Поделившись своей проблемой с Эриком, Габлер бросился прочь из рубки, думая только о том, как бы добежать…

Слава богу, добежал.

И завис надолго.

Только потом он узнал, что за номер выкинул Янкер, оставшись полным хозяином в рубке управления.

Тот, услышав в одиночестве сигнал обнаружения и завидев на экране радара некий корабль, решил показать простым смертным, что такое настоящий рифер нэви-колледжа. Слепить сближуху[62]и с ветерком промчаться мимо этого летающего недоразумения, в котором рекса уже распознала космическую яхту. Шляются, понимаешь, тут всякие променадники, мешают серьезным людям выполнять полетное задание, совершенствовать, понимаешь, квалификацию…

Занятый опустошением собственного кишечника Габлер не заметил, что Улисс врубил маршевый двигатель. Впрочем, заметить это было сложно – квенчер[63]«сковородки» действовал безотказно, и со звукоизоляцией тоже все было в полном порядке.

В космосе, в отличие от городских улиц, вполне хватает места для всех, и столкнуться там двум кораблям весьма трудно, если, конечно, сознательно не идти на таран. Это же не барашки из старого детского стихотворения, встретившиеся на мосту. Но Янкеру и тем, кто находился на идущей встречным курсом яхте, это почти удалось. А находились там, судя по дальнейшим действиям, именно бараны, причем, вероятно, крепко пьяные. Во всяком случае, тот, кто рулил, явно не владел собой. Обнаружив, что на яхту несется «сковородка», он начал выделывать такие пируэты, что у Янкера сразу пропала охота показывать свою крутизну. Потому что могло получиться, опять же, как в том стишке:

Сверху солнышко печет,

А внизу река течет.

В этой речке утром рано

Утонули два барана[64].

Уподобиться этим беднягам Эрик не желал и ушел в сторону, а яхта продолжала вести себя совершенно непредсказуемо, словно рулевой просто наугад тыкал в панель управления. Возможно, даже носом, если не чем-то другим.

Пьяны были «яхсмены» или нет – бог весть, но о происшедшем они тут же сообщили, куда надо. Риферам поступил приказ прекратить выполнение задания и немедленно направляться на Форпост. Габлер уже вернулся в рубку и обнаружил там бледного, как «заглотыш», Эрика Янкера. Спейс-босс[65]недвусмысленно дал понять, что виновники такого залета огребут по полной программе.

И вот тут-то Улисс и произнес эти слова: «Крис, у тебя хорошая репутация. Тебя не выгонят, а меня тут же. Я и так на волоске вишу…»

Кристиан Габлер понимал дружбу не только как совместные походы к девчонкам и совместное же распитие спиртного, а гораздо шире и глубже. По возвращении в колледж он обрисовал начальству перевернутую «вверх ногами» ситуацию: это не у него, а у Эрика Янкера схватило живот, и это именно он, рифер Кристиан Габлер, а не Эрик Янкер, сидел за приборами в рубке управления и решил побаловаться с яхтой… Улисс кивал, безмолвно подтверждая слова Криса.

Хорошая репутация Габлеру не помогла. В тот же день он был безвозвратно исключен из числа риферов. Президент нэви-колледжа вызвал его к себе и сообщил эту отнюдь не благую весть. Решение было окончательным и бесповоротным и обжалованию не подлежало.

Выйдя из кабинета президента, Крис бросился искать Эрика. Голова у него плохо соображала, ноги были ватными.

Улисс вместе с другими риферами гонял мяч на футбольном поле. Крис позвал его, но Эрик отмахнулся и помчался в атаку, высокий, легкий, в красивой красно-белой форме – цветах взбунтовавшегося древнеримского гладиатора Спартака[66]– и золотистых бутсах. Промазал по воротам, досадливо плюнул и потрусил назад, на свою половину поля. Взглянул на Криса и, видимо, все понял по его лицу. Подошел, то и дело посматривая на летающий туда-сюда мяч.

– Меня отчислили, – коротко сказал Габлер.

Янкер опустил голову и принялся ковырять землю носком бутсы. И за эти несколько показавшихся Крису бесконечными мгновений Габлер все понял.

Человек, которого он считал другом, не собирался признаваться в собственной вине.

Эрик, по-прежнему не глядя на Криса, начал бормотать что-то насчет дяди: мол, он попросит дядю помочь, ты не расстраивайся, Гладиатор, все будет нормально… Габлер, не дослушав, развернулся и зашагал прочь. Янкер его не окликнул и не стал догонять.

Больше Кристиан Габлер Эрика Янкера не видел.

И вот теперь этот тип просил его, Криса, о помощи. Видать, и в самом деле положение у Эрика было безвыходное.

Рана с годами затянулась, но не исчезла. Будь Габлеру лет двадцать, он просто послал бы этого парня подальше и ушел, не оглядываясь. Но Габлеру было уже далеко не двадцать. Действительно, почему бы не отбросить все личное и не выслушать заманчивое предложение? Если, конечно, этот лансер-трес не блефует.

И вот что было обидно: из-за этого парня он, Крис Габлер, вместо того чтобы летать, вылетел из колледжа. А Янкер остался. И, наверное, благополучно окончил колледж. А потом променял космос на теплое местечко. Закрыл дорогу ему, Габлеру, а сам пошел по другой.

Крис стиснул зубы и заставил себя успокоиться. До старта галеры «Квинт Цецилий Метелл Нумидикус» оставалась еще уйма времени, и вдруг на самом деле удастся поиметь какую-то выгоду от общения с бывшим другом?.. Да, отбросить личное, обязательно отбросить личное!

– Мог бы и поинтересоваться, а какие у меня планы, – все-таки пробурчал он в спину Янкеру.

Тот обернулся:

– Ты бродишь тут один, и хоть в форме, но без оружия – значит, не на службе. В увольнении или в отпуске. Не в самоволке же! Значит, не спешишь. Крис, много времени это не займет.

Габлер промолчал. Хотя мог сказать, что далеко не всегда файтеры на службе разгуливают с оружием.

Они вошли в тихий джус-бар и расположились за столиком у прозрачной стены, друг напротив друга. Крис заказал «мульти» и сам за него расплатился, отведя руку бывшего друга, а Янкер взял бокал чего-то темного, похожего на загустевшую кровь.

– Ну, давай излагай, – сказал Габлер.

Янкер оглядел почти безлюдный бар, сложил руки на столе и подался к нему:

– Буду с тобой предельно откровенен, Гладиатор…

– Весьма польщен, – холодно усмехнулся Габлер. – Только давай без вступлений. Сразу к делу. И не называй меня Гладиатором.