У меня от волнения вся шея взмокла.

– Как ты мог провалиться? – спросил я севшим голосом.

– Не знаю. Я бежал, а потом провалился.

И тут я увидел люк. Открытый люк с черной дырой посредине.

Я опустился на карачки и пополз к нему, замирая от ужаса. Мне казалось, что сейчас подо мной разверзнется земля и я тоже куда-нибудь упаду. В яму или еще куда похуже. Но я никуда не упал и благополучно добрался до люка. А потом еще и заглянул в него.

Он был глубокий. Не такой, как колодец, конечно. Но глубокий и темный. Ржавого я рассмотрел с большим трудом. Он лежал на боку, скрючившись, как несчастная гусеница.

– Ржавый? – выдохнул я в люк. – Ты как?

– Я… – Он тихонько поскуливал. – Я…

Сам не знаю зачем, но я стал на него кричать:

– Что с тобой? Говори сейчас же!

– Сева… – протянул он умоляюще. – Я, кажется, ногу сломал.

– Ногу? – еще больше разозлился я. – Ты шутишь, да? Нашел время!

– Мне уже даже не кажется. – Рыжий протяжно застонал. – Я ее точно сломал.

Я откатился от люка и лег. Даже глаза закрыл – так мне стало плохо. И вдруг услышал, как он тихонько плачет.

– Ржавый? – позвал я испуганно. – Ты чего?

– Н-н-ик… н-ничего, – он начал икать сквозь плач.

– Тебе больно?

– Я часы разбил. – Он уже не плакал, а ревел.

– Дедушкины? – ужаснулся я.

– Папины! – проревел он с отчаянием.

Если честно, то я уже и сам чуть не плакал. Только чудом удержался. Набрал воздуха и сказал бодро:

– Ну ничего! Скоро мы выберемся. И часы твои починим.

Плач сменился всхлипами:

– Мы теперь не выберемся. Я не выберусь!

«И я», – мелькнула у меня дикая мысль.

– Нет, выберемся! – сказал я твердо. – За нами спасатели придут.

– Не придут. – Он вдруг притих. – За нами никто не придет.

У меня даже волосы на затылке зашевелились, такой у него сделался голос. Сухой и обветренный. Как у какого-нибудь мертвеца.

– Да ну? Что ты такое говоришь? – я продолжал разыгрывать уверенность. – Ты же сам твердил, что нас скоро найдут!

– Твердил! – процедил он. – Просто чтобы тебя не расстраивать. Ты же у нас неженка. Хлюпик!

– Сам ты хлюпик! – Я так разозлился, что не сразу вник в сказанное. И только потом до меня дошло: – Так ты всё врал? Нас никто не ищет?

– А кто нас будет искать? – Он надрывно засмеялся. – Ирма? Или, может быть, Эдик? Думаешь, мы там кому-то нужны?

– А Томочка? – Я с надеждой ухватился за эту мысль. – Она точно будет. Мы же ее дети!

– Мы не ее дети! – заорал он. – В том-то и дело!

– И всё равно, – упрямо твердил я. – Мы дети. Нас должны искать! Кто-то точно должен.

– Уже пять дней прошло. – Ржавый с трудом перевел дыхание. – Если бы они искали, уже давно бы нашли.

Я сел рядом с люком и обиженно засопел. Я сидел долго-долго, в тишине и в отчаянии, думая, что делать и как теперь выбраться.

– Ржавый? – спросил я, немного успокоившись.

Он сразу завозился. Будто только и ждал, пока я с ним заговорю.

– Ты подпрыгнуть сможешь? – Я вспомнил, как он тащил меня палкой из болота. – Может, я чем-нибудь тебя подцеплю.

– Нет, не смогу… – проскрипел он болезненно. – Нога.

Я и сам знал, что не сможет. Там было слишком глубоко.

– Значит, будем сидеть и ждать спасателей, – сказал я спокойно.

– Сева! – Его голос снова задрожал.

– Ну а что еще делать? – Я, наоборот, старался говорить ровно.

– Сева! – Ржавый чуть ли не взвизгнул.

– Хватит севкать! – завопил я. – Тебя что, заклинило?

– Тут скелет! – хрипло сообщил он.

– Что? – Я, кажется, даже подпрыгнул. – Что ты сказал?

– Я сказал, что тут скелет, – срывающимся голосом повторил Ржавый.

– Скелет? – Я никак не мог собраться. – Может, это заяц какой? Ну или, там, лось? Он большой?

– Он человеческий, – просто ответил Ржавый.

Просто! Да я бы на его месте уже вылетел из этого люка, как торпеда.

– А ты его хорошо видишь? Может, тебе мерещится? – понадеялся я.

– Он рядом сидит. – Ржавый чем-то скрипнул.

«Неужели костями?»

– Не трогай его! – У меня от страха глаза на лоб полезли. – Вдруг он живой.

– Вот спасибо! – Ржавый, судя по голосу, немного повеселел. А я, наоборот, чуть волком не завыл. И вдруг некстати вспомнил: «Волки! Скоро стемнеет, и они придут, чтобы нас съесть», – думал я с нарастающим ужасом. Ржавому хорошо, он в люке сидит. А мне куда деваться? Опять на дерево лезть? Но, с другой стороны, как я его оставлю одного? Тем более что он не один, а с… этим.

Я сразу представил, как они там сидят рядышком. Ржавый, а напротив скелет, улыбаясь своими лошадиными зубами. Это пока светло! Сейчас он просто смотрит на Ржавого пустыми глазницами – грустно и с пониманием. А вот ночью, когда тот уснет…

Я поежился, представив, как скелет медленно вытягивает узловатую руку и, посмеиваясь, кладет ее спящему Ржавому на плечо. А потом еще так ободряюще похлопывает и говорит: «Ну ничего-ничего! Скоро мы с тобой будем вместе».

Я торопливо открыл глаза. Меня вдруг захлестнула настоящая паника.

– Сева, – позвал Ржавый. – Ты там как?

– Ничего. – Я проглотил ком ужаса. – А ты?

– Нормально, – тихо отозвался Ржавый. – Только холодно.

А у меня, наоборот, всё тело горело. И слюна стала вязкой, как клей. Весь рот мне завязала.

– Сева… – снова позвал Ржавый.

– Что? – Я облизнул пересохшие губы. Кажется, всё бы сейчас отдал, чтобы попить.

– Я теперь здесь умру, да? – шепнул он. – И стану как… этот?

– Не умрешь, – сказал я, изо всех сил сдерживая рыдания. – Нас скоро найдут.

– Сева… – позвал он в третий раз.

– Я здесь.

– Мне страшно…

– Мне тоже, – сказал я, закрыл глаза и стал ждать темноты.

* * *

Я как будто уснул ненадолго, а потом проснулся и понял, что уже ночь.

– Ржавый, – позвал я. – Ты спишь?

Тишина.

Я сразу вспомнил про скелет и заорал так, что у меня в спине закололо:

– Ржавый!

Я просто дико за него испугался.

– Не сплю я, – сонно отозвался рыжий.