Наверное, этого следовало ожидать. Прежде Мердок был инспектором по вооружению и хранил верность оружию в большей степени, чем абстрактным понятиям — «страна», «армия», «национальная оборона». За такую соломинку нельзя держаться долго, и в последнее время Мердок терял свой пыл. Это происходило постепенно, но было заметно.

Наверное, удивляться не стоило. «Стандарты снизились», — думал Тайлер. Никого не заботили порядочность и приличия. Нормы стали расплывчатыми.

Такие мысли пугали его. Тайлер всю жизнь балансировал на грани между здравым смыслом и импульсивными желаниями, назубок заучив то, о чем в своем безумии забыла Сисси: «Встречают по одежке». Когда дело касалось рассудка, можно было притворяться. Нужно было притворяться. Притворялись все. Человек доказывает свою вменяемость, прикидываясь вменяемым. Безумие — это неспособность или нежелание притворяться.

Но теперь… все на Земле стало шатким, будто отказала гравитация. Кто будет тебя судить, если мир опустел? Где границы, отделяющие одну мысль от другой? Какие импульсы могут незаметно проявиться? Как отличить свет от тьмы?

«Нам нечем прикрыться, — думал Тайлер, — упаси нас Господь».

Он ненадолго задремал на гостиничной кровати и проснулся с острой головной болью.

Мердок вернулся с пакетами консервов и бутылками воды, сложил все на комод и взял из ванной полотенце — он промок до нитки, с волос струилась вода. Снаружи начался ливень.

— Забавно, — сказал Мердок. — Во всех городах, которые мы проезжали, встречалась хотя бы пара человек. А здесь пусто, зуб даю. Ни одной живой души. Правда, мне показалось, что я слышал музыку. Но по такой погоде не понять, откуда идет звук.

Мердок активно вытер волосы. Окно было приоткрыто, и в комнату потянуло влагой и прохладой.

— Кстати, полковник… — Мердок искоса, осторожно посмотрел на Тайлера. — Вы видели «помощника»?

— Что с ним? — насторожился Тайлер.

— Он чем-то занят, — ответил Мердок.

— Мы же его уничтожили! Чем он может быть занят?

— Ну, сэр… он вроде как восстанавливается.

А. У. Мердок вышел вслед за Тайлером в холл. Полковник застыл у разбитого окна, как статуя, глядя на дорогу и останки «помощника»… на черную сажу, которая зашевелилась, словно под дуновением ветра, и начала собираться в неровную влажную кучку на том месте, где раньше стоял «помощник».

Мердок не слишком удивился, увидев, что «помощник» восстанавливается. Судя по всему, в основе всех технологий Странников лежали детали, которые могли существовать самостоятельно, но входили в состав тех или иных устройств — октаэдры, являвшиеся частями Артефакта, «помощники», являвшиеся, в свою очередь, частями октаэдров. И так далее. Оставшаяся после взрыва пыль, как полагал Мердок, представляла собой мелкие частицы «помощника», подвижные и достаточно разумные, чтобы вновь принять изначальную форму.

Если подумать, заразившие всех инопланетные микробы наверняка работали по тому же принципу. Мердок подозревал, что эти машины тоже были разумными. Вероятно, можно было разрушить «помощника» так, чтобы тот не восстановился, — но не обычной ракетой.

Все равно что бить кулаком речной ил.

«Нам следовало догадаться», — подумал Мердок.

Но Тайлер такого даже не предполагал и был в ужасе. Он стоял у окна и отчаянно тряс головой.

— Полковник? — осторожно окликнул его Мердок.

— Мы в опасности? — спросил Тайлер. — Он будет мстить? Может, пора сваливать?

— Сомневаюсь. Похоже, мы его вообще не повредили. Даже не разозлили. Если бы эти штуковины замышляли месть, то уже давно разделались бы с нами. — Он чувствовал себя немного виноватым, высказывая это Тайлеру в столь резкой форме, и хотел загладить вину. — Сэр, пойдемте наверх. Вы промокнете. Я приготовлю еду. Дернем пивка.

Когда Тайлер решил уехать из Вашингтона, они собрали походный набор из переносной плитки, котелков, сковородок и пластиковых приборов. Поднявшись наверх, Мердок включил плитку и начал жарить яичницу. В номере запахло горячим маслом.

Тайлер открыл банку пива и уставился в окно. Мердок заметил, что полковник ведет себя как одержимый.

Он уже давно решил, что у Тайлера шарики за ролики заскакивают, но не придавал этому значения. Кто может поручиться, что он абсолютно нормален? Может, все нормальные люди приняли августовское предложение; осталась только пара психов, разъезжающая по стране, чтобы пострелять по инопланетным машинам — как дети, разрисовывающие окна мылом на Хеллоуин.

Мердок понимал, что Тайлер жил в мире, где беспрекословно уважались приказы и правила, соблюдались границы. Этот мир был хрупок, как скорлупа того яйца, которое Мердок только что разбил. Склеить его вновь было почти невозможно. Разумеется, Тайлеру было тяжело смириться с новой действительностью.

— За всю жизнь мой отец дал мне только один совет. «Какие карты тебе сдали, теми и играй». Кажется, он услышал это в какой-то песне. Или вычитал в «Дорогой Эбби»[30]. И ведь не поспоришь, правда? Полковник, карты у нас ужасные. Но хоронить нас еще рано.

Тайлер отвернулся от окна.

— Мистер Мердок, вы почти не говорили о своем отце.

— О нем особо нечего сказать.

— Чем он занимался?

— Выращивал синсемилью в округе Мендосино. То бишь марихуану, — добавил Мердок в ответ на непонимающий взгляд Тайлера.

— Господи. Серьезно?

— Богом клянусь.

— Он был наркоторговцем?

— Скорее контрабандистом. Что-то в этом духе.

Тайлеру понадобилось время, чтобы впитать информацию.

— Вряд ли он был рад, когда вы пошли в морпехи?

— Не могу сказать, что ему это понравилось. Но он сказал, что я волен прожить свою жизнь, как мне хочется, и совершать свои ошибки. Когда я садился в автобус в Юкайе, он крикнул: «Постарайся не стрелять в людей!»

«И я не стрелял, — подумал Мердок. — если не считать „помощников“».

Но и им, как выяснилось, он не причинил большого вреда.

— Удивительно. — Тайлер покачал головой. — Каких только семей не бывает.

— Вы о своей семье тоже не рассказываете.

— Нет, — ответил Тайлер. — Не рассказываю.

Мердок решил не настаивать.

Он разложил яичницу по тарелкам, но Тайлер отодвинул свою.

— Сэр, скажите честно, с вами все в порядке?

Полковник, сутуло сидевший у окна, выпрямился, почти вытянув руки по швам, и вздернул подбородок.