Несмотря на растрепанные волосы, она была симпатичной. С лица правильной овальной формы смотрели умные глаза.

Мердок собрал в себе остатки мужественности.

— В первый раз, — признался он. — Господи! А ты уже видела?

— Угу.

— Страшно до чертиков.

Девушка пожала плечами.

Тошнота отступила. Мердок выпрямился и отпустил перила.

— А ты, гм, живешь здесь?

— Нет. Не в этом доме. Тут Богены жили. А я жила через два дома отсюда. — Она показала рукой. — Но съехала. Угадай куда.

Мердоку хотелось сказать: «Девочка, в этом доме три трупа, от которых осталась одна упаковка». В таких обстоятельствах играть в угадайку казалось дурным тоном.

Но перед ним был новый человек, которого он так мечтал встретить, Мердоку не хотелось ее спугнуть.

— Понятия не имею.

— В «Рокси».

«Рокси»? Кинотеатр? Он здесь был? Впрочем, сложно было назвать захолустный город без кинотеатра «Рокси».

— Я переделала кабинет заведующего в квартиру, — похвасталась девушка, — и научилась ставить фильмы.

— А вчера ты что-нибудь смотрела? Вечером, во время дождя?

— Откуда ты знаешь? — обрадованно спросила девушка.

— Слышал музыку.

— Я смотрела «Сорок вторую улицу». Перед Контактом у нас проходил фестиваль старого кино, и я нашла только пленки от него. «Сорок вторая улица», «Охотницы за деньгами», «Мальтийский сокол». Я их нечасто смотрю. Одной справляться непросто. И какой смысл делать это каждый день? Только холодными вечерами…

— Понимаю, — ответил Мердок.

— А эту песню из «Сорок второй улицы» я даже во сне спеть могу.

— Ага. Слушай, а зовут-то тебя как?

— Су. Всего две буквы, но это не сокращение. Су Константин.

— А я — А. У. Мердок.

— Что значит «А»?

— Авель, — солгал он.

— Гм… уж лучше А. У.

— Мне тоже так кажется. Скажи, а есть тут еще эти… ну, эти…

— Кожи?

— Есть тут еще кожи?

— Почти в каждом доме, — ответила девушка. — Только поискать надо. Надеюсь, в твои планы это не входит.

— Нет, просто… черт, я такого не ожидал. И что, это случилось со всеми в городе?

— Почти. Кроме меня.

— А что именно случилось? Ты знаешь?

— Они ушли, А. У., — безучастно сказала она. — Ушли. А кожа осталась. Люди израсходовали свои тела и бросили кожу.

— Неплохо бы раздобыть радио, — сказал полковник Тайлер.

— Радио, сэр? — Готовивший ужин на плитке Мердок задумался, что это значит.

— Чтобы связаться с другими людьми. Нормальными людьми.

Тайлер сидел в том же гостиничном кресле, в котором Мердок оставил его утром. Он не побрился: серьезное отступление от правил. Мердок считал Тайлера человеком, который не забудет о бритье даже посреди урагана и набьет штормовое убежище флаконами с лосьоном для бритья.

— Вы согласны, мистер Мердок, что нам нужна связь?

— Сэр, сколько «Курсов» вы уже прошли сегодня?

Тайлер посмотрел на пивную банку в руке и отставил ее.

— На что вы намекаете?

— Ни на что.

— Я не пьян.

— Вижу, сэр.

— Думаю, вам тоже не помешало бы выпить.

— Позже, сэр. Спасибо за предложение. — Мердок положил в миски две равные порции жареной тушенки с овощами. Тайлер любил тушенку, а Мердоку она напоминала собачий корм. По крайней мере, на вид. — Погода опять скверная, сэр.

Дождь вернулся и полил с удвоенной силой, изредка сверкали молнии, приглушенно, но непрерывно грохотал гром.

— Без общества мы ничто, мистер Мердок, — сказал Тайлер, поставив миску себе на колени.

— Это верно, сэр.

— Общество определяет рамки поведения точно так же, как границы определяют рамки страны.

— Угу. — Мердок настолько проголодался, что готов был с жадностью есть и собачий корм. Он сидел напротив полковника и смотрел мимо него в окно. Наступила ночь. В эти дни она наступала рано.

— Значит, кожи?

— Да, сэр.

Мердок рассказал полковнику о кожах, но о Су Константин не упомянул. Он сам толком не понимал, с чего вдруг стал таким скрытным, но ему казалось, что так лучше. Су была новой, особенной находкой. Его собственной.

— Только их брошенные… пустые…

— Кожи, сэр. Все так.

— Это ужасно.

Мердок кивнул.

— Мистер Мердок, а что, по-вашему, случилось с их внутренностями?

— Я думаю… — Су ему рассказала. Следовало соблюдать осторожность. — Возможно, они просто рассеялись. Исчезли. Сэр, вы помните, как нам говорили во время Контакта? Что мы сможем оставить свои тела?

— Я не думал, что это… нечто вроде линьки у ящериц. Ожидал чего угодно, но не столь отвратительного. — Полковник рассеянно подцепил ложкой тушенку. — А как там «помощник»?

— Почти полностью восстановился.

— Мистер Мердок, я предпочел бы не задерживаться в этом городе.

— Сэр, но погода…

— До приезда в Лофтус вы не боялись дождя.

— Этот дождь ледяной и грязный. Горные дороги наверняка размыло.

— Ничего, справимся.

— Да, сэр. Но мне бы не хотелось никуда ехать в разгар грозы.

— Вас что-то привлекает в этом городе? — Тайлер бросил на него недобрый взгляд.

— Черт, сэр, да вы что.

Мердок почувствовал, что вспотел.

— Общество, — произнес Тайлер. — Человеческая близость.

— Сэр?

Сукин сын умел читать мысли?

— Мистер Мердок, нам нужно радио, в интересах общества. Сообща мы сможем действовать эффективнее, чем поодиночке. Скажу откровенно, между нами: у нас все плохо с дисциплиной. Мы произносим нужные слова, но рефлекторно. Вы не уважаете меня как старшего по званию.

Мердок опешил.

— Это не…

— Это не ваша вина. В дороге мы — двое мужчин, и только. Никакой структуры. Мне стоило это понять, когда я беседовал с президентом. Мистер Мердок, он гулял по Лафайет-парку в расстегнутой рубашке. Как сказал поэт, «основа расшаталась»[31]. В мир пришла анархия. У анархии нет структуры, она течет, как вода. Мистер Мердок, вам не кажется, что мы полностью утратили структуру? Неужели все настолько запущено?