Глаза старца закрыты. Таргитай остановился возле ложа.Тяжелые веки медленно, словно поднимая неимоверную тяжесть, поднялись. Глазабыли совсем белые, выцветшие от старости, без радужной оболочки, без зрачка.Губы старца чуть шелохнулись:

— Спасибо… за сочувствие… Ты один такой…

Таргитай спросил невольно:

— Что-нибудь можем сделать для тебя? Скажи!

Губы старика чуть изогнулись, то ли в улыбке, то ли воскале:

— Для меня — нет. Но благодарствую за сочувствие. Родвсе еще наказывает меня, являя доброту людей…

— Род? — переспросил от входа Олег. Он подошелближе, всмотрелся в бескровное лицо. — Ты спорил с самими богами?

— Почему нет?.. Вы хотели пить… Вода под стеной.Жаждете есть — реките…

Мрак, хмурый, как осенняя туча, обвел тяжелым взглядом каменныестены, свод и ровный отполированный пол. В пещере старца ни удавиться, низарезаться нечем.

Он проговорил угрюмо, бешено раздувая ноздри:

— Благодарствуем. Чего только не грызли, когда вышли изЛеса, но камни… гм… А что в Горах есть, кроме камней?

Старик утомленно закрыл глаза. В пещере внезапно похолодало.Таргитай поворачивался к Олегу, вдруг в другой бок что-то толкнуло. На полосела, раздвигаясь под своей тяжестью, корзина из толстых ивовых прутьев.Корзина сплетена грубо, наспех, ее стенки едва держали горку огромныхкраснощеких яблок, там же лежали сочные груши и разные диковинные плоды,которых невры отродясь не видели.

Под дальней стеной зазвенело, зажурчало, из ровной стеныпобежал чистейший, почти невидимый ручеек. Он потек вдоль стены, нашел щель, стихим журчанием начал переливаться туда, как бы впитываясь, исчезая средикрасноватых прожилок камня.

Мрак смотрел с подозрением, его пальцы стиснули рукоятьсекиры, Олег шептал заклинания-обереги, а Таргитай, помня, что он — дурак и емувсе можно, взял яблоко, что лежало на самом верху. Чародейски крупное, с егокулак, таких в Лесу никогда не встречали, но в их Лесу не было магии. Налитоесоком, краснобокое, у самого черешка — круглая дырочка… На палец Таргитаяпосыпалась мокрая труха. Червяк, видать, не знал, что яблоко волшебное и у негомогут быть неприятности.

Олег, закончив заклятие, опасливо потянулся к гигантскойгруше, глядя, однако, не на грушу — на Таргитая, который уже с хрустом вонзилзубы в сочную мякоть. Олег осторожно взял в ладонь, ощутил приятную тяжесть.Тонкокожая груша едва не лопалась, распираемая соком. Два рыжих муравья, поводяусиками-щеточками, припали к дырочке. Их брюшки на глазах раздувались,переполняемые сладким соком.

— Это же волшба, — прошептал он потрясенно, —чистейшая волшба…

Таргитай откусил снова, зажмурился от нежнейшего вкуса.Сочная мякоть таяла во рту.

— Волшба, — согласился он, жмурясь, как кот насолнце. — Ежели он волхв, а не наш…

Олег все еще ошалело держал грушу на ладони, где муравьираздулись так, что сладкий сок едва не выплескивался из их ушей. Таргитай схрустом догрызал яблоко, косил глазом на корзину. Мрак с разочарованным видомрылся в корзине, наконец воззвал к умирающему волхву:

— Батя… Это сосунки, но мы с тобой — мужики. Разве тысидел здесь без мяса? Да ни в жизнь не поверю!

Даже не колыхнув воздух, посреди пещеры возникла широкаяплита, из ниоткуда шлепнулись тяжелые ломти. Пещеру наполнили запахи жареногомяса, печеного. Мрак ухмыльнулся, блеснув клыками, порылся в ломтях, сдираяногтями румяную корочку, пальцы покрылись жиром и соком. Он выхватил огромнуюпечень тура, сырую, почти что выдранную из живого — по рукам побежала дымящаясякровь.

— Спасибо, — гаркнул он довольным зверинымголосом. — Ты волхв, каких еще поискать! Настоящего волхва сразу видно,верно?.. Хозяин, а как для себя? Если чем можем, только свистни!

— Ешьте, — донесся тихий шепот.

Таргитай и Олег от груш и яблок перешли к заморским плодам,Мрак грыз только печень, кровь брызгала, острые зубы хищно блестели. Все троене отводили глаз от древнего старца.

Волхв лежал такой же неподвижный, как тот камень, изкоторого вырублено ложе. Крупные ладони как сложил на груди много лет назад,так, казалось, с тех пор не расцеплял сухих желтых пальцев.

— Люди…— прошептали его обескровленные губы. — Всееще люди… Волхв, оборотень и певец… Или это знак? Я был когда-то волхвом,оборотнем и даже певцом… Правда, песни складывал хилые, в перевертничестве былчересчур горяч — обращался то в бера, то в рысь вместо благородного волка, а тои в коршуна… Зато волхвом был первым…

Голос внезапно оборвался. Глаза все еще смотрели в низкийсвод. Олег низко поклонился, Таргитай попятился, отводя взгляд, — боялсямертвяков. Мрак повел носом, спросил недоверчиво:

— Неужто помер? А Боромир рек, что мудрецы и герои немрут, не сказав последних слов мудрости!

Он навис над старцем, бесцеремонно дунул в раскрытые глаза.Очень медленно губы старца шелохнулись:

— Да, я еще в этом мире…

— Великий волхв, — сказал Мрак. Он снеудовольствием косился на изгоев, что, подхватив мешки, уже топтались возлевыхода. — Ты и сейчас еще силен! Нам бы это очень кстати…

— Нет, — шепнули бескровные губы, — я давноуже… не мудрый… не великий… Берегитесь Ящера! Ему служит Тьма, а она в каждомиз нас. Не выпускайте… Я возгордился, и Тьма одолела…

— Тьма?

— Она взяла личину лучшей из женщин… Я был, помню, вгневе… Нет, была всепожирающая ярость… Обманутый, я проклял весь мир и решилумереть… Но я решил взять весь мир с собой…

— Зачем? — не поверил Мрак. Он насторожился,отодвинулся.

— Чтобы в другой раз Род сотворил получше… Я умножалсвою ярость тысячу лет. Скопил столько, что уже мог сжечь все… Но за это времяпереступил порог, когда разум берет верх… Долго думал, потом выпустил яростьпод землю… Бурлит, пытается вырваться! Где пробивается выше, трясется земля,вздымаются огнедышащие горы, живое гибнет… Если же вырвется — погибнет весьмир.

— Такое может случиться?

— Если случится, то не скоро… Не хватило мудрости некопить ярость, но хватило осторожности… запрятать глубоко…

Старец помолчал, глаза его медленно закрылись, Мрак угрюмопроговорил:

— Такой могучий волхв как бы мог нам помочь!

— Увы, — услышал он слабый голос, — я всюмощь направил на то, чтобы отомстить миру… Всю жизнь! А сколько бы мог… Идите.Не дайте одолеть себя Тьме…

Олег и Таргитай, повинуясь неодолимой силе, заспешили изпещеры. Мрак шагнул было следом, но пересилил себя, обернулся. После долгойпаузы старец прошептал в последнем усилии:

— Меч… Сила киммеров — в Мече…