Мы обменялись ещё парой дежурных фраз, а затем устроились в одном из небольших ресторанчиков, прямо там, на улице Победителей.

Через тридцать минут у меня от пошлых шуточек и сладких улыбок болела голова, но я продолжала стоически улыбаться и играть смущённую деву. Что же касается полковника, он не оставлял попыток раскрыть мое инкогнито.

– Ну, хотя бы намекните старику, – ворковал он, рассматривая цветы на платье Зверёныша, – Кто вы на самом деле, моя таинственная деточка? – покосился на меня, но не удержался и снова вернулся к созерцанию искусственного Зверевского бюста. – Вы мне кого-то напоминаете, но я не могу понять кого…

Как же, напоминаю я ему, да он уже давным-давно ничего не видит дальше этих резиновых сисек.

«Стыдно врать в таком возрасте. Не могу я тебе никого напоминать. Во дворце ты не бывал, а в общественных местах к цесаревне такого старого извращенца и на пушечный выстрел не подпустили бы», – хотела сказать я, а вместо этого смущённо царапнула кончиком носа по плечу своего «жениха» и туманно намекнула:

– Моё имя слишком известно, чтобы его называть… Но вы очень удивитесь, если пойдёте сегодня на маскарад.

– Ах, – полковник хлопнул в ладоши. – Нам обязательно надо пойти туда вместе! А после продолжить праздник на моей вилле! У меня своя вилла на побережье…

Про побережье нам слушать не хотелось, а вот про королевскую резиденцию – очень даже.

– Гайчик, вы серьёзно про маскарад!? – взвизгнул Зверь, и меня едва не снесло со стула мини-ураганом, который создали его приклеенные ресницы.

– У меня собственная ложа, – благосклонно кивнул Гайчик. – Не очень близко к королевской, но и не последняя в ряду, между прочим. Я приглашаю!

Мальчишка победно ухмыльнулся, Северов с деланным сомнением посмотрел на меня.

– Родная, ты уверена, что мы не торопимся?

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – залепетали мы с «Таечкой» в унисон, и «жених», он же «самый единственный брат», «сдался».

– У нас места на третьем балконе, – пояснил он и полез во внутренний карман, якобы за билетами. – Не уверен, что нас пропустят в центральные ворота… Мне, наверное, нужно будет докупить флаер. Даже не представляю, сколько это может стоить… Где, вы говорите, ваша ложа?

– Пустяки! – полковник остановил его небрежным жестом. – Какие могут быть счёты между друзьями! – облобызал Зверскую ручку, а затем достал внушительного размера бумажник и вручил нам с Севером две золотые карточки, на которых было написано «Личные гости семьи Веселовских», с третьей же он обернулся к довольному, как слон, Зверю.

– А вам, моя сладкая кокетка, придётся за свой билет заплатить.

– А? – кокетка расстроенно надула губки.

– Поцелуй, прелестница. Один поцелуй за один билет!

Я едва удержалась от смешка, а Зверь блеснул хищным взглядом и облизнулся.

– Поцелуй? – переспросил он. – Ну, смотрите, баловник, вы сами просили…

Пальчиком провёл по морщинистой полковничьей щеке, склонился к круглому лицу и прижался покрытыми розовым блеском губами к стариковскому рту. По-моему, подлец использовал язык. Нет, полной уверенности у меня, конечно, не было, но влажный чмокающий звук и движение челюсти на это весьма явно намекали.

На мгновение я лишилась дара речи, а затем Северов деликатно покашлял. И Звереныш, мелкий извращенец, всё-таки изволил оторваться от своей полностью выбитой из колеи жертвы.

– Чаровница, – выдохнул полковник сипло.

– О, вы даже не представляете, какая… – проворковал мальчишка и, достав из миниатюрной сумочки блеск для губ, ловко обновил макияж.

Час спустя мы смеялись как ненормальные, катались по полу секретной Северовской квартиры, вспоминая подробности нашей авантюры, рыдали от смеха и кое-кто даже повизгивал.

– Чаровница!! – выла Берёза, размазывая слёзы по лицу. – Зверь, я тебя теперь только так и буду называть.

– А эпическая сцена поцелуя! Я чуть не померла от зависти, – хохотала я.

– Да, ладно, – давешняя Таечка сидела верхом на стуле и по-кошачьи довольно щурилась, наблюдая за нашим весельем. – Лично для тебя, Ста… э-э-э… Ёлочка, я готов повторить представление на бис, если согласишься быть моим спарринг-партнером.

– Губу закатай! – Северов категорически отказывался понимать такие шутки, и это вызвало вторую волну веселья.

– А кроме шуток, – уже вполне серьёзным голосом спросила я, когда мы всё-таки смогли успокоиться, – Зверь, ты так ловко скачешь на каблуках, так уверенно подаёшь ручку для поцелуя… Что-то мне подсказывает, что в подобном шоу ты участвуешь не впервые.

Зверёныш бросил короткий встревоженный взгляд на Севера и, неожиданно растратив всё своё красноречие, мекнул что-то невразумительное:

– Ну… эм-м-м… а?

– Ну, что ж ты засмущался, – Арсений насмешливо искривил губы. – Как с поцелуями лезть, так ты первый, а как рассказать о своём интересном прошлом, так кишка тонка?

– Не лез я к ней с поцелуями, – проворчал Зверь, – Что ты прицепился?

Мальчишка наклонился, чтобы расстегнуть молнию на сапожках и буркнул скороговоркой:

– Некоторые в Корпус, Ёлка, по приговору суда попадают. Ты не знала?

– Суда? – растерялась я, окончательно утратив хорошее настроение. – Извини, я…

Я знала, просто не думала никогда об этом в отношении своих друзей.

– Не за непристойное поведение, если что, – Зверь хмыкнул и стянул второй сапог. – За шантаж. Знаешь, сколько в мире вот таких вот славных полковников? – он внимательно посмотрел на меня, а затем нахмурился, зашвырнул обувь под кровать и зло проговорил: – Откуда тебе знать… Извини, я не хотел тебя обидеть, просто жизнь иногда такая грязная… Вот ты спрашивала недавно, как же так, ведь мы подставляем бедняжку полковника под удар. И не задумалась ни на секунду о том, что он совсем не бедняга. У него договор с районным Домом, между прочим. Местный Мастер ему то ли племянником, то ли приёмным сыном приходится, вот и поставляет ему прямо в спальню девочек помоложе для практических занятий…

– Зверь, – в голосе Арсения послышались предостерегающие нотки.

– Нет, пусть говорит, – потребовала я.

– Думаешь, он один такой? Да их тысячи, – Зверёныш рванул через голову платье, не расстегивая и не заботясь о его сохранности. – Мне иногда кажется, что таких вообще больше, чем нормальных. И не все они любят девочек…

– Морковка, ты заводишься, – негромко произнесла Берёза, а я не сразу сообразила, что Морковкой она обозвала нашего Зверя.

– Да, про суд, – Зверь вздохнул и поднялся со стула, чтобы накинуть поверх своей искусственной груди халат. – Было нас пять человек в команде. Жили мы все впятером вот на этой самой квартирке. Неплохо жили, надо сказать, облапошивая таких вот пентюхов, как твой генерал.