– Вперед, орлы! – Граната уже обрел прежний бесшабашный вид. – Поднять мослы!

– Чтоб ты был здоров, неугомонный ты наш, – ласково сказал Арамис.

Над входом в терминал золотилась гигантская надпись: «Благо народа – высший закон». Автором этого высказывания значился Цицерон, и Крис в который раз позавидовал древним: ну, как сказанут – так на века! Не мог он припомнить ни одного выражения современников, которое было бы столь же звучным и веским. Разве что рекламные тексты по тиви… «Отведай нашего пива – пусть будет жизнь красива!» Хм… Как говорится, без комментариев.

Однако сам главный космический вокзал Единорога всегда вызывал у Криса некоторое разочарование. Нет, конечно, он был гораздо внушительней того, с которого они стартовали на Нова-Марсе к хайву «Гулливер», но все-таки Габлер каждый раз подсознательно ожидал чего-то более впечатляющего, грандиозного, головокружительного. Как-никак перекресток миров, центр звездных трасс… Да, это было огромное многоуровневое здание, с множеством залов ожидания, шопов, ресторанов, кафе, арт-и гейм-холлов, сувенирок, душевых, больших экранов и табло, отдельных номеров для транзитников и прочего, и прочего, и прочего. И все же…

Хоть людей там хватало, но не было ощущения суеты. Какой-то провинциальной всегда представлялась Крису эта центральная звездная станция. Разве что, может быть, еще в детстве, впервые оказавшись тут вместе с родителями, он был слегка впечатлен. Минуты две, не больше, а потом это ощущение развеялось. И виноваты во всем были объемки, которых он вдосталь насмотрелся еще до того, как пошел в первый класс. В тех фантастических объемках звездные вокзалы на выдуманных планетах были ого-го! И толклись там не только люди, но и самые разнообразные разумные обитатели иных миров, какие и в кошмарном сне не могут присниться. Что ж, жизнь подчас бывает побледнее выдумок… В младые годы Крис отчаянно мечтал оказаться внутри этих книг и объемок, быть их героем и вершить небывалые дела, спасая Вселенную. А вышло так, что стал он самым обыкновенным файтером самого обыкновенного Стафла, и не было вокруг ни говорящих медуз, ни рогатых карликов-телепатов, ни драконов с излучателями антиматерии, а были простые ромсы и пьяноватая, с ухмылочкой, совсем не фантастическая носатая рожа Гранаты…

Не отказав себе в удовольствии прокатиться на траволаторе, файтеры добрались до касс и купили заказанные билеты. Потом Портос с Арамисом отправились оформлять доставку тела Атоса, а Крис с Гранатой зашли в кафе. Граната не прочь был бы наведаться в столицу Единорога – на разведку, – но время поджимало: галера «Публий Корнелий Сципион Африканус Майор» уходила в рейс через два с небольшим часа, а до столицы путь был неблизкий – космодром располагался посреди обширной равнины без единого населенного пункта. Почти сразу за Гранатой отправлялись в рейс Портос и Арамис – на пассажирском судне «Гай Марий». И лишь поздно вечером брала курс в систему Вулкана галера «Квинт Цецилий Метелл Нумидикус», в одной из кают которой намеревался разместиться Крис.

Взяли по чашке местного кофе со сливками – Габлеру помнилось, что напиток этот здесь вроде неплохой, – уселись за столиком в углу. Народу было немного, кое-кто распивал явно не кофе.

Граната сделал глоток, поморщился и поставил чашку.

– Что-то мне как-то хреновато, – пожаловался он. – Лететь никуда не хочется. Сейчас бы сидеть где-нибудь в уюте, в окно смотреть, и чтобы и солнышко светило, и дождик шел… И чтобы листвой пахло…

Крис исподлобья посмотрел на него:

– Еще бы не хреновато – столько пить. Пойди душ прими, контрастный. И кофеек пей, не кривись. Полезное пойло, лучше всякого спиртного.

