– Разве не очевидно? – Лу рассмеялась – недобрым, неприятным смехом. – Она хочет, чтобы ты использовал колдовство, Рид. Потому и ждала до последнего – хотела проверить, не проснутся ли в тебе защитные инстинкты. Не правда ли, дорогая матушка?

Я ждал, что моя мать опровергнет это отвратительное обвинение. Когда она промолчала, я отступил на шаг. От нее. И от Лу.

И от своей балисарды.

– Я чуть не умер, – просто сказал я.

Лицо мадам Лабелль исказилось горечью, и она шагнула вперед, протягивая ко мне руку.

– Я бы тебе не позволила…

– Еще немного – и спрашивать тебя никто бы не стал. – Развернувшись, я направился к янтарной повозке. Лу двинулась следом, но я не мог на нее смотреть. Не мог говорить. Не доверял самому себе.

– Рид…

Не сказав ни слова, я захлопнул дверь у нее перед носом.

Коко, однако, дверь не остановила.

Она сразу же вошла следом за мной, быстро достала из сумки банку с янтарной жидкостью и бросила ее мне.

– Ты истекаешь кровью.

Я опустил взгляд и обнаружил, что моя рана снова вскрылась. Свежая кровь уже пропитала мне рубашку, а я и не заметил. Даже теперь я чувствовал лишь бесконечную усталость.

На улице Лу с моей матерью говорили все громче. До сих пор спорили. Я закрыл глаза.

«С Луизой твоя жизнь всегда будет такой, как сейчас – в бегах, в укрытиях, в борьбе».

Нет. Я распахнул глаза и отмахнулся от этой мысли.

Коко подошла ко мне и опустилась на колени. Окунув окровавленный палец в банку меда, она растерла смесь по моей ране. Почти мгновенно плоть снова срослась.

– Почему твоя кровь обожгла того бандита? – спросил я глухо.

– Кровь Алой дамы – яд для ее врагов.

– Ясно. – Я бездумно кивнул, будто это все объясняло.

Закончив работу, Коко встала и посмотрела на меня, будто о чем-то размышляя. Несколько неловких мгновений спустя она сунула мне в ладонь еще один фиал с кровью и медом.

– Все, что только что произошло, несправедливо по отношению к каждому, и особенно к тебе. – Она сомкнула мои пальцы на фиале. Он был еще теплым. – Возьми. Думаю, прежде чем все закончится, он тебе еще пригодится.

Я растерянно посмотрел на свой живот. Рана уже исцелилась.

Коко мрачно улыбнулась мне.

– Это снадобье не для плоти. Оно для сердца.

Лу

Деверо настоял на том, чтобы мы отправились дальше как можно скорее. У окраины Бушена лежала целая груда трупов, а значит, рано или поздно кто-то явно известит об этом местные власти. К тому времени нам нужно было успеть уехать очень, очень далеко. К счастью, Деверо не требовался сон, как нормальным людям, поэтому он тут же взялся за вожжи.

К несчастью, мне он предложил посидеть с ним.

Лошади двинулись в путь, и повозка мерно закачалась.

Один из близнецов управлял той повозкой, что ехала позади. Янтарная – так ее звал Клод. Но меня совершенно не волновало, как она называлась. Меня волновало лишь то, что Рид в эту самую минуту находился в ней, а я нет.

С ним была Коко. Стоило бы порадоваться, что они наконец-то поладили.

Но я не была этому рада.

Закутавшись в одеяло, я хмуро посмотрела на звезды. Клод хмыкнул.

– О чем твои думы, дитя?

– У вас есть семья, мсье Деверо? – Эти слова вырвались сами собой, и я чуть не треснула себя по губам.

Клод понимающе кивнул, будто ждал подобного вопроса, и перевел лошадей на рысь.

– Собственно говоря, есть. Две старшие сестры. Грозные создания, несомненно.

– А… родители? – с невольным любопытством спросила я.

– Если и были, ныне я их не помню.

– Сколько вам лет?

Он фыркнул и посмотрел на меня.

– Крайне невежливый вопрос.

– Крайне туманный ответ.

На это Клод рассмеялся, и я сменила тактику, сощурившись.

– Почему я вам так интересна, Деверо? Вы же знаете, что я замужем, да?

Клод утер слезу.

– Дражайшее дитя, извращения мне не свойственны…

– Тогда в чем дело? Почему вы помогаете нам?

Он задумчиво поджал губы.

– Вероятно, по той причине, что белому свету надобно хоть на толику меньше ненависти и на крупицу больше любви. Такого ответа достаточно?

– Нет. – Я закатила глаза, скрестила руки на груди и надулась. Но секунду спустя не удержалась и снова посмотрела на него. – А вы когда-нибудь любили?

– Ах. – Он покачал головой, снова размышляя. – Любовь. Как же она неуловима. За всю свою жизнь, признаюсь, я находил ее лишь дважды. Первой из моих пассий был юный и своенравный пастух, очень похожий на твоего Рида, а что до второй… что ж, эта рана еще не исцелилась до конца. Было бы глупо вскрывать ее вновь.

«За всю свою жизнь». Странное выражение для человека, которому на вид лишь слегка за сорок.

– Нет, правда, сколько вам лет? – спросила я снова, на этот раз громче.

– Очень много.

Да, все это было крайне странно. Я уставилась на Клода.

– Что вы за создание?

Он хмыкнул и вновь посмотрел на меня.

– Я просто… есть.

– Это не ответ.

– Разумеется, ответ. Почему я должен ограничивать свою суть пределами твоих ожиданий?

Остальной разговор – как, в общем-то, и вся ночь – прошел все в той же невыносимой манере. Черное как смоль небо посветлело до сумрачно-серого цвета, затем – до ослепительно-розового, но к разгадке тайны Клода Деверо я не приблизилась ни на шаг.

– Цезарин уже близко, моя милая. – Он легонько толкнул меня в плечо и указал на восток, где в золотом свете зари клубился трубный дым. Слегка потянув за вожжи, Клод замедлил лошадей. – Приближаться еще более я не смею. Ступай, разбуди своих спутников. Собственное жилье мадам Лабелль сгорело, но полагаю, у нее в городе есть знакомые, готовые помочь. Вместе мы найдем убежище, куда вы сможете вернуться, но пока что мы должны проститься. Adieu.

Пока что.

Я в замешательстве смотрела на Клода. Лицо его выражало абсолютное спокойствие. Почему, почему он нам помогает? Я совершенно этого не понимала. Подозрительный голосок внутри твердил, что у него явно есть на то тайные причины, а дальновидный – велел мне заткнуться и сказать Клоду спасибо.