– Да, помню, – снова вставил я.

– А еще про вас передачу показали, – вспомнил Яшка. – По-моему, даже две, по разным каналам. Сбегаем потом в центр, загуглим. Ну а что? Знаешь как интересно на себя со стороны посмотреть! Ну и на нас заодно. – Он вдруг гордо выпятился. – Мы же с Гнусиком тоже интервью давали. Он заявил, что вас цыгане сперли. Вообще, да? А я предположил, что маньяк! А Маечка потом какому-то мужику сказала, что вы в Польшу укатили. И заплакала, представляешь?

Я и сам чуть не расплакался – так меня это тронуло.

– Она, конечно, переживала – жуть как! Ну понятно, они же с Ржавым с детства дружат. А с тобой… – Он вдруг противно захихикал: – А тебя она просто любит.

Я тут же двинул ему ногой за такое. И сказал, чтобы сменить тему:

– Так а Фаля что?

– А! – вспомнил Яшка. – Русел же Томочке всё про вас выложил. Как вы там подрались. Они с Ирмой сначала думали, что вы из-за Фали прячетесь. Ну, потому что ты ему голову пробил.

Тут Яшка, видно, сообразил, что мне эта тема – как ножом по сердцу, и торопливо добавил:

– Да там чепуха, а не рана. Даже не зашивали.

– Хорошо, если не зашивали! – Я правда очень обрадовался.

– Ой, да что там зашивать! – Он презрительно фыркнул. – Мозгов – ноль. Одна солома!

Яшка вдруг вытащил у себя из кармана конфету и стал задумчиво жевать, поглядывая по сторонам. Так, словно вообще забыл о моем существовании!

– И что дальше? – спросил я, теряя терпение. – Мы такими темпами вообще до Захарушки не доберемся.

– Да погоди ты! – нетерпеливо перебил Яшка. – Я просто вспоминаю, как дальше было.

Он сосредоточенно дожевал конфету и такой:

– Так вот! Томочка вместе с Ирмой на Фалю наехали, мол, смотри, сколько репортеров кругом, сейчас они узнают, как всё было, и мы тебя сразу в милицию сдадим. А этот тупарь взял и сболтнул нечаянно, что они с Эдиком Захарушку в каком-то колодце спрятали. Он, видно, не разобрался с перепугу, что они про вас спрашивали, ну и спалил обоих на раз-два. А потом уже всё, поздно было отнекиваться.

– А зачем они его… ну? – Я сделал выразительные глаза.

– Нечаянно. – Яшка грустно вздохнул. – Фаля с Захарушкой хотели из лагеря убежать. В путешествие отправиться. И по этому поводу свистнули у Эдика деньги.

– Могли бы просто попросить, – удивился я. – Они же братья!

Яшка сердито отмахнулся:

– Да уж, братья! Фаля сказал, что это якобы Захарушка придумал! Ага, прям-таки он такой больной, чтобы самому всё придумать! Я думаю, это Фаля деньги украл, а потом просто испугался и на Захарушку свалил. Эдик же их в два счета вычислил и сразу в лес побежал искать. Hашел, конечно. Стал орать, толкаться. Ну и всё. Так Захарку толкнул, что тот головой ударился. И сразу умер. Они испугались и сбросили его в люк. А вы нашли.

Яшка помолчал, а потом страшным голосом добавил:

– Представляешь, если он еще живой был? Ну, когда они его в люк сбрасывали?

– Не представляю, – прохрипел я, думая о Ржавом. Как он тогда в люке кричал!

– Поэтому Захарушка и рыщет теперь по лесу, возмездия ищет, – просиял Яшка.

– Очень смешно, – упрекнул я.

– Не очень, – согласился он.

– Я одного не понимаю. Зачем Фаля Эдика покрывал? Там же его брат был – Захарушка.

– Так и Эдик – брат, – возразил Яшка. – Фаля просто маленький был, глупенький. Испугался, что один останется. Вот и молчал.

– Лучше бы он и правда один остался, – отозвался я. – Был бы тогда человеком.

– Да. – Яшка печально вздохнул.

– И всё равно. – Я никак не мог успокоиться. – Не понимаю. Зачем Эдик эту сумочку взял? Это же вроде как улика!

– Даже не знаю. – Яшка озадаченно поскреб затылок. – Может, потому что она мамина?

– Может. – Теперь уже я тяжело вздохнул, и мы замолчали.

* * *

На следующее утро мне сняли капельницу, но до ужина всё равно сказали не вставать. Я приготовился провести еще один бесполезный день в режиме ничегонеделания, но после обеда в палату неожиданно заглянула Маечка и сказала:

– Пойдем по коридору погуляем? Медсестра разрешила.

Я так обрадовался, что вылетел из палаты, как торпеда. Правда, меня на первом же повороте так занесло, что я чуть в стену не врезался.

– Держись за меня, – предложила Маечка.

Я чуть не умер от смеха. Тоже мне опора.

Но взял ее, конечно, за руку. Мне лично больше скрывать нечего.

– Ой! – воскликнула вдруг Маечка. – Я совсем забыла тебе рассказать! Тут такое случилось!

Я сразу напрягся. Вот правда, сюрпризы – это не мое.

– За Мариком же папа приехал! – с сияющим видом сообщила она. И еще так шею вытянула – один в один Царевна-лебедь. Прямо балерина!

– Сева? Ты меня слышишь? – Маечка помахала у меня перед носом ладошкой.

– Слышал. За Мариком папа приехал, – повторил я за ней, как робот. И вдруг очнулся: – А кто это – Марик?

– Ну ты что? – Она дернула меня за рукав. – Наш Марик! Гнусик!

– Гнусик? – Я прямо остолбенел. – Так ведь отец его бросил.

– Не бросил! – заулыбалась Маечка. – Он, оказывается, в другой стране жил. И про Гнусика вообще ничего не знал. А тут вот приехал по делам, и всё случайно выяснилось.

– Ничего себе. – Я почесал затылок. – И что теперь? Он его к себе заберет?

– Ну конечно! – Она радостно закивала. – Обязательно заберет. Там просто с документами какая-то ерунда получилась.

– Какая ерунда? – хотел спросить я и вдруг увидел Ржавого. Он стоял у окна, опираясь на костыль. Правая нога была до колена покрыта гипсом.

– Смотри, кто вышел! – обрадовалась Маечка. – Пойдем?

Я и слова не успел сказать, как она схватила меня за руку и потащила к Ржавому.

Я, конечно, и сам хотел подойти. Да что там подойти – я чуть удержался, чтобы к нему не броситься. Хотя бы привет сказать. Да и вообще обнять, если уж совсем по-человечески. Но на самом деле я еле ноги волочил – так мне было неловко.

Мы подошли уже совсем близко, когда я всё-таки поднял голову и посмотрел на него. Он был бледным, как привидение. И тоже смотрел на меня во все глаза. Как всегда, недовольно.

– Привет, – сказал я тихо.

Он кивнул.

«И всё? – Я сразу весь закипел. – Хоть бы спасибо сказал. Я как-никак ему жизнь спас. Дважды! Но разве этот гаденыш может сделать что-нибудь по-человечески? Ну да, как же! Ему же главное выпендриться. Показать, какой он крутой, а я так просто – замешался под ногами».

Честно, я хотел плюнуть на всё это и пойти вместе с Маечкой своей дорогой. Но вдруг увидел, как он протягивает мне руку. Я стоял как дурак и таращился то на него, то на руку, то опять на него. На самом деле я промедлил-то – всего мгновение, просто чтобы запомнить всё это в деталях. А потом протянул свою.