– В космопорте тыща душ, все хотят горячий душ, – бесцветным голосом произнес Граната, вглядываясь в свою чашку. Его нос, казалось, уныло обвис. – Пейте кофе местный – будет пульс чудесный.

– Вот именно, – сказал Габлер. – И пульс чудесный, и настроение бодрое.

Граната медленно поднял голову. Глаза у него были словно подернуты пеленой.

– А хочешь другие стишки, Гладиатор? Про нашу жизнь?

– Валяй, – без особой охоты согласился Крис.

Граната уставился в стол и забормотал почти без выражения:

Как опавшие листья тленные, ветры космоса гонят нас…

Равнодушно глядит Вселенная мириадами звездных глаз.

Нам совсем недолго кружиться в этой вечно холодной мгле, —

Обречены раствориться где-то в чужой земле.

Кто мы? Куда шагаем кружевом звездных дорог?

Дом свой не вспоминаем, в бездны ведет нас рок.

Прошлое – тьма, забвенье. Будушее – туман.

Нас ожидает тленье. Вся наша жизнь – обман…

Граната замолчал и совсем понурился. Крис, забыв о кофе, глядел на него во все глаза.

– Это… ты сочинил? – с запинкой спросил он.

– Ну не Вергилий же, – меланхолично ответил Гамлет Мхитарян. – А ты думал, я одни смехохульки могу? Ошибаешься, космический орел.

– Мда-а… – только и смог сказать Крис.

И вновь подумал о том, что все они совсем мало знают друг друга. Видят только верхний слой, оболочку. А что там, в глубинах души, кроется?..

* * *

Габлер вышел из очередного шопа. Слоняться по космопорту ему давно надоело, но до отправления галеры было еще довольно много времени. Уже улетели выполнять свою печальную миссию Портос и Арамис, к огонь-девчонкам на Китеж отправился Граната, хвативший-таки пару стаканчиков горячительного и вновь повеселевший. А Крис все бродил по вокзалу, убивая едва ползущие минуты. За прозрачными стенами сгустились было сумерки, но тут в вышине отраженным светом Карны вспыхнуло орбитальное зеркало, и вновь стало довольно светло. По-прежнему кружились в воздухе снежинки, осыпая необъятные спины галер на летном поле.

Минут двадцать назад, в одном из шопов, ему стало не по себе: в животе в который раз за последнее время похолодело, словно туда как-то умудрилась попасть целая снежная россыпь. Возле витрины, спиной к нему, стояла стройная темноволосая женщина в пурпурном плаще, перехваченном на талии широким поясом. На мгновение Габлеру показалось, что это Анизателла. Он даже попятился, но в этот момент женщина повернула голову, разглядывая что-то из развешанных на стене товаров, и он увидел ее профиль. И ощущение сугроба в животе пропало, хотя и не сразу, – это была не Анизателла и вообще, кажется, не беллизонка.

Сугроб пропал, а сердце все никак не могло утихомириться. Несмотря ни на что, он хотел бы увидеть Низу. Даже под угрозой смерти. Ну откуда ему было знать, что он убивает ее отца?! И, в конце концов, не по собственной же прихоти он его убил…

Крис попробовал выбросить все это из головы и нырнул в следующий шоп, потом в другой. И даже начал торговаться, хотя вовсе не собирался покупать развесистый декоративный напольный светильник метра под три высотой.

Сердце, кажется, немного успокоилось. Файтер, вяло переставляя ноги, тащился вдоль витрин, поглядывая на разношерстную вокзальную публику, и не сразу обратил внимание на высокого светловолосого парня в сером, с переливом, костюме, размашисто шагавшего ему навстречу. А когда обратил внимание, остановился как вкопанный. Сдавать назад, за угол, или заскакивать в шоп было уже поздно. Хоть парень был сосредоточен и хмур, он увидел Габлера и замедлил шаг. И лицо его прояснилось.