам ли как художнику не знать: любое созидание – это твои знания, твой труд, твоя фантазия и щепотка твоей души. И вам ли как сноходцу-стажёру не знать: материализация – основа основ.